становится совершенно неуправляем, она так выносит мозг своими капризами, и через край бурной активностью в течение дня, что к вечеру я валюсь с ног. Я, возможно,
поблагодарила бы ее за это, если от этого мои кошмары прекратились. Но, увы, они до сих пор мучают меня по ночам, несмотря на то, что к вечеру я выжата, как лимон.
– Какая же ты вредина. Не хочешь, ходи голодная, ‒ говорю я и иду на кухню, оставляя попытки накормить сестренку.
Беру телефон и включаю радио. По комнате разлетается приятный голос Ирины
Дубцовой. Прислоняюсь к столешнице и прислушиваюсь к словам песни:
«Счастье сшито белой ниткой.
Даже не раскроено, и как его носить?
Пропустите к истине без очереди.
Очень, очень я хочу спросить
Как ты могла, Люба‒Любовь?
Где ты была? Надя‒Надежда?
Вера не верю, все ты врала.
Ира борись, Ире не в первой…»
Мое счастье было сшито невидимой нитью, и оно затрещало по швам, как только я
попыталась его примерить. А было ли вообще это «счастье» у меня?
Звонок в дверь. Бросаю телефон на стол и бегу открывать.
‒ Здравствуйте, ‒ приветствую Тамару Николаевну.
‒ Доброе утро, ‒ в ее тоне не прослеживается доброжелательности.
Оглядывается по сторонам. Качает головой.
‒Ух, уж эта нынешняя молодежь. Что за дрянь вы слушаете? Тьфу… ‒ ворчит себе под нос Тамара Николаевна и проходит в гостиную.
Бегу на кухню, чтобы выключить радио. Дубцова уже сменилась Miagi & Эндшпилем.
Вздыхаю и нажимаю стоп. Эта женщина даже не пытается скрыть своего отношения ко мне. Пора бы уже привыкнуть к такой реакции людей, но… это сложно. Больно. В такие моменты мне кажется, что весь мир обернулся против меня.
Устало вздыхаю.
‒ Уже одиннадцать, а ребенок еще не завтракал?!
Вздрагиваю от пронзительного голоса Тамары Николаевны. Окидывает меня гневным взглядом.
‒ И о чем только думала Татьяна, оставляя ребенка на легкомысленную девицу, ‒
произносит она, словно меня нет в этой комнате.
Пока я соображаю, что ей ответить, она выходит из кухни. Сжимаю кулаки.
Неужели тетя рассказала ей обо мне? От обиды к глазам подступают слезы.
‒ Вот тебе и смена обстановки, ‒ произношу шепотом сама себе, тяжело вздыхая.
Как же я устала от своего прошлого. Прошлое…. оно преследует меня. Напоминает о
себе, каждый раз разрывая мою душу на части. Я хочу, очень хочу все забыть,
вычеркнуть, стереть все воспоминания о нем из своей памяти. Сколько еще должно
пройти времени, чтобы избавиться от душевных мук? И хотя я понимаю, что это
невозможно, от этого нисколько не легче. Слеза скатывается по щеке, и я быстро ее
смахиваю. Сколько уже выплакано слез… Сколько муки.
Зачем… Зачем меня спасли? В груди жжет только от одной этой мысли. Хочется выть. Зажмуриваю глаза. К горлу подступает комок. По щекам непроизвольно льются слезы. Слышу приближение шагов, отворачиваюсь к окну и вытираю лицо. На кухне появляются Лина и Тамара Николаевна. К моему удивлению сестренка, как прилежная девочка,
садится за стол и ждет завтрака. Почему она не может так себя вести со мной? Почему других она слушается, а меня нет? Меня охватывает злость. Я поспешно выхожу из
комнаты.
Падаю на кровать, подгребаю подушку и утыкаюсь в нее. Меня опять душат слезы.
Мысли о том, что я зря сюда приехала, вновь прокрадываются в мою голову, но я гоню их прочь. Как бы ни было сложно, это лучше, чем сидеть как отшельница взаперти дома и ждать, со страхом, появления отца. От воспоминаний по телу пробегает холодок.
Сворачиваюсь клубочком на кровати и рассматриваю свою ладонь. Провожу пальцем по линиям жизни. Интересно, то, что со мной произошло, уже было предначертано мне с
рождения, или я где-то ошиблась в людях, оступилась? Знать бы где. Шепотом, повторяю себе, вновь и вновь: «я сильная… я сильная… я сильная». Трель звонка возвращает в
реальность. Прислушиваюсь. Откроют дверь? Нет. Придется мне открыть. Плетусь к
двери. Открываю и вижу Сергея. Он улыбается. У него такая заразительная улыбка, что и я невольно улыбаюсь в ответ. И от этого на душе становится тепло. А при первой встрече он казался таким серьезным.
‒ Впустишь? ‒ показывает на пакеты с продуктами.
‒ Оу! Конечно. Проходи, ‒ я отхожу, пропуская его.
Усмехается и проходит в квартиру. Смотрю ему вслед. Хоть кто-то рад меня видеть. Лины и Тамары Николаевны нет на кухне. Видимо, они занимаются у нее в комнате.
‒ Ты сегодня рано, – включаю чайник.
‒ Татьяна Александровна никуда не планирует ехать и оправила меня к вам, ‒ как обычно заполняет холодильник.
Я наблюдаю за ним со стороны. За эти несколько дней мы сблизились с Сережей. С ним легко, просто и весело. В его компании я всегда смеюсь. Иногда он отправляет мне
сообщения с шутками, поднимая настроение.
‒ Готово, ‒ оборачивается ко мне.
‒ Составишь мне компанию? – киваю на стол, намекая на обед.
‒ С радостью, ‒ его губы растягиваются в улыбке.
Я торопливо накрываю на стол.
Сережа в основном рассказывает о своей работе, о том, как ему нравится жить в этом
городе. А я ловлю себя на мысли, что может, и я когда-нибудь полюблю этот город. Я
делюсь с ним своими переживаниями по поводу взаимоотношений с Линой. Мне просто необходимо кому-то выговориться. А Сергей очень внимательный и чуткий собеседник.
‒ Так … Я все понял. Лина девочка с характером, но и к ней подход можно найти. Да ты не волнуйся, все у вас образуется. Здесь недалеко есть парк. Она очень любит там гулять, ‒ подмигивает.
‒ Думаешь, у меня получится подкупить ее этим? ‒ с надеждой спрашиваю я.
‒ А ты попробуй и сама узнаешь,‒ улыбаясь, подмигивает Сергей.
Может, это действительно сблизит нас. Стало бы намного легче, потому что сейчас все мои силы уходят на то, чтобы наладить контакт с сестренкой.
‒ Расскажи о себе, ‒ неожиданно просит он.
‒ Что рассказать? ‒ его прямой вопрос вводит меня в ступор.
‒ Ну, начни с того, почему ты переехала к тете? ‒ складывает руки на столе и опирается на них подбородком.
И вновь воспоминания захлестывают и уносят меня в свой водоворот. Прошлое
мельтешит перед глазами разными картинками. Нет! Не хочу вспоминать. Закрываю
глаза, будто это поможет остановить мысли.
‒ Я столько рассказал о себе, а ты молчишь. Я внимательно слушаю.
Поднимаю голову и смотрю на Сергея. Его улыбка свидетельствует о том, что ему и
действительно интересно узнать обо мне. Только я этого не хочу.
‒ Как-нибудь в другой раз, ‒ говорю я очень тихо и опускаю глаза. ‒ Не сейчас. Ладно? Не обижайся, ‒ наши взгляды встречаются.
Какое-то время он внимательно на меня смотрит. Мы сидим в абсолютной тишине. Он, видимо, решает, чем ответить на мой отказ. Его заразительная улыбка постепенно
угасает. Между нами повисает пауза. А меня охватывает страх, что и Сергей отвернется от меня, узнав мою историю. Не стоило мне рассчитывать на его дружбу. Почему я такая
наивная? Знаю, что потом будет в два раза больнее, и все равно наступаю на те же грабли. Дура!
Легкое прикосновение к моей руке и я вздрагиваю.
‒ Расскажешь, когда посчитаешь нужным, ‒ Сергей сжимает мою руку.
Киваю в ответ. Может быть, я поведаю ему правду потом, но не сейчас. На данный
момент у меня просто нет ни сил, ни желания выворачивать душу наизнанку.
‒ Селёза! ‒ с радостным возгласом вбегает в кухню Лина, и обхватывает его за талию.
Она искренне рада его видеть.
‒ Мы закончили занятия. Я пойду, ‒ говорит Тамара Николаевна, заглядывая в кухню.
‒ Здравствуйте, Сергей, ‒ она смотрит то на меня, то на Сергея, и ехидно ухмыляется.
‒ Добрый день, Тамара Николаевна, ‒ здоровается Сергей и дружелюбно улыбается.
Провожаю ее до двери и возвращаюсь на кухню. Не спешу заходить. Прислоняюсь к дверному косяку и наблюдаю за Линой и Сергеем. И как ему только удается вот так легко и беззаботно общаться с этим ребенком? На моих губах играет улыбка.
