Постель была теплой, я согрелась и вдруг так устала. Холод сидел на краю кровати и держал меня за руку, и мои глаза затрепетали, закрываясь.

— Они мне что-то дали? — удалось спросить мне.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Холод.

— Чтобы я уснула. Они мне дали что-то, чтобы я уснула?

Гален подошел с другой стороны от меня и погладил меня по голове.

— Да.

— Я не ранена. Мне не нужен сон.

— Мы согласны с докторами, — тихо сказал Гален.

— Черт, — удалось сказать мне, и мои глаза снова закрылись.

Он наклонился, чтобы нежно поцеловать меня в губы.

— Я люблю тебя, Мерри.

— Я тоже люблю тебя, — и это было последним воспоминанием, прежде чем я перестала сопротивляться подступающему сну.

Глава 40

Сон начался достаточно невинно, но, как и всякая невинность, это не могло длиться долго. Я стояла в круглой с высоким потолком комнате башни, которую раньше никогда не видела. На стенах висели красивые гобелены, на полу яркие, как витражи, ковры, а через два окна в комнату лился солнечный свет, золотистый и густой, как мед. Было так прекрасно и мирно, так отчего же я была напугана?

— Я могу уберечь тебя, Мередит, тебя и наших детей, — раздался мужской голос за спиной.

Горло сжалось, с мгновенье я не могла вдохнуть, потому что узнала этот голос. Я повернулась, совсем как в фильме ужасов: медленно и нехотя, зная, что монстр там, прямо за мной.

Таранис стоял в яркой полосе солнечного света, утопая в нем, отчего казалось, что сам он соткан из света, а затем шагнул дальше в комнату. Он протянул ко мне руку, изогнув губы в улыбке, которая была похожа на какое-то ювелирное украшение среди золотисто-рыжих усов и бороды. Его волосы струились похожими локонами и волнами, как будто не могли решить, насколько кудрявыми хотят быть. Не думала, что когда-нибудь увижу его без идеальной укладки. Эта небрежность была как будто более приятной и реальной. Его глаза казались просто ярко зеленого цвета, а не состоящими из множества цветочных лепестков всех оттенков зеленого, известных под солнцем, и эти похожие на человеческие глаза лучились доброй улыбкой.

Я в самом деле сделала к нему шаг, но споткнулась о подол длинной юбки в пол. Я опустила взгляд и обнаружила на себе платье, что очень подходило этой комнате в башне. Я была одета как сказочная принцесса, ожидающая спасения. Сердце подскочило к горлу, отчего стало тяжело дышать.

— Мередит, — и как только он произнес мое имя, страх отступил. Я посмотрела на него, и этот новый, более человечный Таранис показался мне таким успокаивающим. Часть меня знала, что это было не так, что он вовсе не успокаивал, но я как будто не могла обдумать это как следует.

Он прошел через комнату и очень нежно прикоснулся к моей щеке тыльной стороной ладони.

— Иди ко мне, Мередит, иди и будь моей королевой, я уберегу тебя от любой опасности.

Он говорил так мило, но от его слов меня коробило, потому что они не соответствовали моим воспоминаниям. Я отстранилась от его прикосновения и сказала:

— Ты часть того, от чего меня нужно защищать.

Он выглядел озадаченным, словно мои слова не имели никакого слова.

— Мередит, я никогда не обижу тебя.

Я смотрела в это красивое лицо и думала: «Он никогда не обидит меня, ну конечно, никогда не обидит».

— Нет, — воскликнула я, не потому что верила сейчас его словам, а как начало: «Нет, что-то с ним не так. Нет, меня не должно быть здесь. Нет, просто нет.»

— О, Мередит, я хочу заботиться о тебе, о тебе и наших детях.

Я покачала головой.

— Нет… Нет…

«Нет… что?» — подумала я. Что с ним было не так? Что было неправильно? Что-то в его словах не было правдой, но что именно? Почему я не могу собраться с мыслями?

Он снова прикоснулся ко мне, и я потерлась лицом о его ладонь, но остановилась на середине движения, потому что ощущение его руки на моем лице не было знакомым. Так много мужчин касались моего лица, обнимали меня, защищали, но эта рука не принадлежала ни одному из них. Этот мужчина не был одним из них. Кем он был тогда, кем он был для меня? Почему я не могла собраться с мыслями?

Я так сильно встряхнула головой, что ему пришлось убрать руку. Я хотела отшатнуться от него, но запнулась о подол платья и упала на пол с такой силой, что при падении прикусила язык, почувствовав привкус крови. Одинокий розовый лепесток опустился на мои колени, крошечная капля крови скатилась с губ, и время как будто растянулось в вечность, пока капля крови словно в замедленной съемке падала все ниже и ниже, чтобы наконец приземлиться на этот розовый лепесток

Время, звук и реальность как будто возобновились с тем порывом, что был похож на эффект Допплера от проезжающей в темноте машины так близко от меня, что ветер взметнул мои волосы и одежду, заставив задохнуться от этой близости.

Я посмотрела на него и сказала:

— Я знаю, кто ты.

Он опустился на колени рядом со мной, улыбаясь.

— Конечно, знаешь, я твой возлюбленный.

— Ты Таранис, Король Света и Иллюзий; ты избил меня и изнасиловал, а все остальное — ложь.

Его улыбка померкла; а приятное лицо дрогнуло, как будто сквозь изображение телевизора, неуверенно ловящего сигнал, проглядывались другие призрачные картины, а затем оно вновь стало приятным, улыбающимся, красивым и неопасным. С помощью гламура я могла изменить свою внешность, но была не в силах заставить кого-то испытывать чувства, которых на самом деле не было. Такими были его иллюзии: просто гламур со способностью проецировать мысли и чувства?

— Мередит, Мередит, посмотри, как сильно я тебя люблю.

Я взглянула в его лицо и увидела… любовь. Он любил меня, конечно, любил. Он всегда любил меня… И стоило мне подумать об этом, как я поняла, что это не так. Я вспомнила, как он избил меня в детстве. Вспомнила, как сильно боялась его. Вспомнила, как потянулась к матери, и она отвернулась. И моя бабушка, ее мать, спасла меня от гнева короля.

Я покачала головой.

— Это чары, это просто чары, это не правда.

— Я хочу тебя, Мередит, ты нужна мне, это правда. Я поклянусь тебе всем, чем попросишь.

Он потянулся ко мне, чтобы снова коснуться моего лица. Я уклонилась от его руки, отчего едва не легла на пол и, зная, что это была плохая идея, попыталась встать, но запуталась в длинных юбках и упала на колени.

Он стиснул мои плечи и притянул меня к своей груди. Таранис был гораздо больше меня, такой же высокий, как и любой из моих любовников, и шире всех в груди и плечах, кроме Мистраля. Он был бы сильнее меня, даже будучи человеком, а человеком он не был, он был сидхом, а когда-то и богом. Мы стояли на коленях на полу башни, он прижимал меня к себе, и я была рада тому, насколько пышная у меня юбка, ведь так я чувствовала спиной лишь его грудь и живот и совсем не ощущала нижнюю часть его тела.

Я была так напугана, что не могла дышать, как будто от страха стиснуло грудь, и я не могла вдохнуть.

— Мередит, Мередит, Мередит, — шептал он мое имя, и с каждым повторением страх все больше отступал, а когда он повторил его десятки раз, я прильнула к его телу, позволив ему обнять меня, сжать мои руки и обвить ими мое тело, удерживая так близко, так безопасно.

— Ты нужна мне, Мередит, — прошептал он, обдав теплым дыханием мои волосы и лицо, склонившись ко мне и поцеловав мою шею. Его губы были такими теплыми.

— Подари мне поцелуй по своему желанию, Мередит, и тогда ты станешь моей.

Это казалось логичным. Я начала поворачивать голову ему навстречу, а затем его слова наконец дошли до меня.

— По желанию, — повторила я.

Он снова запечатлел теплый поцелуй на моей шее.

— Да, Мередит, по желанию. Я хочу всегда быть желанным, чтобы между нами больше не возникали недопонимания.

— Недопонимания, — повторила я.

— Да, Мередит, — сказал он, поцеловав у самой линии челюсти и подбородка. Его губы были такими теплыми, почти горячими на моей коже, как будто его лихорадило. Не помню, чтобы его кожа была такой горячей в прошлый раз, и от одной этой мысли я вспомнила, как пришла в себя, и он был на мне. Вспомнила, как мне было страшно и больно из-за сотрясения после его удара. Он ударил меня. Он изнасиловал меня. Он не любил меня, никогда не любил. Не уверена, что король Таранис способен любить кого-то, кроме себя самого.