Слышу твой голос и просыпаюсь ночь на дво-ре…”
“Что это за репертуар? Откуда они все берут эти песни?”. Ширдяев видит горящие алыми помидорами лица командиров рот и начинает догадываться, что они тоже не в курсе, что происходит.
“На бе-лом бе-лом покрывале я-нва-ря,
Лю-би-мой де-вуш-ки я и-мя на-пи-сал,
Не прогоняй ме-ня мо-роз, хочу по-быть немного я,
На бе-лом бе-лом покрывале я-нва-ря…”
- Ну у тебя и орлы, Гена, - восторженный пожарник толкает локтём Ширдяева. - Строевая превосходная, а поют как? Не то, что мои дрищи…
Ширдяев с вымученной улыбкой смотрит на собеседника. В его глазах один вопрос: “Ты и правда дурак, или просто притворяешься?”. Только сейчас он замечает отсутствие на трибуне Манюрова.
***
-Ты болван, товарищ капитан! Настоящий болван! - Манюров по привычке ищет на столе увесистый предмет, чтобы мысленно швырнуть им в усатую тупую рожу командира сверчков. - Репертуар и исполнение строевых песен, твоя непосредственная обязанность, а ты : “Не знаю, не видел” - сморщив губы, он передразнивает последнюю фразу сказанную капитаном. - На хуя ты здесь нужен, если всё проходит мимо тебя! Ходишь, как в штаны навалил! - Манюров не подбирает выражений даже в доброе время, а когда творится такое, он готов таскать своих подчиненных за шиворот и тыкать их мордой в говно. Бледный капитан вот-вот свалится на пол, накаутированный незаслуженными оскорблениями, но ему вовремя приходит на помощь Ширдяев.
- Садитесь, капитан. В этот раз мы Вам поверим, но имейте в виду, если произойдёт ещё один балаган подобный этому, Вы будете нести за него ответственность.
Капитан, предпочитающий лучше провалиться под землю, падает на стул.
- Товарищи офицеры! Этот вопиющий факт не поддаётся никаким объяснениям. Как Вы, будучи командирами подразделений допустили подобную выходку? - Ширдяев грозно пробегает по жалобным прибитым взглядам подчинённых, в которых лишь одна просьба:
“Пожалуйста, не надо больше. Нас и так хорошо поимели!”
- В общем так! - Манюров решает от пустых слов перейти к делу. - Командирам подразделений, рапорта о произошедшем на стол. Даю Вам три дня, чтобы выявить зачинщиков. Они наверняка есть в каждой роте. Не будет результата, по истечении трёх дней, пеняйте на себя. Задача ясна товарищи офицеры? - хищно наклонившись над столом он обводит взглядом понуро опущенные головы.
“Так точно, товарищ полковник!” - угрюмые голоса сливаются в нестройный хор.
- Только попробуйте мне обосрать парад! - он грозит всем маленьким коренастым пальчиком. - Поедете в Абхазию мандарины собирать, или на рынок пойдёте трусами торговать.
“Интересно, а куда ты пойдёшь?” - говорит про себя, как всегда сидящий с краю Томилов.
По окончании совещания, когда гремя стульями все встают и направляются к выходу, Томилов замечает, что Манюров оставляет в кабинете замполита Мельмана.
- У тебя всё готово? - спрашивает он кучерявого небольшого роста майора, который меняет место и садится ближе к голове стола, где они остаются сидеть с Ширдяевым.
- Да, всё с собой, - Мельман хлопает ладонью по коричневой кожаной папке, лежащей перед ним на столе. С этой папкой замполит не расстаётся нигде. Всем приходится только догадываться, что он в ней носит. Какая очередная сплетня или компромат таится сейчас в этом вместилище чужих тайн?
“Скорее всего, сейчас будут работать со стукачами, а у него с собой их список” - думает Томилов, выходя за двери. Мельман профессиональный вербовщик. У него в каждой стене этого училища есть свои уши. Странно, как он до сих пор ещё не знает обо всём, что происходит. Но если не знает сейчас, то после полученного втыка от Манюрова, к вечеру узнает точно. Томилову меньше всего хочется, чтобы заговор раскрыли именно сейчас, когда всё так удачно складывается. Он внезапно останавливается на широком пролёте лестницы. “Точно, Мельман, же в отпуске был. Вот почему их ещё не раскусили. Сейчас он одного за другим расспросит своих стукачей, и можно сливать воду. Он продолжает спускаться вниз с намерением, прийдя в роту, рассказать обо всём Медянику, но ещё одна мысль заставляет его снова замедлить шаг.
“Скорее всего информация о стукачах сейчас у него в папке, не зря он на неё показывал Манюрову. Вот если бы получить этот список, и слить его “Системе”, пока Мельман не добрался до стукачей? Но как это сделать? Подкараулить этого жидёнка в подъезде под лестницей, дать по башке и отобрать папку? Нет это не вариант. А других нет, потому что он её даже в туалет с собой берёт. Кабинет он всегда закрывает, даже когда выходит на минуту. Значит вариантов нет”. Томилов включает воображение представляя где и при каких обстоятельствах Мельман может расстаться с папкой.
В столовой, во время обеда? - Нет он положит её рядом. Да и за столом много народу сидит. Где же тогда? Где и как… - Медленно пересекая большой холл с аквариумом, с кем то здороваясь, он продолжает напряженно думать, где и при каких обстоятельствах Мельман может расстаться с папкой. - Навстречу ему семенит маленький, вечно бодрый лейтенант Зинин, который по совместительству ведёт ОФП. Лейтенант как всегда в застиранном синем спортивном костюме цыганского пошива с криво наклеенной на олимпийку надписью “Puma”.
- Привет Антон! - он улыбается в ответ на лучезарную полнозубую улыбку лейтенанта, и, дав пять проходит мимо к двери. Вдруг, как будто молния ударила его в темечко.
“Спортзал!!! Они же с Ширдяевым каждый день перед обедом в теннис режутся!”. Томилов смотрит на часы. “Без пятнадцати двенадцать. Если всё срастётся и произошедший форс-мажор не заставит их отказаться от любимого занятия, минут через пять-десять они спустятся в спортзал. Если Мельман будет, без папки, значит, она осталась в кабинете. Это плохо, потому что кабинет он закрывать не забывает, да и глаз там лишних много. А вот если он возьмет папку с собой в спортзал, то наверняка оставит её в раздевалке. Тогда будет хоть и призрачный, но шанс заглянуть вовнутрь”.
Выкурив сигарету на крыльце, Томилов возвращается в холл и направляется к аквариуму с красной надписью на стеклянной перегородке “Дежурный по училищу” и заглядывает в квадратное оконце.
- Вась, мне домой позвонить надо.
- Какие проблемы, заходи, звони, - круглолицый старлей Никитин добродушно машет рукой.
Томилов заходит внутрь аквариума и садится за столик с телефоном, находящийся за спиной дежурного.
“Отлично! Отсюда можно увидеть, пойдут ли они в спортзал, и что у них будет с собой” - Томилов берёт трубку и не спеша крутит диск, наугад попадая пальцем в кружочки с цифрами.
Ждать пришлось недолго. “Война войной, а обед строго по расписанию”. Ширдяев и Мельман, как ни в чём не бывало, мило беседуя, пересекают холл и спускаются по лестнице. В руках у Мельмана заветная папка. Пожаловавшись дежурному, что не смог дозвониться он снова выходит на крыльцо и закуривает.
“Теперь нужно подождать минут десять. А если меня там засекут? Что я им скажу?” - в период напряжённого ожидания в голову начинают лезть неприятные мысли. Томилов начинает ходить по крыльцу. - “Скажу, что ищу Антона…” - Антона там не будет точно, в это время он обедает. Они только что повстречались в холле.
“А зачем я его ищу? За-чем?” - Томилов ускоряет шаги. Ответ приходит сразу за вопросом. “Хочу попросить его сделать массаж. Спина чё то разболелась, застудил наверное”. - эта версия кажется ему правдоподобной, потому, что все знают Антона не только как хорошего ёбаря поварих, но еще как превосходного массажиста.
“Ну всё, пора”. Он снова возвращается к лестнице и спускается вниз. В узком сумрачном коридоре, ведущем к раздевалке, уже слышны гулкие удары мяча о деревянный пол.
“Уже играют, отлично. Лишь бы там больше никого не было. Ну, если что, легенда у меня есть”. Оглянувшись, он открывает дверь, и какое-то время стоит, прислушиваясь.
Из спортзала слышатся весёлые прыжки меча и отрывистые выкрики игроков. Небольшой вестибюль, в котором находятся помещения туалета и раздевалки пуст. Помешкав, Томилов решается и быстрыми шагами подходит к раздевалке. Он открывает дверь и оглядывает небольшое квадратное помещение, вдоль стен которого расставлены серые металлические шкафы. Два крайних шкафчика заняты. На это указывают стоящие возле них до блеска начищенные ботинки. По маленьким, почти детским ботиночкам, Томилов определяет шкафчик, в котором разделся Мельман. Дверь шкафчика закрыта на замок, который имеет скорее психологическое назначение, так как открывается любой булавкой. Томилов достаёт из кармана небольшую связку ключей, выбирает наиболее тонкий и подходящий по размеру и вставляет в личинку самый кончик. Аккуратно повернув ключ, он убеждается, что металлическая щеколда отошла всторону. Ещё раз прислушивается, чтобы убедиться, что оба игрока там в зале и открывает дверь. Запах сладких женских духов, которыми обильно поливает себя майор, бьёт в нос. Форма аккуратно развешана на плечиках, а на верхней полке, прислонившись к одной из стенок шкафчика, стоит заветная папка. Сделав глубокий вдох,Томилов берёт увесистую папку в руку. Теперь ему кажется, что удары мячика раздаются возле самого уха. Он кладёт папку на деревянную лавку и расстёгивает молнию. Рапорта, разнарядки, приказы, пожелтевшие вырезки из газет… Томилов быстро листает бумаги, переворачивая их в папке, чтобы всё оставалось на своих местах. Небольшой зелёный блокнот находится в самом низу, под бумагами. Со скоростью матёрого нюхача Томилов шелестит страницами блокнота. Пролистав блокнот до середины, он не находит ничего интересного, кроме телефонных номеров. На середине записи заканчиваются, и идут пустые листы. Томилов уже хочет положить блокнот назад, но ещё раз, скорее по привычке, пролистывает его веером. “Есть!”- на последней странице капитан обнаруживает то, что ему нужно.
