Следующим, что она почувствовала, было прикосновение – кто-то легонько щелкнул ее по носу. Она встрепенулась и увидела, что за окном разливается серый утренний свет. Господин Тобби уже не спал – он лежал, приподнявшись на локте, и с лукавым интересом смотрел на Аурику.

– Боже мой, я заснула… – испуганно прошептала она и сразу же села. Надо же было так опростоволоситься, ей ведь платят за то, что она бодрствует, а не сопит до утра. – Дерек, простите. Простите, пожалуйста, я не должна была…

– Все в порядке, – ободряюще произнес наниматель. – Спасибо вам, вы все сделали правильно. Удалось отдохнуть?

– Удалось, – промолвила Аурика. То, что ее не будут ругать, не могло не радовать.

– Ну так что, вы согласны работать на меня и дальше?

– Согласна. – Она кивнула и подумала, что ей, возможно, очень сильно повезло.

Дерек улыбнулся, и его правая рука дрогнула, словно он хотел дотронуться до Аурики, но передумал.

– Тогда можете еще вздремнуть, если хотите, – сказал он. – А у меня свои заботы.

Главной заботой Дерека Тобби, похоже, была наполненность графина с коньяком. Когда спустя несколько часов Аурика умылась, переоделась и спустилась в гостиную, то увидела, что хозяин дома с угрюмым видом сидит в кресле, давешний паренек в сером суетится рядом, раскладывая на столе серебряные пластинки артефактов, и мрачно приговаривает:

– Вы же знаете, что лучше не пить, когда убираем все, что выпито вчера.

Господин Тобби кивнул. Покачал в ладони бокал. Приложился к нему так, словно там была ключевая вода. Аурика подумала, что ей, пожалуй, стоило остаться в комнате.

– Знаю, – вздохнул наниматель. – Дал зарок Пресвятой Деве, что брошу пить, когда уеду. Но я еще не уехал.

– Наверное, решили оторваться за все годы, – проворчал паренек.

Белобрысые вихры на его макушке торчали дыбом – видно, от забот.

– Помолчи, Игорь, – посоветовал Дерек Тобби, покосился в сторону, увидел Аурику и сказал: – Вам лучше пройти сюда, отдача будет направлена в вашу сторону.

Аурика послушно прошла по гостиной и села на краешек кресла. Вихрастый Игорь бросил на нее пристальный взгляд.

– Вы правильно дали зарок, ваша светлость. Незачем барышне смотреть на всякую пьянь. – Он выложил последний артефакт и пробурчал: – На счет три… Три!

Над артефактами закурился голубой дымок, и бывший министр, поморщившись, прижал пальцы к вискам, словно у него заболела голова. Он сидел так несколько минут, а потом артефакты угасли, и Дерек твердо произнес:

– Неси, – и, взявшись за бокал, показал, что именно нужно принести. Игорь снова демонстративно закатил глаза.

– Не за тем вытрезвляли, – сказал он и принялся собирать серебряные пластинки. В гостиной пахло горелым. – К вам через час господин Штольц придет, то-то он обрадуется, что вы с утра на бровях. Это ему прямо именины сердца. Давайте порадуйте его напоследок.

Похоже, этому Игорю позволялось очень многое. Например, говорить неприятные вещи. Аурика испуганно ждала, что белобрысому устроят выволочку, но господин Тобби понимающе кивнул.

– Штольц – та еще тварь. А ведь тебе с ним работать.

Игорь только рукой махнул:

– С вами-то я сработался. И с ним справлюсь.

Аурика догадалась, что этот Штольц – новый министр инквизиции, который сейчас устраивается в кресле Дерека Тобби. Почему-то ей снова стало жаль своего работодателя. Кто-то делает карьеру, а кто-то все теряет и пьет по-черному. Это только в книгах джентльмены выпивают один бокал шипучего за всю жизнь. На самом деле все было иначе – на примере собственного отца Аурика успела в этом убедиться.

– Вы бледны, – проговорила она, когда Игорь вышел, унося ларец с артефактами.

Дерек кивнул и разочарованно заглянул в пустой бокал, словно все-таки надеялся обнаружить там спиртное.

– Вы тоже, – сказал он и, чуть ли не извиняясь, объяснился: – Не обращайте внимания, Аурика, это скоро кончится и больше не повторится. Я очень редко пью и не напиваюсь до безобразного состояния.

Должно быть, ему хотелось все забыть. И жену, которую он до сих пор любил, и рухнувшую карьеру, и врагов, что радовались его поражению. Как говорил управляющий их дома, в вине лучше не топить проблемы – они, твари, хорошо плавают. Но Аурика не была уверена, что эту народную мудрость стоит сейчас доносить до Дерека.

– Вы ведь взрослый человек, – сказала она. – Опытный, бывалый. Вы сами знаете, что и как надо делать.

Бывший министр пристально посмотрел на Аурику, и на его лице появилось отдаленное любопытство, словно девушка заинтересовала его больше, чем следовало.

– Вы не собираетесь меня жалеть, – твердо сказал он. – И это правильно. Бывает такая жалость, которая убивает.

В гостиную заглянула служанка. Дерек мрачно посмотрел на нее, и та, ойкнув, скрылась.

– Вас часто жалеют? – спросила Аурика.

Все это было неправильным. Вся ситуация была, как в романе. Ну не могут едва знакомые люди говорить друг с другом настолько откровенно… Впрочем, отчего бы и нет? Тем более они провели ночь под одним одеялом.

Аурика признала, что Дерек невольно располагает к себе. Улыбчивый, несмотря на сердечную боль, доброжелательный и понимающий – с ним хотелось быть искренней и говорить, ничего не скрывая. Возможно, у него тоже были особенные способности.

– Иногда случается, – с нарочитым равнодушием ответил бывший министр. – Но я всегда был уверен, что жалеть стоит тех, кто стал жертвой обстоятельств и ничего не мог изменить, даже если очень хотел и старался. А я не жертва. В том, что со мной произошло, никто, кроме меня, не виноват. Я сам разрушил все, что было мне дорого.

Некоторое время они смотрели друг на друга, и Аурика поняла, что лучше ей сейчас улыбнуться, извиниться и уйти в библиотеку на весь день или лечь спать перед новым ночным дежурством, чтоб лишний раз не попадаться на глаза Дереку. Он был с ней слишком откровенен и, похоже, теперь начинал стыдиться этой откровенности.

– Я полагаю, что вы сможете все исправить, – миролюбиво промолвила Аурика.

Дерек натянуто улыбнулся.

– Не сомневаюсь, – ответил он и вдруг добавил: – Спасибо.

Аурика решила не уточнять, за что именно ее благодарят.

Вторая ночь прошла так же, как и первая, но Аурика боялась уже намного меньше.

Дерек добрался до спальни поздним вечером, и Аурика с облегчением заметила, что он трезв, пусть и с трудом скрывает раздражение. Когда он шел в комнату, то что-то пнул по пути: Аурика услышала грохот, звон разбитого стекла и досадливый возглас ассистента. Должно быть, верный Игорь спрятал все спиртное в доме. Видимо, что-то такое отразилось на лице Аурики, потому что Дерек хмуро поинтересовался:

– Что-то не так?

– Все так, – быстро ответила Аурика. Чутье подсказывало, что бывший министр может быть очень скорым на расправу, а вылететь из теплого дома на выстуженный чердак ей хотелось меньше всего. В родительском доме Аурика в совершенстве овладела искусством быть милой, скромной и тихой, чтоб не вызвать лишнего гнева. – Задумалась над книгой, тут очень интересный раздел о красных лисах.

И она предъявила «Большую энциклопедию млекопитающих Хаомы», над которой провела весь день. Дерек усмехнулся и пошел к шкафу.

– Как мило, – сказал он, открыв дверцу и встав так, чтоб Аурика видела только часть его плеча и руки. – Похоже, вам нравится моя библиотека.

Его голос потеплел, словно Дерек тоже ждал от нее какого-то подвоха и обрадовался, не обнаружив его. А вот Аурика вспомнила, что родители очень скептически относились к ее любви к чтению. Девушка не должна быть слишком начитанной – от этого у нее заводятся странные мысли, которые не способствуют ни скорому выходу замуж, ни особенной любви супруга. Отец прямо говорил: «Не умничай», – а мать добавляла: «Бабий ум – с косу!»

– Очень нравится, – призналась Аурика.

Работодатель переоделся, сел на свою часть кровати, и Аурика увидела в его руках несколько смятых листков, которые могли быть только письмами.