Моя душа погибла с Марлин и Поттерами, единственной причиной жить для меня — ты, Гарри, — прошептал Сириус. — Ты и Римус стали моим смыслом, самыми дорогими людьми.

Гарри не мог выдавить из себя что-либо. Он отстранился от крестного и с его глаз потекли слезы. Солёные капли текли по щекам и падали на пол, передавая всю ту печаль, что была у Сириуса. Сердце сжалось так сильно, что было тяжело стоять на ногах, единственное, что они ощущали в это «праздничное утро» — боль. Всё, между ними теперь нет секретов: карты вскрыты, они чисты.

*

Гарри с крёстным ещё долго разговаривали и молчали, смеялись и плакали, неловко улыбались и так же неловко отворачивались, дабы не выдавать свою внутреннюю слабость. Каждый думал о своём: о Марлин, о пожирателях или о Лили, Джеймсе и… Джинни. Когда-то он может её потерять. И тогда, наверное, жизнь потеряет смысл. Но сейчас его рыжеволосая девочка жива, она улыбается, и резвиться с друзьями, целует Гарри, и тревожится вместе с ним. Нужно проводить все секунды вместе, каждое мгновение. Словно прочитав мысли, друг друга, они вдвоём встали и улыбнулись. По очереди стали в камин и, попрощавшись с Кричером, четко сказали «Нора». Что-то неприятно сжало, а во рту была горсть пепла. Откашлявшись, Гарри встал на колени и грязный глянул перед собой: на стуле сидели Фред и Джордж, на диване уместились Артур, Рон и Гермиона, Джинни заняла привычное место на подоконнике, а Римус обнимал за талию Тонкс, что-то рассказывая ей. Вдруг все эти люди резко дернулись и покинули места с криками:

— Гарри! Слава Мерлину, мы вас ждём! — Обрадовалась Гермиона, несясь к парню через всю комнату.

— Сириус, наконец-то, — выдохнула Нимфадора, вырываясь из объятий Римуса. Она крепко сжала Сириуса и тепло улыбнулась ему.

— Мы дома. С Рождеством вас, ребята! — сказал Сириус, по очереди обнимая всех подряд. Фред и Джордж запустили в небе салют, который залетел на кухню и пробил печь насквозь. И началось, Молли их словесно убивала, словно живой ревун.

Увидев впереди замершую худенькую девушку, с рыжими волосами и веснушками на щеках, Гарри остановился и с минуту смотрел ей в глаза. Они не смущались, даже не заметили, как все присутствующие расступились, наблюдая за всем этим. Не выдержав, Гарри сделал шаг вперёд, но Джинни оказалась нетерпеливее: она побежала к нему, и поцеловала. Как же он скучал за ней, такая крохотная, как она без него?

Молли накрыла огромный стол, на котором было всё, что твоей душе угодно. К тому же, это было т-а-ак вкусно, что еда разлетелась со скоростью света. Даже малышу Тедди было что кушать, у него специальное меню, состоящие в основном из жидких продуктов. Ему так нравилась атмосфера в доме, что он, молча, наблюдал за всеми, ни разу не заплакав. Нимфадора держала его на руках, изредка отдавая Римусу, дабы самой поесть, хотя, наверное, в этом не было необходимости: любой хотел взять Тедди на руки и играться с ним, пускай и, отрываясь от еды. Черты лица у него были мамины, а вот волосы Римуса, темно белобрысые пряди пробивались кое-где.

— Гарри, ты так и не рассказал, что делал у Снейпа, — прошептала Гермиона, подсаживаясь с Роном ближе к другу. Уизли активно закивал и уставился на Гарри, желая продолжения.

— М, ничего особенного. Мне стало интересно, как делается одно зелье и я приходил спросить у него подробный рецепт, — отмахнулся Гарри.

— Но все рецепты разрешенных зелий есть в книге, — не угомоняла Гермиона. Рон, который понял подвох, задумчиво глянул в потолок, рассматривал дерево видимо.

-.э.я спрашивал зелье собственно Снейпового приготовления.

— Ложь! Он позволяет делать свои зелья только…себе, — отрезала Гермиона, вполне справедливо и точно.

— Мы помирились! — уже не шептал, а громко говорил Гарри.

— И что? Ему плевать на это! — заметив, что на них смотрит весь стол, а Тедди вопросительно выплюнул кашу, Гермиона сделала тон вновь почти беззвучным. — Повторяю последний раз, что ты делал у Снейпа?

— Я сказал тебе правду.

Девушка фыркнула и отвернулась к Фреду — обиделась. Зато Рон пододвинулся ещё ближе.

— Что там со Снейпом в реале?

Гарри мотнул головой:

— Пошли наверх.

Вежливо попрощавшись со всеми, Гарри с Роном поднялись к себе в комнату и кинули в сторону комнаты, где сидели взрослые «Глушитель». Забравшись с ногами на кровать, они отодвинули одеяла и развернулись друг к другу. Рон терпеливо молчал, что для него не есть природным явлением. Гарри оценив это, постепенно принялся рассказывать ему, как он хочет пролезть в сознание Лорду.

— Гермиона тебя убьёт, — лишь и констатировал Рон.

— Знаю, — пожал плечами Гарри, — легилименция всем нужна.

— Нужна, но не для таких целей. Слушай, чего ты так зациклился на этих смертях? Прихоти Малфоя, я думаю, он блефует.

— — Смысл, а?

— Я не знаю пока, но на правду это не смахивает. Ну, а толк, если он убьёт школу? Магглорожденные же не только в Хогвартсе, а ещё и малые дети дома. Это не вымирающий род, он занимается пересчитыванием щебня — так же бесполезно.

Крыть было нечем. Но внутри животное грызло Гарри: а что если Малфой не врет?

*

— Джинни, солнышко, можно? — Гарри тихо постучал в двери, пробуждая девушку. Изнутри послышалось тихое «входи» и Гарри спокойно приоткрыл двери.

За ночь Сириус сходил на площадь Гриммо и взял все подарки, заодно и кофту Кричеру презентовал. Он сказал, что его чрезмерное счастье нужно было видеть. Получив все торбочки, Гарри около пяти утра принялся оставлять подарки. Единственной Джинни не повезло: её он разбудил-таки.

— Это тебе, — сказал Гарри, протягивая маленькую коробочку. Девушка протёрла глаза и довольно протянула руки к подарку. Внутри оказалось тонкое ожерелье, что меняло толщину в зависимости от эмоций девушки: чем толще, тем злее его носительница. Так можно было легко угадывать эмоции Джинни. Она обняла его, так крепко, что он чуть не упал с кровати. Вдруг резко отцепившись, Джинни в пижаме полезла в прикроватную тумбочку. Вытянув оттуда большую коробку, неподходящую размерам самой тумбочки, она протянула её Гарри. Внутри была живая фотография в рамке, на которой были он и Джинни. Они махали своим обладателям, весело улыбаясь, как и прочие портреты, а сверху лежали новые рукавицы для квиддича.

Когда все проснулись, они под камином нашли целую кучу подарков. Гермионе почти все подарили книги, кроме Сириуса и Римуса — сами оригинальность. Но девушка не расстроилась, скорее наоборот. Позавтракав, Сириус и Гарри собрали горсти подарков и аппарировали домой, предварительно попрощавшись со всеми, и конечно с малышом Тедди. Римус и Тонкс как всегда стояли, прижавшись, друг к другу и по очереди крепко обняли парней — вот оно, счастье.

========== Глава 11 ==========

***

— Мам, мама!

— Я слушаю тебя, Драко, — спокойно отозвалась Нарцисса, где-то из глубины дома. Её голос был далеким, тихим, но таким твердым, что его легко было расслышать сквозь этажи Малфой-Мэнора. Слова расплывались волной эха, по которому можно было понять, что мама в одной из численных гостиных.

— А! Вот ты где, я обошел весь дом, — выдохнул Малфой, поспешно заходя в белую гостиную. Он сел на кресло возле матери и сложил руки в замок. Задумавшись о чём-то, Драко напрочь забыл о том, что хотел узнать, а когда вспомнил, то резко дернулся и развернулся к женщине.

— Беллатриса придёт к нам сегодня?

— Да, она будет тут с минуты на минуту. Драко, что за манеры? Выпрями спину, неужели я не перестала это твердить тебе ещё с трёх лет?

Драко вмиг сделал идеальную осанку и сложил руки перед собой на груди. Его мать ходила ровно всегда: когда была свидетелем смерти кого-то или когда была уставшей. Нарцисса сидела в глубоком кресле, сложив руки на плиссированной темной юбке. Она время от времени разглаживала её складки, но без особой агрессии или недовольства — просто привычка.

— Прости мам, нет, ты не должна мне напоминать, — исправился Драко.