Мысли об Алёнке совсем прогоняют сон, и в голове начинает крутиться бесконечная кинолента от их первой встречи, до последнего свидания там, в тамбуре общаги. Он переживает всё заново. Чувствует маленькую руку в пуховой рукавичке, которая пытается вырваться из его ладони, чувствует, как её волосы приятно щекочут его лицо, когда она упала на него сверху, там на горке. Он слышит песню “Аэросмитов” и видит её танцующую в мокрой рубахе из-под которой видны торчащие вверх груди. Вот она качается на качели и, хохоча как маленькая девочка, запрокидывает назад голову. А на этой картинке она уже серьёзная в большом норковом берете и с куклой, закутанной в синий махеровый шарф. И финальная сцена, когда они стоят в тамбуре, прижавшись друг к другу лбами. Он ощущает тепло её гладкого высокого лба, где то в районе выше бровей и вдруг ему хочется оказаться там, рядом с ней. Лучше бы он провёл эти дни там. Но как это сделать? Сбежать с кичи? Может это и возможно, но дальше то что? Тогда он человек без будущего, которому в лучшем случае будет светить срок. И тогда ему будет заказан путь назад в роту, к друзьям, к “Системе”. Вот если бы покинуть эту хату на три дня, а к концу срока снова оказаться в ней. Но как? - вдруг шальная мысль, словно молнией озаряет его голову.

“Ибрагим!” - его подбрасывает на шконке, он садится по-турецки и закуривает.

21 сентября 1994 г.

Наутро торжественный, одухотворённый вид Ибрагима говорит о том, что его жизнь накануне больших перемен.

- Сэгодня вечером всэх угощаю, - говорит он после развода соседям по камере. - Вино пит нэ будэм, это грех. А вот шмальнём от души. Сэгодня брат мне хороший план подгонит. Бурый, афганский…

Пришедшей ему в голову ночью мыслью, Кир решается поделиться с Ибрагимом только после завтрака, когда Славик и Коля ушли в очередной наряд, а они раскинув вертолёты лежали на шконках друг на против друга.

- Ну что ты рад, братишка? Завтра для тебя всё закончится, - спрашивает Кир.

- Знаешь, даже нэмного грустно. Мнэ ведь в армии нэ так плохо было. Даже очень нэ плохо. Если бы не этот шакал поганый… - Ибрагим закинул руки за голову, и, широко открыв глаза, смотрит в потолок.

- А добираться как до дому будешь?

- Придётся на попутках. На поезде и на электричке палево, да и дэнег нэту. Братва нэ много подгонит, но этого мало будет.

- А на попутках думаешь бесплатно будет? - Киру начинает казаться, что он нащупал правильный путь.

- Если понемножку, между населёнными пунктами, километров по сто проезжать, то бесплатно довезут.

- Так ты до своих гор, к новому году только доберёшься.

- А что, есть другие варианты? - больше не спрашивает, а констатирует факт Ибрагим.

- У меня есть к тебе предложение, Ибрагим, - Кир садится на шконке. - Я могу достать для тебя пятьдесят кусков, и тогда ты по-человечески сможешь до дома добраться. Да и там подарки своим купишь, и ещё останется погулять.

- Так, что для этого я должен сделать? - Ибрагим тоже садится.

- Ты правильно понимаешь брат. Нужно кое-что сделать. Ты читал книжку “Граф Монте-Кристо”?

- Я, брат, книжек вообще нэ читаю. А кино смотрэл. Там вроде из тюрьмы кто-то сбежал.

- Да этот самый граф и сбежал. Вместо своего сокамерника. Тот умер, а он вместо него в мешок себя зашил, мертвецом притворился и его в море выбросили.

- Ну-ну припоминаю, и что.

- Я предлагаю почти тот же ход. Я выйду вместо тебя.

- Э-э пагади брат, я что умэреть должен? - растерянно улыбается Ибрагим.

- Нет, умирать не нужно. Слушай сюда, - Кир придвигается ближе к собеседнику. - На киче мы числимся в списках. Нас постоянно проверяют на утренней и вечерней перекличке. Так? - кавказец утвердительно кивает головой. - Если вместо одного арестанта на волю выйдет другой, как это смогут вычислить?

- По фамилии. На перекличке ты называешь свою фамилию.

- Твою фамилию может произносить тот, который останется вместо тебя.

- А выводной, сержант, соседи, они что нэ видят?

- Выводной твой земляк, сержанты меняются и по фамилиям никого не помнят, соседи вообще домашние парни. Когда соседи поменяются, они вообще знать ничего не будут.

Лицо Ибрагима сосредоточенно вытянулось, в глазах появился азартный блеск.

- То есть ты предлагаешь завтра уйти вместо меня? А дальше что?

- Три дня я гуляю, решаю свои вопросы, а потом возвращаюсь назад. Ты выходишь вместо меня, и где-то на этом этапе, мы снова меняемся. Дальше, я возвращаюсь в часть, а ты с деньгами едешь домой. В любом случае, что так, что этак к этому времени тебя объявят дизертиром, только с деньгами возвращаться куда надёжней.

- Это тема! Я согласен, брат! - Ибрагим крепко жмёт руку Кира.

- Тогда нужно быстро действовать. Времени очень мало. Главное, договориться с выводным. Пообещай ему десять кусков. Со Славиком и Колей перетрём вечером.

За обещанных Киром десять кусков выводной должен был сделать две вещи: согласиться на предложенное предприятие и дать ему возможность позвонить по городскому телефону.

После недолгих переговоров во время дневной прогулки, согласие выводного было получено.

- Ему конечно не нравится эта затея, он ради мэня это дэлает, нэ ради денег - Ибрагим только что вернулся из небольшого кармана в здании, на дальнем конце плаца, где он разговаривал со своим земляком. - Он говорит, если всё откроется, нам всем дизель светит.

- Он пусть успокоится. Закосит под дурачка. Откуда мол знаю, на перекличке откликался. А то что рожа другая, так память у меня на лица с детства слабая. Пусть если что так и говорит. А что касается нас с тобой, то он прав. И тебе решать.

- Я уже рэшил. Только дэньги когда будут?

- А насчёт телефона договорились?

- Да, после пяти, он проведёт тебя на дальнее КПП, оттуда позвонишь.

- Ну вот, если нормально дозвонюсь, тогда деньги можешь сразу получить. Здесь же не шмонают?

- Пусть попробуют. - Глаза Ибрагима агрессивно сверкают, словно он уже получил деньги и на них кто-то претендует.

- И ещё один момент - говорит Кир на пути с прогулки в камеру. - За тобой ведь кто-то приедет из части. И что они скажут, когда увидят, что им подсовывают другого солдата?

- За мной нэ приедут брат. Я на это и рассчитывал когда собирался чу?хнуть. Мнэ ещё перед отсидкой пацан из части сказал, что они никогда назад с кичи не забирают. Тебе просто дают предписание, что через столько-то часов ты должен прибыть в свою часть. Если не приезжаешь в заданное время, автоматически становишься дезертиром.

- Отлично! Это была единственная деталь в плане, которая меня смущала.

Перед ужином выводной, которого звали Муса, провёл Кира в небольшую избушку из серого кирпича, с провалившейся по середине крышей. В избушке воняет псиной, а мордастый детина почему-то сидящий за школьной партой лузгает тыквенные семечки.

- Вадик, пойдём покурим. Пацану с девчонкой потрещать надо, говорит Муса школьнику переростку. Тот добродушно улыбнувшись пожимает плечами и они вместе с Мусой покидают избушку. Кир с трудом прокручивает пальцем тугой железный диск допотопного зелёного телефона. Городской номер КПП он записал, перед отъездом на губу. Как знал, что он может пригодиться.

- …училище. КППN2. Рядовой Капитонов слушает, - трещит, до нельзя искажённый, убитым динамиком голос.

- Капитошка, привет! Это Кир. Слушай сюда! Быстро найди мне Емелю. Прямо сейчас, не вешай трубку и беги в роту.

В томительном ожидании он разглядывает убогий интерьер избушки. Этот древний телефон, развалившийся стул, школьная парта, неужели всё это было закуплено военной частью. Наверняка у какого-то вороватого шакала стоит дома или на даче новый лакированный стол, удобный мягкий стул и возможно кнопочный японский телефон. “В какой глубокой жопе находится армия. Тащат всё что можно, а с помощью таких как мы, утащат в десять раз больше” - мысли подобные этой всё чаще и чаще посещают Кира, когда он оказался здесь, на киче.