- Алё, Кир? - голос Емели наконец то появляется на проводе.

- Димка, слушай сюда! Возьми из кассы сто кусков, гражданку, любую, можно стрёмную, только чтобы всё было и боты и шапка. Размер мой знаешь. Возьмешь всё это и срочно вези сюда.

- Ты, чё там Кир, бежать вздумал?

- Давай действуй. Всё остальное при личной встрече. Дима, только никому ничего не говори, ни через кого не передавай, сам приезжай.

- Ещё бы, через кого я такое лове передам. Только не знаю, когда смогу. Может утром?

- Какой утром, братан! Приезжай сегодня, как можно скорее. Только не спались…Давай…жду. - Кир кладёт трубку и, под скрип прогнивших половиц выходит из избушки.

Ибрагим закатил вечеринку, как и обещал, только теперь цель мероприятия сводилась к введению в курс операции Славика и Коли. Муса притащил пакет с хавкой, где были чипсы в круглых жестяных банках, пакеты с фисташками, импортный плавленый сыр и даже палка салями. Славик и Коля жадно хрустели чипсами, выгрызали сыр из алюминевой фольги, давились фантой, которая периодически шла носом, до блеска вылизывали оболочку от колбасы. После нескольких затягов ароматного дыма, из предложенной Ибрагимом папиросы, они долго сидели приплющенные и молчаливые, в отличие от их бесконечно над чем то веселящихся сокамерников; но потом вдруг нашли утешение в еде. Пробудившийся после курева звериный аппетит, не давал им остановиться, пока содержимое всех пакетиков, коробочек и упаковок не было уничтожено. После банкета Ибрагим объяснил парням суть операции, и они безусловно согласились. Во-первых потому, что у них не было выбора, а во вторых, потому, что им было по барабану. Они не думали о том, что в случае обнаружения подмены, они станут соучастниками преступления, а может быть и думали, только потом, после того как дали согласие.

Емеля приехал поздно вечером, после десяти. Пузатый вещмешок с гражданкой пришлось перебрасывать через забор, а деньги Емеля просунул Киру в щель между воротами. На вопросы, что он собирается делать, Кир ответил, что расскажет всё позднее, когда вернётся.

“Сначала нужно сделать, а то сглазим заранее…” - этим железным аргументом он убедил друга, что открывать ему свой план пока рано.

- И ещё, - сказал Кир на прощание, - лучше пока никому не говори обо всём этом. Вообще никому.

22 сентября 1994 г.

На утренней перекличке состоялась генеральная репетиция, которая сразу же должна была показать, насколько осуществим план друзей.

Белобрысый с тоненькими усиками над обветренной губой сержант, держа перед собой красную глянцевую папку со списком арестантов, по очереди выкрикивает фамилии.

“Абрамов, Борисов, Дементьев, Зинчук…”

“Где-то здесь, сейчас” - Кир сосредоточенно прислушивается к звуку голоса проверяющего.

- Ивлоев! - Сержант наконец то дошёл до этой фамилии.

- Я! - спокойно и негромко отзывается Кир. Сержант произносит ещё несколько фамилий и доходит до той самой.

- Кирсанов!

- Я! - раздаётся бас Ибрагима сзади. Кир украдкой окидывает общий строй из сорока с лишним человек. Никто не показывает удивления, а сержант, дочитав список, захлапывает папку со словами “Перекличка окончена”. Потом что-то рапортует командиру, но радостный Кир уже ничего не слышит.

- Освобождающиеся Абрамов, Ивлоев, Суриков, после завтрака с вещами к коменданту. - Басит губастый офицер.

После небогатого завтрака, Кир долго обнимается с Ибрагимом, крепко пожимает руки Славику и Коле, хватает вещмешок и в сопровождении Мусы покидает камеру.

Пока комендант Толыбов, склонив голову на бок и высунув кончик языка, как школьник на диктанте заполняет предписание, Кир осматривает небольшой кабинет, по стенам которого развешаны красные флаги. Вытоптанный ковёр на полу, тоже ярко красного цвета и даже скатерть на столе Талыбаева из бархатного бордового материала.

Кира не покидает ощущение, что он находится в похоронной конторе. “Как в гробу, -думает он - оркестра только не хватает”. Наконец, Талыбов заканчивает свой труд и поднимает широко сидящие раскосые глаза на Кира.

- Ну что, Ивлоев И.А., ты осознал свою вину? Хочешь ещё сюда попасть?

- Никак нет, товарищ капитан.

- Ты у нас вроде алкоголик?

Кир с поднимающейся в душе тревогой осознаёт, что у коменданта хорошая память.

- Уже нет, товарищ капитан! - бодро отвечает он и вызывает смех коменданта.

- Ха-ха-ха, хорошо у нас тут тебя закодировали? Я же говорил, что вылечим? А.. - он смотрит в предписание, где написана фамилия и инициалы - Игорь что ли?

- Да, - отвечает Кир, улыбаясь ему в ответ.

- Ну иди Игорёк и не пей больше, - комендант вручает ему бумагу.

Только на выходе из здания комендатуры Кира вдруг осеняет:

“Я же Ибрагим!”.

***

От комендатуры, которая была в центре города он спустился три квартала вниз и зашёл в тихий дворик внутри стоящих квадратом хрущёвок. Он заходит в один из подъездов, чтобы переодеться в гражданку, которую подогнал ему Емеля. Скорее всего друг буквально понял его слова о том, что гражданку взять можно стрёмную. Доставая помятые шмотки из вещмешка, Кир возмущённо трясёт головой. Из всех вещей самой приличной оказывается синяя болоньевая куртка. Она, правда, на два размера больше, и Киру приходится закатать на ней рукава. Застиранную, воняющую нафталином клетчатую рубаху, Кир натягивает на себя с неприязненным отвращением. Тяжёлый синтетический свитер больно сдавил горло воротником. Он долго разглядывает джинсы, которые непонятно какого цвета, толи бурые, то ли зелёные. Он не может понять, что явилось причиной такого смешения цветов естественный краситель, или грязные пятна. Но делать нечего, всё это бомжовское шмотьё приходится натягивать на себя. В городе повсюду рыщет комендатура и ему не хочется уже через час вернуться в свою камеру. Добравшись на трамвае до вокзала, он покупает на привокзальном рынке дешёвые очки в толстой пластмассовой оправе.

“Так буду на ботаника, или дурика больше походить” - думает он.

На удачу, электричка, идущая в Тюмень отправляется уже через час, так что ему недолго осталось скрываться за цветочным ларьком и, периодически высовываясь, высматривать комендачей.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. АЛЁНКА

Глава 1. НАЧАЛО

“Раз!” - Она стоит на краю высокого бетонного крыльца гостиницы “Восток” и закрывает глаза руками, одетыми в пушистые серые рукавички.

“Два-а!” - Спиной она развернулась к пустынной, засыпанной снегом улице, на которой почти нет машин. Она вся вытянулась в струночку, и её силуэт одиноко чернеет на белом фоне утреннего свежевыпавшего снега.

“Три-и!” - Она медленно отклоняет назад голову и выгибает спину.

Он видит, как отрываются от бетона узкие носки кожаных сапог, и вес её тела перемещается на уголки маленьких каблучков, на которых она застывает в долгом балансе. А потом она падает спиной на ступени крыльца.

Это падение кажется ему долгим, длинною в вечность. Настолько долгим, что он может ещё успеть преодолеть три сотни километров, чтобы подхватить её сзади.

“Стой!” - орёт он, что есть мочи, но уже поздно. Она падает назад, словно подрубленное деревце и он видит застывшую на её лице детскую улыбку.

Она зажмурилась от удовольствия. Она ждёт, что надёжные руки подхватят её сзади, как это было тогда.

“Стой! Меня здесь нет!”.

Её тело ударяется о лестницу с еле слышным звоном разбиваемого тонкого фарфора, и в одно мгновение рассыпается на мельчайшие осколки.

Откуда-то появляется дворник в серой дырявой фуфайке с палевой бородой и начинает сметать осколки огромным веником в ржавый железный совок. Закончив мести, он спускается к урне на углу тротуара и сбрасывает туда содержимое совка.

Этот сон он видел уже несколько раз, и каждый раз, он повторяется в точности, как записанный на видео клип, в конце которого он просыпается. После этого он уже не может уснуть и до самого утра думает только о ней. Он часто задаёт себе вопрос, почему ему снится этот сон, почему он видит её только там, только такой, на этой лестнице. Потом мысли обычно приводят его к последней встрече там в тамбуре общаги, где они стояли прижавшись друг к другу лбами. Было что-то роковое в этом последнем свидании, словно он уходил не в армию, а куда-то в другой мир, оставляя её навсегда в этом. С тяжёлого конца, он пытается переместиться в самое начало, и в тысячный раз возвращается туда, откуда всё началось: в морозный вечер пятнадцатого ноября, на улицу Геологоразведчиков, в весёлую хмельную компанию из трёх человек, которые идут по вечерней заметённой снегом улице, в поисках приключений.