К счастью, цветок был искусственный, так что вылитая жидкость не нанесла ему никакого ущерба. Живой бы точно тут же загнулся.

Грибова кинула на Витьку убийственный взгляд, а тот сделал вид, что ничего особенного не произошло.

– К столу, к столу! – захлопал кто-то из гостей. – Хватит прохлаждаться. Закуска стынет.

Бармен включил проигрыватель, и Витька был освобожден от своего рабства.

Грибова была недовольна:

– Пусть бы еще немного поиграл. Мы все скинулись, чтобы он не платил за застолье. Должен отработать.

– Ну, сколько мы там скинулись. Рублей по сто?

– И еще выпивка! Витька один выпивает, как мы все!

– Ладно тебе, пусть человек поест.

– Ага! Поест и попьет! Для Витьки поесть – это синоним попить. Знаешь, как он завтракает? Бутылка пива и рюмка водки. Вот весь его завтрак! На обед бутылка вина, хорошо, если с бисквитиком. На ужин виски с лимоном. И перед сном обязательно тоже виски, но уже с минералкой. Он, понимаешь ли, о здоровье своем печется. Минералку на ночь пьет. Скотина!

Интересно, откуда у Грибовой появились все эти сведения? Откуда она знает, что Витька ест на завтрак? И что он пьет на ужин?

Такие вопросы возникли не у одной Ирины, остальные тоже начали подкалывать Грибову.

Дескать, что-то очень уж близко она принимает к сердцу все, что касается их пианиста.

– Дураки вы! Нужен он мне! Да если бы мы с ним вместе жили, вот где он бы у меня сидел!

И Грибова показала кулак, размер которого внушал невольное почтение.

– Откуда же у тебя тогда такие сведения?

– Он гриппом сильно зимой болел, я за ним ухаживала. Мы же с ним соседи. Я сама переболела, он мне продукты и лекарства таскал. А потом он свалился. От меня человек заразился, не могла же я его бросить без всякой помощи! Вот и насмотрелась на его завтраки, обеды и ужины.

– И все?

– Все!

– Скучный ты человек, Грибова.

– Уж какая есть!

За столом Сема, к огорчению Ирины, сел рядом с ней. И сразу же начал ныть, что ничего из предложенного он кушать не может, потому что кушает только здоровую пищу, а тут все такое нездоровое.

Вид у него был до крайности унылый.

Ирина даже подумала, что не такое уж это полезное дело – здоровое питание, если оно из весельчака Семы сделало такого унылого зануду. Но хоть Сема и ныл по разным поводам, при этом он все же умудрялся шалить под столом и то и дело трогал Ирину за коленку.

Сначала Ира решила, что ей кажется.

Наверное, человек под столом просто случайно дотронулся. Но нет, ощупывания и поглаживания продолжились.

Рука Семы поднималась все выше и выше, Ира ее спихнула и гневно взглянула на Сему.

Но Сема ее взгляда ничуть не устыдился. Он что-то ныл о качестве минеральной воды, которую в пластике нельзя хранить, а надо исключительно в стекле. Не прошло и минуты, как он ущипнул Ирину за бедро.

– Сема! – прошипела Ирина. – Прекрати это немедленно!

– А? Что прекратить?

– Сам знаешь!

– Я тебя не понимаю.

И Сема захлопал глазами.

Вид у него был искренне недоумевающий. Потом он достал свой айфон и уткнулся в него. Высчитывал калории, жиры, сахара и углеводы. А поглаживания между тем продолжались! Вот удивительная штука!

Ирина с недоумением смотрела на обе Семины руки, проворно колдующие над айфоном, а потом повернула голову в другую сторону.

Там сидел Димка Потапов, который ей сразу же игриво подмигнул.

– Привет.

Ирина заглянула под стол, все поняла и возмутилась:

– Дима! Перестань! Тут же твоя жена!

Димка женился на их однокласснице Тане Смирновой, которая сразу же родила ему пятерых детишек. Все мальчишки. Все погодки. Таня тоже сидела за столом. И Ирине было перед ней стыдно, словно это она приставала к Диме, а не наоборот.

И она решила пристыдить распоясавшегося донжуана.

– Что ты делаешь? Таня увидит, что ты меня лапаешь.

– Не увидит. А если даже и увидит, ей наплевать. Даже если мы при ней сексом займемся, Танька и глазом не моргнет. Проверено, и не раз.

– Ты что при жене…

– Было, когда Танька пару раз домой раньше времени возвращалась. Не успевал я подружек выпроводить.

– И что?

– А ничего. Я ей объяснил, сама виновата. Надо было звонить в дверь. А лучше заранее предупреждать мужа, если раньше времени вернуться хочешь. Так что теперь Танька скромненько в другую комнату уходит и там дожидается, пока мы закончим.

– Как она тебя еще не послала куда подальше?

– Танька не ревнивая. Ей без разницы, с кем я в койке кувыркаюсь. Ей главное, чтобы официально я на всех мероприятиях ее мужем числился. А я и не против. Где я другую такую поломойку и кухарку найду? Танька же фантастическая чистюля. И готовит так, что пальчики оближешь. Раз она не против моих похождений, так пусть живет, я не против. Так-то давно бы ее уже турнул, потому что в постели Танька полный ноль.

– Но при этом она как-то родила тебе пятерых мальчишек.

– Так это я все надеялся ее как-то расшевелить. Зря. Ее ничем не проймешь. Вот и приходится мне с другими бабами утешения искать, невзирая на протесты некоторых борцов за нравственность.

– Это ты о ком?

– Есть такие, – загадочно ответил Дима, продолжая ласкать колено Ирины. – Все обещают показать мне кузькину мать, если я не угомонюсь. Только я их не боюсь. Как гулял, так и дальше буду гулять. Никто мне не указ!

– Мальчики у вас хорошие.

– Здоровые парни уже выросли. Хоть и без охоты Танька беременела, а парни у нас и впрямь ничего получились. В меня пошли, молодые да ранние, того и гляди, меня самого дедом сделают.

– И они ничего не говорят, что у вас в квартире то и дело посторонние женщины появляются?

– Так это они же их и приводят. Сами попользуются, потом мне презентуют. Или наоборот.

И Димка скабрезно хмыкнул и снова подмигнул Ирине.

Бедная Таня. Пятеро детей, и все парни.

Если каждый приведет по невестке, даже в большой шестикомнатной квартире станет тесно.

Квартиру эту рукастый Димка соорудил из двух соседних трехкомнатных путем небольшой порчи одной из смежных между квартирами стен. Одна квартира досталась ему от родителей. Вторая от бабушки с дедушкой.

Так что нынче все многочисленное семейство расположилось с полным комфортом в шести комнатах. В пяти комнатах жили сыновья, в шестой Дима с женой.

Видимо, в этой спальне Дима и принимал своих случайных подруг.

Интересно, вдруг подумала Ирина, каково потом Тане ложиться в ту же постель, которую совсем недавно покинула ее соперница?

Ирина взглянула на свою одноклассницу. Да уж, вид у Танечки не очень хорош. Так сразу и не скажешь, что живет припеваючи. А ведь со стороны все выглядело прекрасно.

Димка владел несколькими автомойками и автосервисом, в котором работал сам вместе со своими сыновьями. Таня вела домашнее хозяйство. Но работать на шестерых не слишком-то опрятных мужиков – это было потяжелее автомойки или того же автосервиса.

Во всяком случае, так думала Ирина.

Сам Дима, похоже, считал, что высшее счастье для Тани – это обслуживать своих мужчин.

Возможно, так оно и было, вот только вид у Тани был какой-то не очень счастливый. Она всегда была замухрышкой и с годами не стала краше.

Редкие волосы совсем потускнели и висели безжизненными сосульками. Лицо бледное, без косметики. Одежда…

Ирина взглянула, в чем пришла Таня, и ей стало невыразимо стыдно за Таню, за Диму, за них всех и в первую очередь за саму себя. Ведь отдает столько вещей на благотворительность, могла бы оделить Таню подходящим костюмчиком для такого случая и туфлями. Благо размер обуви у них всегда был практически одинаковый.

– Бедная Таня, – услышала Ирина шепоток рядом с собой и, повернув голову, увидела Анну Вилову, известную сплетницу в их классе.

Сема куда-то отлучился, и Аня присела на его место.

Глаза у Аньки горели, верный признак того, что сплетня ей попалась отменная.

– Ты только посмотри, на ногах у нее растоптанные кроссовки, – продолжала шептать Аня, глядя на Танечку. – И сама явилась в джинсиках!