– И не говори мне, что эта железяка способна повлиять на твое настроение!

– Главное, теперь придется звонить владельцу станции обслуживания, сетовать, что ремонта надолго не хватило, снова злиться, торговаться, может, и пригрозить… Устал я со всеми бодаться.

Марджи рассмеялась.

– Не вижу, что тут смешного.

– Ох, бедняга ты мой!

– Ну что ты смеешься?

– Ты мне сейчас очень напомнил моего первого мужа! Ему жизнь тоже представлялась непрерывным сражением, где ежеминутно надо было выстоять. А моя обычная жизнерадостность приводила его в бешенство. Он считал меня везунчиком, счастливицей, которую все беды обходят стороной, в то время как на него они сыплются непрерывно и он ежедневно должен от них отбиваться. И только под конец жизни до него дошло, что большинство невзгод были следствием его взгляда на мир, а не причиной.

Она ушла в дом, оставив Джонатана один на один с решением проблемы, которое ему, кстати, показалось не особенно удачным.

– А пока, – крикнула она из кухни, – можешь взять мой старый драндулет: ему невредно будет размяться. Я его вывожу из гаража примерно раз в неделю, когда езжу за покупками, и он, должно быть, смертельно скучает.

– А твоя страховка позволяет?

– Без проблем.

Дверь гаража с устрашающим скрежетом распахнулась, и оттуда дохнуло застоявшимся воздухом с легким запашком плесени. Старый темно-красный кабриолет «триумф» с черным, слегка поблекшим капотом, должно быть, сошел с конвейера в начале семидесятых.

Автомобиль прокашлялся и, глухо ворча, без труда тронулся с места. Джонатан откинул верх и надел солнечные очки.

Через несколько минут он уже колесил по узким безлюдным дорогам Биг-Сура[9] среди зеленеющих горных склонов, круто обрывавшихся к морю. Прибрежный воздух был напоен множеством запахов, и на небе сияло вечное солнце. Джонатану все-таки удалось выдернуть себя из беспокойной и тревожной повседневности, и теперь ему отчаянно хотелось наслаждаться каждой секундой. Если уж ему и вправду суждено умереть молодым, надо на полную катушку использовать оставшееся время, не давать обыденности себя подмять и не жаловаться на судьбу. Если бы жизнь состояла только в том, чтобы пользоваться всеми радостями, что она предлагает, то лучшего места, чем это, он вряд ли нашел бы. И он дал себе слово радоваться каждому мгновению и не думать о смерти.

Под конец недели он уже излазил множество прелестных уголков побережья, нырял в прозрачную воду безымянных бухточек, дремал, растянувшись на песке и глядя на звезды. Потом вместе с Марджи ел вкуснейшие пирожные, рецепты которых она ревниво хранила в тайне. Он бродил по кромке воды, слушая крики чаек, отплясывал на открытой террасе ночного клуба, сполна наслаждался флиртом без продолжения и каждый вечер любовался закатом с бокалом шардоне в руке.

Однако связи с привычным миром он, разумеется, не терял. Электронные сообщения и новости на сайтах газет составляли слишком большую часть его жизни, чтобы он мог без них обойтись. На одни письма клиентов он отвечал сам, а другие переправлял ассистентке. И день за днем старался быть в курсе всего, что происходило в мире.

Отдых явно шел ему на пользу, и он вел беззаботное существование, полностью погружаясь в состояние блаженной лени.

Однако шло время, и он начал ощущать внутри себя еле заметную пустоту. Праздность была, конечно, приятна, но в конечном итоге не приносила ни удовлетворения, ни особой радости. Удовольствия следовали одно за другим, но быстро теряли остроту, толкая его на поиски новых развлечений. И он начал понимать, почему сладкая жизнь многих отпрысков богатых семей так быстро приводила их к тяжелым наркотикам.

Его же проблема была в другом – во времени. Время все ускоряло и ускоряло свой бег. Ему казалось, что дни, даже почти ничем не занятые, пролетают в мгновение ока. Он чувствовал, что такое существование промелькнет очень быстро, а вместе с ним – и остаток жизни.

Ему хотелось найти способ удержать время. Когда он был мальчишкой, обычный послеобеденный отдых казался ему бесконечно долгим. А когда повзрослел, жизнь понеслась бешеным аллюром и каждый прожитый год казался короче предыдущего. К тому же его приятель-физик как-то сказал ему: с точки зрения восприятия человек достигает середины своей жизни к шестнадцати годам.

Ну что ты будешь делать, а? Одна пошлятина лезет, хоть бы еще смешно было…

Алюминиевая крышечка банки с шипением открылась, Райан сорвал ее, и она со стуком упала на пол. Кока-кола потекла в стакан, заполняя его густой, искрящейся пеной. Райан, не дожидаясь, когда пена осядет, поднес стакан к губам. Знакомый запах. Крошечные пузырьки лопались, обдавая лицо пылью капелек, щекотавших кожу. Он отпил несколько глотков, поставил стакан и вытер губы рукавом черной тенниски.

Вот уже два дня, как он ничего не выкладывал в блог, и теперь чувствовал, как в нем просыпается голодный тигр.

Он прошел через гостиную в спальню и задумчиво уставился в окно.

Взгляд сверху вниз на анфиладу палисадников и на такие же палисадники домов, стоящих вдоль соседней улицы, редко приносил что-нибудь стоящее.

Единственный, кого он увидел, был Гэри, который сидел в белом пластиковом кресле на травке у себя в саду и читал почту и газеты. Видок – просто со скуки сдохнешь. Продавец маффинов пожимал плечами, отбросив очередной конверт. Заснуть можно от такого зрелища..

В других садиках – ничего, в ближайших домах – та же картина. А ведь иногда ему удавалось поймать украдкой кусочек какой-нибудь интимной сцены.

Раздосадованный, Райан вернулся в гостиную и внезапно застыл, застигнутый любопытной мыслью. Ведь глупость проявляет себя не только в словах или в поступках. Ее можно обнаружить и в манере поведения. Тогда комизм приходит с повторами. Ну да, так и есть: этот увалень Гэри, в конце концов, очень смешон в своей идиотской печали. До того смешон – ну хоть фельетон с него пиши… Если сделать так, чтобы пользователи каждый день дожидались от Гэри забавных пожиманий плечами над почтой, это была бы просто умора.

Райан вернулся в спальню и навел камеру на Гэри. Зум. С двадцати четырех метров микрофон улавливал малейший звук, и было слышно, как шуршит бумага каждого вскрытого конверта. Этот микрофон – просто чудо техники. Гэри, взятый крупным планом, вскрыл конверт и нахмурил брови, доставая письмо. Прочел и снова как по команде поднял плечи. Райан расхохотался. Ну конечно! Гэри был настоящий комедийный персонаж, и еще какой! И теперь его надо вывести на сцену…

Ясное дело, это более рискованно, чем заснять какую-нибудь компанию в общественном месте. Ну да ладно – вероятность того, что интернет-пользователь из Миннеаполиса знаком с лузером из Сан-Франциско, близка к нулю. К тому же Райан предпринял некоторые меры предосторожности. Его блог располагался на подвижном сервере. Чтобы до него добраться, надо было идентифицировать и оконтурить множество защищенных серверов. Из-за такого пустяка никто не станет заморачиваться.

Пятнадцать минут спустя Райан кликнул «enter» – и изображение Гэри появилось в блоге, а он тем временем печатал название: «Из жизни тупиц. Эпизод 1». Райан не сомневался: этот эпизод откроет собой длинную серию.

– А не хочешь побродить пешком?

Предложение Марджи застало Джонатана врасплох.

– Ну да, тут вокруг полно всяких тропинок. По ним редко кто ходит, но, знаешь, места там очень красивые.

Мысль была хороша, и он с удивлением принялся заново открывать те уголки побережья, которые видел, сидя за рулем «триумфа». Скорость притупляет ощущения, а когда все видишь вблизи – совсем другое дело.

Природа здесь была удивительная, богатая и благоухающая. Одни склоны покрывали ярко-зеленые кустарники, и сквозь их гущу порой проглядывали дикие орхидеи. Другие поросли хвойными деревьями, с их благотворной тенью. А ближе к океану попадались секвойи с красными, словно изваянными стволами. Каждую прогулку сопровождал птичий гомон, а однажды к вечеру Джонатан увидел величаво парящего в небе кондора.