И, отпивая маленькими глотками свой собственный выбор – непонятное зелье, налитое из кофейника с надписью «КОФИЙ», Дарби составляла план дальнейших действий. Но в нем было тоже много неизвестностей. Она не станет втягивать во всё это Эда, Эшли или Сэнди – пока не станет, – потому что в таком случае потеряет контроль над ситуацией. Привлечение других людей будет ее последним средством, на крайний случай. «Ты не сможешь вставить чеку обратно в гранату», – думала Дарби. Прямо здесь и прямо сейчас на ее стороне элемент неожиданности, и хуже всего будет, если она растратит его впустую.

Ее воображение услужливо подсказывало, что может произойти при этом наихудшем сценарии. Она представляла, как говорит Эшли (более молодому и физически крепкому), о своем подозрении, что они дышат сейчас одним воздухом с похитителем детей, и Эшли бледнеет от бешенства. Ларс замечает это, выхватывает пистолет из голубой куртки и убивает их обоих. Эд и Сэнди станут свидетелями и тоже умрут. Четыре изрешеченных пулями тела в блестящих лужах крови. Всё оттого, что Дарби открыла свой рот.

А с другой стороны – что, если нет никакого ребенка в машине Ларса?

«Что, если я… выдумала это?»

Что, если она видела пластиковую руку куклы? Собачью лапу? Пустую детскую перчатку? Это не объясняло решетку или кодовый замок, но… это могло тоже быть плодом ее буйной болезненной фантазии, обманом зрения, игрой света и тени, и в любом случае длилось только несколько секунд. Ее голова немного закружилась.

Дарби была точно уверена полчаса назад, но внезапно уверенность исчезла. Она представляла дюжину более правдоподобных сценариев, чем этот. Какова вероятность наткнуться на киднеппинг в процессе его совершения? Во время ночного сидения в ловушке на заснеженной стоянке? Это звучит слишком фантастически, чтобы случиться именно с ней.

Дарби пыталась мысленно восстановить картину случившегося. Шаг за шагом.

Заднее окно было подмерзшим. Внутри темнота. А что Дарби могла сказать о себе? Она обломок разбитого корабля – озабоченная, невыспавшаяся. Ее кровь бурлила от «Ред Булла», она видела сверкающие звездобразные вспышки, стоило лишь прикрыть пересохшие веки. Что, если это всё только яркая игра воображения и Ларс – просто невиновный путешественник, такой же, как остальные?

Набрасываться на него лишь затем, чтобы разрядить батарею собственных нервов, это…

«Если я несправедлива по отношению к…»

Дарби одним глотком прикончила свой кофе и почему-то вспомнила о шутках над старшей сестрой. В двадцать три года Дэвон сделала свою первую татуировку на правом плече. Несколько китайских иероглифов жирным шрифтом, изящно вытянутых. Они переводились так:

«Сделано в Китае».

Какой из этого урок? Проверяй всё дважды.

Ей необходимо вернуться назад к вэну. Она должна увидеть этого ребенка. По-настоящему у-ви-деть.

И она не будет, потеряв голову, бросаться в бой. У нее полно времени, фактически она имеет шесть или восемь часов на всё. Достаточный срок, чтобы подумать. Ей надо знать точно, прежде чем что-либо делать.

«Правильно?»

Правильно.

Дарби растерла мурашки на руках и внимательно осмотрела комнату. За столом завершилась игра в «Рыбу», и теперь Эшли пытался уговорить Эда поиграть в какую-то новую карточную игру под названием «Война». Сэнди вытащила из сумки желтую книжку в дешевой бумажной обложке и отгородилась ею, будто оборонительной стеной. А Ларс, звезда сегодняшнего ужастика, всё стоял на посту напротив двери, прихлебывая из одноразовой чашки какао. Дарби вела счет – это было уже его третьей порцией. Он скоро захочет в туалет.

«Когда-то захочет», – уточнила про себя она. И тогда она выскользнет наружу. В прошлый раз у фургона она была беззащитной и испуганной.

Теперь она будет готова.

Эшли тасовал колоду, уломав Эда на новую игру.

– Что вы читаете? – спросил он, кивая на обложку Сэнди.

Та рассеянно пробормотала:

– «Загадочное убийство».

– Я люблю загадочные убийства. – Он запнулся. – Ну на самом деле, если честно, я не особо много читаю. Я имею в виду, мне просто нравится сама идея убивать загадочно.

Сэнди перелистнула страницу, изобразив вежливую улыбку. «Тогда зачем спрашивать?» – было на ней написано.

Прошло только два часа пребывания Дарби на стоянке отдыха Ванапа, а Эшли уже ее бесил. Он слишком много болтал. А еще он напоминал заводную игрушку, забрасывая крючки к Сэнди.

– Как далеко… э-э, в смысле, сколько глав вы уже прочитали?

– Немного.

– Жертва уже того? Убита?

– Ага.

– Я люблю кравишшу. Это было достаточно кроваво?

Эд неловко пошевелился, и его стул заскрипел. Он наблюдал за Сэнди, которая переворачивала следующую страницу и еще не успевала ответить на предыдущий вопрос Эшли, как в нее уже летел другой.

– У вас уже есть догадки, кто убийца?

– Нет пока, – сказала она сухо. – Поставим на этом точку.

– Это всегда славный парень, – не унимался Эшли. – Опять же, я не читаю, но я пересмотрел кучу фильмов, а это даже лучше. Тот, кто казался положительным персонажем сперва, всегда превращается в засранца в конце.

Сэнди игнорировала его.

«Пожалуйста, замолчи, – думала Дарби. – Просто остановись».

– Этот грузовик, – продолжал он, глянув на окно. – Это ваш, верно?

– Угу-мм.

– Напомнил мне хохму. Что означает: «Форд»?

– Я не знаю.

– Найден на дороге, мертвым[6].

Сэнди фыркнула и продолжила чтение.

В конце концов Эшли понял намек.

– Простите. Не буду вас отвлекать.

Ларс наблюдал за этой интермедией от двери. Он облизывал губы, и Дарби поражалась, насколько маленькие у него зубы. Просто два ряда мелких орешков, будто зубки ребенка, наполовину сформированные, наполовину все еще скрытые в розовых деснах. Он допил свое последнее какао и бросил пустую пластмассовую чашку в мусорный ящик в трех шагах от себя.

Промахнувшись.

Никто ничего не сказал на это.

Даже Эшли.

Дарби смотрела, как белая чашка крутится на кафельном полу, и обдумывала – при условии, что ее подозрения подтвердятся, – хватит ли у нее сил и здоровья на то, чтобы взломать фургон Ларса и незаметно перенести ребенка в свою машину.

Спрятать его или ее на заднем сиденье, возможно, прикрыть кучей разорванной бумаги, которую Дарби использовала для своей коллекции отпечатков. Или лучше даже в багажнике, если там будет достаточно воздуха и тепла. Когда прибудут снегоочистители ранним завтрашним утром, каждый из застрявших на стоянке пойдет своей отдельной дорогой, и Ларс может уехать, не поняв даже, что его жертва убежала…

Нет. Думать так – это принимать желаемое за действительное. За то время, пока они будут сидеть здесь, Ларс периодически станет запускать двигатель, чтобы держать ребенка в тепле. Он немедленно обнаружит, что пленник исчез.

Дарби вновь прибегла к интенсивному дыханию. Она считала до пяти перед тем, как выпустить воздух наружу. Так, как мать когда-то научила ее.

«Сейчас преимущество у меня.

Я не могу позволить себе потерять его».

Она хотела бы, чтобы в этой ситуации оказался кто-то другой. Кто-то умнее, смелее, устойчивее, более умелый. Кто-то из Тренировочного Корпуса Офицеров Запаса при ее колледже, одна из тех суровых девиц в городском камуфляже «цифра», таскавших тяжелые рюкзаки вверх и вниз по лестницам кампуса. Кто-то, знающий джиу-джитсу.

Да кто угодно, черт побери.

Но тут была просто она.

Просто Дарби Торн, странная девушка, которая скрывалась от вечеринок в общежитии внутри своей комнаты со стенами, обвешанными черными карандашными оттисками чужих фраз, украденных с чужих могил, будто какой-то благочестивый вампир неизвестной породы.

Метель снаружи усиливалась. Дарби вытащила свой айфон и быстро набрала новый текст. Только черновик сообщения. Просто сохранить на случай немыслимого, но все равно от него наворачивались слезы на глаза.