— Что дальше, госпожа герцогиня?

Гримуар ожил, откликаясь на желание Мирабеллы, и она бегло прочитала очередное заклинание, водя рукой по воздуху, до тех пор, пока в нем не появилась хрустящая новая купюра. Оззи понимающе кивнул. Деньги. Людям всегда они нужны.

Они беспрепятственно вышли из школы, прошли по городу, и Мира внимательно разглядывала витрины магазинов. С той бумажкой, которую она создала, она могла бы купить себе совершенно что угодно — смартфон, платье, любую книгу, но ничего из этого не приходило ей в голову. Единственным магазином, у которого она остановилась, был магазин игрушек, и хотя Оззи был снова спрятан в гримуаре, чтобы его никто не заметил, она знала, что он бы понимающе кивнул, увидев ее выбор.

Мирабелла прошлась по магазину взад-вперед несколько раз, и наконец взяла в руки яркую коробку с куклой и пышном изумрудном платье, больших сережках, с браслетом на руке. Прежде у Миры никогда не было новых кукол, только Эллен и Катрин, которых она нашла на улице, и теперь, глядя на сложную многослойную изумрудную юбку и большие зеленые глаза улыбающейся пластиковой девушки, Мира чувствовала себя такой счастливой, какой, казалось, и вовсе нельзя было быть.

Продавец щелкнул сканером, назвал цену. Мира положила наколдованную бумажку на стойку. Продавец отчитал сдачу, положил куклу в пакет и отдал ей все это. Мира была так счастлива, что едва не расплакалась прямо там, прижала куклу к своей груди так крепко, что смяла тонкий пластик коробки, и выскочила на улицу в столь восторженном расположении духа, что давным-давно знакомый город вдруг показался ей совершенно новым, прекрасным, ярким.

В поместье Герцогини все было так же, как вчера. Ее встретил Виктор в пенсне, сам снял с нее куртку, поинтересовался, как ее здоровье. Друзья сидели в гостиной, Эллен читала, барон фон Браун травил байки, Катрин занималась вышивкой, Тиль плевал в потолок. Мирабелла вошла в комнату, поздоровалась со всеми, выпустила из гримуара Оззи, а затем достала коробку с новой куклой и начала ее распаковывать, руками разрывая скотч и картон.

— Ее зовут Беатрис Люсиль Лафлёр, — рассказывала Мира, взяв куклу в руки и несколько раз пройдясь шедшей в комплекте расческой по ее каштановым волосам. — Она — сбежавшая принцесса из одной маленькой французскоговорящей страны. Детство Беатрис прошло в мирном старом замке в сердце лесов, на лоне природы, но затем один богатый человек решил взять ее, еще совсем юную, в жены. Беатрис этого не хотела, у нее был возлюбленный из крестьян, но возлюбленный предал ее, женившись на другой. Беатрис не смогла вынести предательства и давления со стороны богатого жениха и сбежала! Мы, в поместье Герцогини, должны предоставить ей убежище и спрятать от злого отца, который ищет дочь…

Мира посадила куклу на пол и задумчиво на нее взглянула. Оззи переступил с лапки на лапку, и в следующую секунду на месте куклы уже сидела живая девушка, уставшая, румяная, явно только что прибывшая.

— Прошу, помогите мне! — воскликнула Беатрис, схватив Мирабеллу за руки. — Гвардейцы моего отца наступают мне на пятки! Они вот-вот ворвутся сюда! Прошу вас, милая герцогиня, не позвольте им!

— Мы не позволим! — мгновенно позабыв, где реальность, а где фантазия, воскликнула Мира. — Кавалерия! К оружию!

— Милая герцогиня, кавалерия — это конница, — мягко пояснил старый вояка фон Браун, — откуда она в вашем особняке…

Эллен шикнула на него. За окнами дома уже слышались голоса мужчин, топот копыт, нетерпеливые выкрики. Беатрис испуганно прижалась к Мире, обдав запахом дорогих духов, идущим от волос.

— Это они!

— Вперед! — распаленная, кричала Мира, — в бой!

— Подожди, я не знаю, есть ли в этом мире огнестрельное! — воскликнул Оззи. — Или они должны стрелять из арбалетов?

— Есть огнестрельное, — выдохнула Мирабелла, — и впредь, пожалуйста, больше импровизации! Не порти момент!

Эллен выхватила откуда-то футуристический арбалет, украшенный совершенно не нужными шестеренками и паровым двигателем, и с этим странным оружием бросилась к окну.

— Только посмейте приблизиться, твари! Мы не отдадим вам принцессу!

— Эллен, будьте осторожны! — в ужасе воскликнула нежная Катрин, собираясь упасть в обморок. — Герцогиня, вы допустите это?

Мира не ответила, с восторгом и благоговением глядя на храбрую Эллен, ведшую обстрел вражеских гвардейцев. Один из них выстрелил в нее, и пуля попала в плечо, но отважная леди не прекратила стрельбу, несмотря на боль. Мира вполне понимала, что сама выдумала Эллен именно такой, но все равно ужасно хотела быть на нее похожей. Быть такой же храброй и красивой! Такой же сильной и отважной! Уметь стрелять!

— Болты закончились! — выкрикнула Эллен внезапно, размахивая рукой над небольшим колчаном, висевшим на поясе. — Что делать?

— Я помогу! — воскликнула Мирабелла, вскочив на ноги. Повинуясь ее воображению, в ее руках тоже появился необычный арбалет, и она бросилась к окну, собираясь продолжить перестрелку вместо Эллен; но заклинание, создавшее все происходящее, не наделило ее умением стрелять. Мира взглянула на арбалет в своих руках в полной растерянности, поздно поняв это, и прежде, чем кто-нибудь успел что-то сделать, пуля гвардейцев вонзилась и ей в руку. Не только еда была реальной в этом мире, боль тоже была не воображаемой.

— А-ах! — Мира рухнула на руки Эллен, дрожа от испуга, и зажала рукой рану. — Как это! Почему это!

Эллен обхватила ее рукой, прижала к себе, и вытащила болт из колчана, который Мира создала для себя. Одним выстрелом она поразила гвардейца, который ранил Миру, и крикнула:

— Оззи, останови это!

— Я не могу! — ответил тот из-под дивана. — Легко создать что-либо, но созданное очень трудно уничтожить!

Мира ревела от страха и боли, прижимаясь к груди Эллен, и сама себя ругала за то, что придумала эту баталию. Игра в сражение больше не радовала ее.

— Не бойтесь, Герцогиня Мира! — воскликнул фон Браун, размахивая саблей, которую принес из своей спальни на втором этаже. — Я вас защищу!

— Окститесь, барон! — слабым голоском произнесла почти бесчувственная Катрин. — У вас и так одна нога и один глаз!

— Но милая Герцогиня ранена! А я еще ого-го, дорогая Катрин!

Мирабелла распахнула глаза. Нет, она не может позволить глупому пузатому мишке рисковать собой, даже если сейчас он в образе крепкого усача! Да и Эллен не долго сможет продолжать перестрелку, ведь тоже ранена, и ее лицо все скривилось от муки.

— А… А! Мушкетеры! Мушкетеры герцогини! — закричала Мира так громко, как только могла. — В бой, мушкетеры герцогини! В бой, за поместье! За меня!

На лестнице послышался стук каблуков, и со второго этажа сбежала группа мужчин в характерных бирюзовых плащах, только вместо креста на них были нашиты белые маргаритки — символ Поместья Герцогини, который Мирабелла только что придумала. Громко выкрикивая «Во славу Герцогини! Во славу Герцогини!» и размахивая мушкетами, мушкетеры выбежали на улицу, до смерти напугав Виктора, и Мира осторожно приподнялась к окну, чтобы иметь возможность наблюдать за битвой. Многие гвардейцы были уже ранены Эллен, поэтому на стороне Миры было численное преимущество; новоявленные мушкетеры осыпали неприятеля градом пуль, а сверху добавились последние болты Эллен, и некоторые гвардейцы, видя безвыходность положения, бросили оружие и подняли руки над головой. Мирабелла крикнула:

— Безоружных и лежачих не бить!

На что гвардейцы ответили очень благодарным взглядом.

Исход боя был решен. Нескольким удалось убежать, многие лежали во дворе дома, мертвые или истекающие кровью. От этой сцены сердце доброй Герцогини обливалось кровью, и она отдала своим солдатам приказ позаботиться о раненых, но ситуацию это не спасло: из лежавших на дворе тел лишь одно еще подавало признаки жизни.

Мирабелла всхлипнула, жалея этих людей, и в ужасе взглянула на Эллен, услышав ее стон. Храбрая леди зажимала рукой свою рану, и Мира поздно вспомнила, что тоже пострадала, и жалобно вскрикнула от нахлынувшей вдруг боли.