- Какое у него сердце, - все еще обидчиво верещал Димка. - Пенек и пенек.

За это высказывание Серебряшечкин-младший заработал второй, более ощутимый подзатыльник и шмыгнул носом, что означало, что он вот-вот побежит жаловаться маме Тоне, нередко награждавшей Диму шлепками, но не разрешавшей отцу обижать маленького.

Тут Витя сбегал в терем, вытащил из гвоздя розовую шелковую ленту и соединил ею макушку Клена Квебековича с верхушкой розового куста.

- Ты понимаешь? - весело спросил он сына, - ты понимаешь, что произошло? Корни старого пенька срослись под землей с корнями розы. Это значит, что они теперь неразлучны. Между ними возникла любовь! Любовь!

- Гы, - сказал Димка. - Гы. Он слишком часто рассматривал пипишки на отцовых картинах и уже не верил в любовь.

Но в любовь верил художник Витя Ринар, твердо верили его мудрая жена Тоня и тихая дочка Анна. Верили белые березы, обступившие терем Серебряшечкина, верили даже хвостики петрушек на грядках.

Поэтому еще через три дня произошло чудо. Расцвела роза. Огромная. Теперь она полностью заслуживала свое имя - Роза Фелициатовна Горделивая. Она была похожа на удивительную музыку. Она благоухала так, что запах ее долетал до недалекого шоссе, по которому сновали автомобили, и удивленные шоферы останавливались и открывали дверцы машин, стараясь угадать, откуда исходит божественный запах.

А когда стало темнеть, и люди ушли, к грядке, где высились пенек и роза, слетелись три тысячи ночных бабочек, пять тысяч комаров-долгоножек и семь тысяч безымянных мошек. На противоположной грядке уселись тридцать семь лягушек, пять ящериц и три жабы. И все говорили, шептали, пищали:

- Они сплелись корнями... Но у них же огромная разница в возрасте... Эротика! Секс!... Погодите, у них пойдут дети!..

Это было похоже на свадьбу, только гораздо красивее. А утром, когда взошло солнце, на ветвях розового куста появились еще шесть бутонов. И Клен Квебекович восхищенно вскричал:

- Посмотри, любимая, это наши дети!

Бутоны стали розами. Не такими, как Роза Фелициатовна, но все же чудными розами. Через полмесяца, стало, увы, заметно, что наружные лепестки главной Розы стали жухнуть и опадать. Потом пожелтел передний листок на носу Клгна. То же стало твориться с листьями березок.

Витя Ринар устроил персональную выставку в одном из престижных московских салонов. Одни посетители смущенно пожимали плечами, другие восхищались, тем более что в прихожей было бесплатное шампанское и вафли. Одна старенькая искусствоведьма - божий одуванчик - произнесла речь о том, что живопись Серебряшечкина люди начнут глубоко понимать лет через сто. Ибо ей присуща перфиртиально-кульфюдерлиальная фалибердность.

Из-за океана прилетел ковбой в красном пиджаке, привез с собой брокеров, менеджеров, спонсоров, дистрибьюторов, и Виктор получил необходимую сумму для завершения терема и постройки бани.

А за окном кружились снежинки.

Снег засыпал грядки. Только уродливые останки напоминали то место, где сплелись корнями Роза и Клен. Они спали. Снился им лес, где клены шевелили красными и оранжевыми листьями, а под ними цвели сотни роз".

Меня охватила мучительная грусть. Я глянула на Адрианову фигурку из корня. Она заулыбалась, подмигнула, как мне показалось, голубым глазом, похожим на глаз нашего Луиски и глаз продавца колючек, и исчезла. Я дотронулась до того места, где она лежала, рукой, почувствовала, будто дотронулась до кленового листочка, но это было обманчивое ощущение, которое вскоре сменилось холодом. Какой может быть сон?.. Вот тебе и здрасьте, я ваша тетя!

Ася. Высокая блондинка с бурым носом.

***

Был уже полдень, когда я первый раз проснулась. Уснула поздно, под утро. Я обнимала что-то острое. Это была фигурка Адриановой головы. Саша давно ушел на работу, и я снова закрыла глаза.

***

Много незнакомых людей. Нам дают задание нарисовать психологический рисунок моря (!). Люди рисуют море, похожее на аквариум, с яркой голубой водой и разноцветными рыбками, напоминающими леденцы. Я нарисовала два крутых обрыва. Море у меня получалось какое-то темное и трагическое. Смертоносная стихия, готовая в любой момент разыграться.

Пришел автобус, стали собирать рисунки. Я не успела дорисовать своего моря. Листок с рисунком выхватили прямо из моих рук, как контрольную работу в школьные годы, когда звонок уже прозвенел.

Проснулась. Испытываю сильную фрустрацию. Это от незавершенности действия. Психологи проделали эксперимент.

Посадили нескольких мужиков нанизывать на нитку бисер. Мотивировали тем, что проверяют внимание. Работу было предложено оставить незадолго до того, как нитку бисера каждый почти что собрал. Испытуемые старались доделать работу до конца даже после того, как им было объявлено, что сейчас придет другая группа, поэтому бессмысленно продолжать это пустое занятие: через несколько минут весь бисер снова будет снят с нитки.

Однако испытуемые, здоровые дяди немалых габаритов, просили экспериментатора не мешать им доделать дело, которое до этого им казалось глупым и зряшным. Те, которым так и не удалось завершить работу, испытывали жуткую фрустрацию. Доказали, что фрустрация вызвана незавершенностью действия и всегда возникает в аналогичных случаях, каким бы бессмысленным это действие ни было.

Стало быть, надо было снова погрузиться в свое сновидение и дорисовать море. Фигурки на подушке рядом уже не было. Я замерзла и встала. Завтра мы с Сашей уезжали в Болгарию проводить медовый месяц, где нарисовалось море реальное...

Медовый месяц с оборотнем

В Болгарии мы попали на свадьбу моей подруги. Люба выходила замуж за Эмила. Мать Эмила болгарка, а отец - испанский еврей. Фамилия моей подруги теперь будет Мизрахи. Это переводится не то с испанского, не то с еврейского, но уж точно не с болгарского, как не то "сияющая", не то "мерцающая звезда". В любом случае - красиво.

- Наташа, ты знаешь, я случайно услышала, как переговаривались сестры Эмила.

- Ну и что? Ты чем-то обеспокоена?

- Про меня было сказано, что я "страхотна булка". Я, конечно, отъелась на свекровиных харчах: банницы, баклава, штрудел... Все такое вкусное. Но не до булочного же состояния! Я измеряла талию и остальное - все в порядке!

- Чакай малко! - кому-то кричал вошедший в комнату Эмил.

- Эмил, как переводится "страхотна булка"? - спросила я Эмила.

- Это кому такой комплимент сделали? Саше? Что у него страхотна булка?

- Да как тебе сказать?..

- Это переводится, - размеренно проговорил с акцентом Эмил, сильно округляя "о", - "красивая молодая жена".

Одним словом, "красивая молодоженка". А! Кажется, лучше сказать: "только что вышедшая замуж", почти что еще невеста. Поняла? Ты ведь у нас только что замуж вышла.

Эмил собирался стать свидетелем нашего с Сашей брачного союза.

- Это твоей Любе сделали комплимент.

- Да?! Я рад! Любашечка, перчик ты мой! - поцеловал он свою "молодоженку".

- Не перчик, а персик! - закапризничала Любашечка. - Сколько раз я тебе буду повторять?

- Ну ладно, перчик, меня там зовут. Мне еще, знаешь, куда надо пендюрить?

- Ха-ха-ха! Эмил, ты где такие слова выучил?

- Это Любашечка моя говорит.

Он убежал.

- Ты знаешь, он так меня опозорил! Мы ехали в машине с его партнерами по бизнесу. Он ка-а-ак выругается по-русски. А партнеры русские, смеются, спрашивают, где он таких слов набрался.

А он им говорит, что это Любашечка научила. Представляешь, стыд какой? Можно подумать, что я только словами ненормативной лексики объясняюсь! Любаша была филологом. - Хорошее он трудно запоминает, а тут... Когда мог такое услышать?

Или подшутить решил?

- Да ладно, Любаша, зато ты у нас страхотна булка! А спасительные русские слова мы все употребляем, когда прижмет, это наши старинные воззвания к языческим богам. Ничего страшного.

Я вспомнила Сониху и поделилась с подругой текстом заговора на счастье в браке, которому меня выучила бабка. А позднее мы узнали, что у болгар есть даже имя Страхил. И означает оно совсем не то, что у нас, а совсем наоборот: привлекательный, симпатичный.