– Я трус. – такой серьёзный голос, я впервые услышал от него.

– Прикольно, пойди ещё кому-нибудь расскажи. – моя шутка не вошла в хит парад.

– Глядя на тебя, понимаешь у кого стальные яйца. Тогда у общаг, ты бросился за стариком, не думая ни секунды. Что сделал я, стоял и обтекал. Через пару дней будешь на настоящей войне. А мне остаётся затаскивать очередную девицу в постель. – на глазах он погружался в депрессию.

– Ты не трус! Тебе война нужна? Думаю, нет. Мне служить Родине необходимо, как воздух. Как бы пафосно не звучало, я хочу отдать долг своей стране. И для меня флаг, гимн, герб – это не просто символы, – глубоко вдыхая воздух я продолжил. – У меня такая философия, у тебя другая.

– Вот ты загнул. Как в твою философию вписывается Ника?

– Если судьба, то мы всё равно будем вместе, даже на небесах.

– Я бы… – не успел до говорить Дима, как мама позвала нас к столу.

Завершающая часть праздника. Гости засобирались домой, но традиционный «на посошок» ещё никого не отпустил. За разговорами, посошок разделился на три фазы, как герой праздника, я должен проводить всех. Прощание… Как правильно прощаться? Наверно надо сердцем, чтобы ждать новую встречу с нетерпением. Крепким объятиями я простился с друзьями и товарищами. Димке посоветовал повзрослеть и остепениться, в глубине души он сам этого хотел.

***

На кухни мама и крёстная мыли посуду. Остальные крепко спали. Кто-то резко потянул меня в ванну. Ника вонзилась своими губами в мои. Я знал поцелуями дело не закончится. Обычно при гостях мы ведём себя скромно, только нас ждала разлука, и маленькое обстоятельство поменяло правила. Так пусть последняя ночь будет незабываемая. Я посадил её на стиральную машину и трепетно оголил грудь. Страсть кипела в маленькой ванной, пытаясь расстегнуть мне рубашку, Ника оторвала пару пуговиц. Больше нас не сдерживало ничего.

Можно сказать, мы помирились и попрощались. По-тихому доползли до кровати. Я хотел упасть замертво, да воды захотел. Жажда мучила ужасно, чтобы никого не разбудить, так же тихо добрался до кухни. Во мраке на кухни сидела мама и плакала.

– Мам, что случилось?

– Единственный сын в войну поиграть решил. Только вот забыл, что это не игра, и домой можно вернуться в цинковом гробу. – терпела долго, а сейчас вылила всё.

– Не начинай! – раздраженно на ходу ответил.

– Ну конечно, вырастила и выкормила, а теперь молчи и терпи. – залилась в три ручья.

Я обнял маму и попытался успокоить.

– Мамочка, я просто буду отвозить гуманитарную помощь, даже стрелять не буду.

– У меня сердце ноет.

– Ноет, потому что на неизвестный промежуток времени расстаёмся с твоим сердечком.

– Не хочу тебя отпускать.

– Дай тебе волю, ты нас с отцом и на метр от себя не отпустила.

– Это правда! – пробежала улыбка на мамином лице. – Может не поедешь?

– Не давно смотрел, как строители крымский мост сдали раньше срока. Они совершили подвиг и людям помогли. Так вот я не строитель, не врач, не инженер, не ученый. Я летчик, который сидит в части и не приносит никакой пользы. Ты можешь сказать, что воспитываю будущих летчиков, только мне этого мало. У меня появилась возможность достойно прожить жизнь, и я её не упущу. Я превращаюсь в другого человека, и он мне очень нравится.

– Дать бы твоему отцу по голове за пропаганду в семье! – угроза для папы прозвучала очень реально.

Я посмеялся над ней. Потом мы немного поговорили и пошли спать, а напоследок нежно уколола меня:

– Сынок, с Вероникой могли и по тише, а то гостей много, не удобно.

Самолет поднимался всё выше и выше. Позади я оставил прошлую жизнь. Вернусь другим. Я чувствую внутри меня идет формирования чего-то нового. Фундамент выкладывается крепкий, а какую конструкцию возведу – пока неизвестно.

Прощайте: мама, папа, родные, близкие, друзья и ты любимая прощай. Теперь увидимся не скоро. Я буду помнить вас всегда и каждую секунду вспоминать. Тяжело… Не думал, что покидать Родину будет так не просто. Ностальгия, смешанная с чувством выполненного долга, и эти эмоции разрывали меня на куски. Закрыл глаза и попытался успокоиться. Получилось. Я готов к новой жизни.

Чем ближе к пункту назначения, тем сильнее ощущал вкус персика. Где же ты мой персик?

Часть 2

Красивые пейзажи, сплошной бежевый цвет кругом, и дома в основном песчаного оттенка. Отличие от местности России колоссальное. Первое время очень непривычно, даже дико для меня. Всё мне не так, не правильно. У нас жарко, а тут ещё жарче, сухой до ужаса воздух. Я покраснел, от постоянно палящего солнца, как рак. Пострадав от ожогов недельку, я приобрёл бронзовый загар, смешался с местными красками.

Местный колорит меня сильно впечатлил. Очень добрые люди, странно, почему из таких людей получаются террористы. И религия у них мирная. Я тут увлекся Кораном. Один момент очень понравился: «Господь наш! Не уклоняй наши сердца в сторону после того, как Ты наставил нас на прямой путь, и даруй нам милость от Себя, ведь Ты – Дарующий!». Я не до конца прочитал, но мне кажется дальше не менее интересные вещи. Меня привлёк чужой, неизвестный мир, но я православный и им останусь. Бог единый, возможно возникновения множество учения всего лишь разные переводы, одного и того же.

Жители очень тепло принимают русских солдат. Выход в город всегда что-то особенное. Изучать чужую страну, язык, обычаи, людей, очень захватывающе занятие. Не давно я посещал рынок, впечатлений набрал целый вагон. Незнакомая речь перемешалась с ароматными специями. Я видел, как маленький мальчик, лет шести, помогал отцу в лавке. С такой отдачей и любовью он делал работу, что пройти мимо, совесть мне не позволила. Купил чётки, хотя они мне не нужны. Попробовал пшеничные пресные лепешки «хобз» не особо понравились, ведь лучше хлеба ничего не придумали. Мясной плов с изюмом и пряностями мне пришелся по душе. К нему бы соленый помидорчик и красота, только местные предпочитают подавать свежие овощи к блюдам. С продовольствием перебоев нет, но я скучал по домашнему борщу и окрошке.

***

Военная база просто идеальная, я представлял окопы, задымления, палатки. Оказалось, комфортное проживание. Правда, отдыхать мне не пришлось, всё время я провожу с самолётом и экипажем. Мой самолёт просто красавчик. Машина собрана по обычному принципу для тяжёлой авиации: стреловидные крылья и т-образный хвостовое оперение с одним килем. В самолёте три грузовых люка, из которых один в корме и два в передней части. Самолёт имеет четыре мощных двигателя, размещённых на пилонах под крыльями. Мощная система шасси, скомпонованная по пятиточечной схеме (четыре под крыльями, одна под носом), позволяет производить посадку не только на бетонные полосы, но и на грунтовку.

В состав экипажа входит три человека: я – первый пилот, второй пилот и бортинженер. Мои сослуживцы удивительные кадры. Второй пилот, Петя Ярославцев, как два года закончил училище. В голове один устав. Родом из деревни, парень с открытой душой. Он вытянул счастливый билет, когда поступил в лётное. На меня смотрит, не отводя глаз, ловит каждое слово.

Анатолий Владимирович Заводских вышей категории бортинженер. Очень опытный, по звуку может определить какую гайку надо подтянуть. Мы с Петей кряхтим, стараемся, ищем, где что не так, а дядя Толя приходит и за минуту ремонтирует. Дядя Толя, сам попросил к себе так обращаться, больно ему не понравилось, когда я обратился по имени и отечеству. Мне не удобно обращаться к нему так, иногда ещё проскальзывало Анатолий Владимирович. Уже потом понял, что такой дядя Толя есть в каждой семье. Я не привыкший к откровениям сам рассказал о своей жизни всё, и с нетерпением ждал совета. Дядя Толя честно признавался, что здесь из-за денег. Хотел детям помочь, да и пенсия повыше будет. Домовитый, прям человек хомяк, в закромах что-нибудь, да найдется.

Мне повезло с экипажем.

Подготовка к первому полету, проходила очень тщательно. Состояния самолёта проверили несколько раз. Закрепили груз, всё в порядке, только я бегал вокруг нашей «птички», боясь что-нибудь пропустить. Волновался как будто мой первый вылет. Опыта мне хватало на несколько человек, волновал один факт, в боевых условиях я никогда не летал. Показывать свой страх я не имел права, по мимо меня, волнения испытывал Петр, не скрывая свой ужас на лице. Мне надо успокоить его и подбодрить, правда я нёс какую-то чушь, но Петя верил каждому слову. За этой картиной наблюдал дядя Толя: