Дежурный взял его удостоверение, пробежался по нему глазами.
– А почему ГИБДД? – изобразил он удивление.
Никита усмехнулся, глядя ему прямо в глаза. Бросил камушек в огород, молодец, пусть возьмет пирожок с полки.
– Потому что важная информация. О покушении на кортеж вице-президента России.
– Информация?
Никита не собирался ничего объяснять, майор Оврагов и без того все знал. Во всяком случае, в отношении лейтенанта Бусыгина. А насчет вице-президента России… Возможно, майор Оврагов не знал, что в системе государственного управления такой должности не существует. Но его можно простить. В системе МВД постоянно что-то меняется, одно упраздняется, другое образуется или переформировывается.
– Секретная.
– Э-э…
Наконец-то до дежурного дошло, что нет у него права не пропустить носителя тревожной информации в звании лейтенанта полиции, но на кнопку он все-таки нажимать не торопился. И даже глянул на сержанта, который стоял за спиной у Никиты. Судя по его сытой физиономии, автоматчик уже наелся хлеба, теперь ему нужно было зрелище. Но это ему за цирком надо. Который уехал. А они с майором остались.
– Открывай! – тихо, но резко сказал Никита и расправил свои борцовские плечи.
Он ведь и обидеть мог. Например, на плановом занятии по физподготовке. Швырнет майора через бедро головой вниз, и ничего ему за это не будет, потому что на законном основании.
Знал майор о его звании мастера спорта по самбо или нет, но «вертушку» он открыл. И взглядом попытался обжечь его спину.
Новое удостоверение Никита еще не получил, но на должность его уже утвердили. Он знал, в какой кабинет ему надо, туда и вошел без стука. А там…
Никита на мгновение остолбенел, увидев своих коллег в непотребном виде. Старший лейтенант Мотыгин стоял с обнаженным торсом, а капитан Птицын был в тельняшке. Перед ними сидел, привязанный к стулу, человек. Голова опущена, шея в крови.
– Я тебя в последний раз спрашиваю!.. – сквозь зубы, сдавленно, но при этом громко проговорил Мотыгин.
Мужчина мотнул головой, и Птицын ударил его кулаком в живот. С размаха ударил, ожесточенно. И только тогда заметил Никиту.
– Кажется, утро наступило, – сказал он, обращаясь к Мотыгину.
Здоровый он мужик, рослый. Слегка за тридцать, а выглядит на все сорок. Возможно, потому, что лысина выела голову до самого затылка. Да и черты лица у него жесткие. Хотя и не жестокие. Это сейчас у него зверское выражение, а вчера он показался Никите вполне адекватным.
– Выходим из сумрака? – кивая, спросил Мотыгин.
Этот немногим старше Никиты, но вел себя так, как будто раскрыл не меньше сотни убийств. И с первой минуты знакомства смотрел на Никиту свысока. Среднего роста, кряжистый, с косолапой походкой. Обычно у людей такой комплекции носы мясистые, а у этого – длинный и острый, хоть консервные банки открывай.
– Да пора уже.
Птицын развязал мужчину, который сидел, не поднимая головы, а Мотыгин, заставив его подняться, вытолкал за дверь. Никита к этому времени уже сидел за своим столом, вынув из папки планшетник. Там у него и научная библиотека, и популярный ежедневник. Ну и для личного пользования много интересного.
Птицын зевнул в кулак, смахнул со своего стула рубашку.
– Мне что делать? – спросил Никита.
Капитан сделал вид, что не услышал его.
– Для чего все это шоу?.. Стукнуть я не могу, не так воспитан. А если промолчу?..
Птицын продолжал игнорировать его, но Никита все же нашел способ привлечь к себе внимание.
– Если это провокация, то я, товарищ капитан, дам вам в нос.
– Что?! – вытаращился на него капитан.
– В неофициальной, разумеется, обстановке. – Никита хищно улыбался, не сводя с него глаз.
– Лейтенант, ты хоть понял, что сказал?
– Ну вот, звание подтвердил, и то хорошо, – хмыкнул Никита.
– Звание… – передразнил его Птицын. – Ты в армии хотя бы служил?
– Пять лет в академии. И отсрочка на время службы в полиции.
– Какой службы? Куда папа пристроит?
– Да, мне повезло с папой, – кивнул Никита.
И отключился. Птицын ему что-то говорил, размахивая руками, а он шарился по новостным сайтам, стараясь не слышать капитана.
– Бусыгин!
Никита понимал, что рано или поздно Птицын перейдет на требовательный тон, и был готов к этому. Поэтому и не отреагировал на командирский голос.
– Бусыгин! – тронул его за плечо капитан.
А это уже слишком. Никита резко поднял голову и увидел перед собой майора Плетнева. Вот уж перед кем не стоило выеживаться.
Никита вскочил со стула, вытянулся в струнку. Но тут же расслабился: в конце концов, Плетнев не начальник части, а всего лишь его заместитель. Да и по возрасту он не годился ему в отцы.
– Бусыгин, ты в порядке? – пронзительно смотрел на него Плетнев.
– Так точно, товарищ майор!
– Целый капитан тут перед тобой распинается!
– Извините!
– Зайди ко мне в кабинет!
Далеко идти не пришлось. Отделение майора Плетнева размещалось в одном большом помещении, разделенном на две части перегородкой с витринным окном. В одной половине – подчиненные, в другой – начальник. Все у всех на виду. И сам Плетнев как в аквариуме, только вот не молчит как рыбка.
– Что там у тебя с Птицыным? – спросил майор, закрывая за собой дверь.
Худощавый он, поджарый, движения быстрые, походка пружинистая. Волосы пышные, густые, прическа модельная. Волосы – его гордость, вряд ли бы он согласился на короткую стрижку, как у Никиты.
– Ничего не приключилось.
Плетнев движением руки показал на стул за приставным столом, но Никита остался стоять.
– Точно ничего? – Начальник снял куртку и направился к рабочему столу, на ходу вынимая расческу. – Он ведь на тебя давил.
– Если ему что-то не нравится, мы всегда это можем обсудить. С глазу на глаз.
– Ему не нравится… Ты знаешь, что ему не нравится.
– Что ж, придется доказывать, что я не случайный здесь человек.
– Правильно, – соглашаясь, кивнул начальник.
– А если Птицыну что-то не нравится, я всегда его выслушаю. Если это объективная критика, а не дурное настроение.
– Займешься расследованием серийных убийств.
Никите показалось, что он ослышался. Серийные убийства – это слишком круто для начинающего опера. Да и в одиночку такими делами не занимаются.
– Простите?..
– Шесть убийств в течение одного месяца.
– Где?
– Здесь недалеко, улица Паркетная.
– На одной улице? – в ожидании подвоха спросил Никита.
– На одной, – подтвердил Плетнев.
– Не слышал.
– Услышишь. Убьют седьмую кошку, шум точно поднимется. Уже разговоры идут…
– Кошку?! – Никита улыбнулся и облегченно вздохнул. Ну конечно же, он знал, что так и будет. Или кошку, или слона… Хотя нет, шесть слонов за одну зимнюю неделю – это серьезно даже для Птицына.
– Я сказал что-то смешное? – строго посмотрел на него Плетнев.
– Да нет… Она хотя бы беременна?
– Кто?
– Кошка.
– Шесть кошек.
– И все беременны?
– Не знаю.
– А как же вскрытие? Как же заключение экспертизы?.. Возможно, кошки были перед смертью тайно изнасилованы? Или даже зверски…
Плетнев кивнул, давая понять, что распознал сарказм, но при этом как был, так и остался серьезным.
– Делу не придавали значения, экспертиза не проводилась.
– И где труп шестой кошки?
– Подъедешь в ДЭЗ, найдешь… – Плетнев заглянул в свои записи: – Так, Инна Павловна Антонова… Можешь даже позвонить. Телефон запиши.
Никита развел руками. Планшет он оставил на столе, смартфон забыл в машине, а записной книжки у него не было.
– Так запомню.
– Запоминай, – косо глянул на него Плетнев.
Никита запомнил и телефон, и адрес, но пока добрался до айпада, забыл последние цифры номера. Зато адрес записал. Птицын и Мотыгин демонстративно не обращали на него внимания, старший лейтенант Вересов подыгрывал им, но при этом сочувствующе посматривал на новенького.
