Когда музыка закончилась, Алекс сказал:

— Это изменение в расписании… повлияет ли оно на все остальное? Я имею в виду эль-Паразита.

— Я уже думал об этом. Тут какой-то подвох. Конечно, было бы лучше, если бы янки сначала попали на крабовый завод. Непонятно, почему они все переиграли.

— А если американцы расшифровали файлы со склада? Ты же сам говорил, что это всего лишь вопрос времени.

— Вернее, точного времени. Я заплатил хорошие деньги за то, чтобы эти файлы не могли вскрыть сразу. Флэш-диск с ювелирной точностью был поврежден, программа специально взломана ровно настолько, чтобы дать по меньшей мере сорок часов форы даже при использовании самого лучшего оборудования. — Он огорченно покачал головой. — Доктор Рэнсон и остальные компьютерщики заверили меня, что не придумано технологий, способных сделать это быстрее.

— А как насчет «Тайфуна»?

Виго отмахнулся.

— Миф. Интернетный фольклор, порожденный фантазиями хакеров. Слухи о нем ходят с девяностых.

Алекс настаивал:

— А что, если он существует?

Виго пожал плечами.

— Допустим, ОВН с помощью «Тайфуна» обогнал расписание. Но что с того? В данный момент, что бы они ни сделали, остановить программу невозможно.

— Ну… Ты же у нас босс, — протянул Алекс оскорбленным тоном, который, как он знал, задевает Виго. — Только все равно не пойму, что делать с крабовым заводом… И не повлияет ли это на исход операции.

— Нет, — произнес Виго после долгого размышления, — вряд ли. Слишком многое уже задействовано. На этом этапе глобальной катастрофы уже не может произойти.

Алекс всмотрелся в его лицо и заулыбался.

— У тебя такой вид! Мне знакомо это выражение. Что ты там еще задумал?

Виго загадочно улыбнулся в ответ.

— Подождем, янки скоро снова позвонит.

— Ммм, — промычал Алекс, — жду, затаив дыхание.

========== Глава 47. ==========

Склад ОВН, Лос-Анджелес.

Вторник, 30 июня, 21.24

Интерьер лаборатории представлял собой нечто среднее между заветной мечтой ученого и хаосом творения. Кипы книг и разбросанные компьютерные распечатки, забытые кофейные чашки на столах с диагностическим и криминалистическим оборудованием… Чего здесь только не было — газовые хроматографы, переносные секвенсоры ДНК и еще много разной техники, какой я не видел даже в Государственной криминалистической лаборатории. Машины пищали и жужжали, около дюжины ученых мужей в белых халатах жали на кнопки, прикалывали записки к доске, обменивались угрюмыми взглядами. В центре стоял большой стол, являвший собой некий алтарь современной поп-культуры, и хотя Иккинга Хеддока мало чем можно удивить и он всегда гордился этим, челюсть у сэра Всезнайки малость отвисла. Еще бы, передо мной лежали журналы с ужастиками, маски зомби из фильмов, валялись растрепанные романы соответствующего содержания — десятков пять, не меньше! — и красовалась коллекция фигурок супергероев из «комиксов Марвел». В этом оазисе резвился, словно счастливый школьник, китаец лет тридцати с небольшим, плохо подстриженный, в гавайской рубашке, которая торчала из-под халата. Вероятно, автор экспозиции, демонстрировавший то ли свой черный юмор, то ли дурной вкус. Грег остановился перед столом — но не слишком близко, — и его безупречный костюм и командирский вид на этом фоне показались настоящей декларацией.

— Капитан, — произнес он, — позвольте представить вам доктора Готти.

Я уставился на Грега.

— Доктор Готти? Вы меня разыгрываете? Это что, дурацкий псевдоним или как?

— Канадская фамилия, — пояснил Грег.

— А…

Не поднимая головы, Готти протянула руку. Я ожидал, что она окажется вялой и влажной, однако ошибся. Мы обменялись рукопожатием. Ладонь у доктора была сухой и крепкой. Зато её слова заставили меня вздрогнуть:

— Вы прирожденный убийца зомби! О Тор, я только что посмотрела записи из Делавэра. Поразительно! Просто сногсшибательно! Уж вы-то умеете надрать мертвяку задницу!

От неё пахло перебродившими дрожжами, и я отодвинулся.

— Мне казалось, ваши называют их бродягами.

— Да, иногда. — Она пожала плечами. — Но это, скорее, эвфемизм. Чтобы не нервировать солдат.

Я многозначительно покосился на её игрушки.

— Судя по всему, и вас трудно назвать непробиваемым.

Готти ухмыльнулась.

— Отрицать глупо. Мы сражаемся с живыми мертвецами. Или вы предпочли бы, чтобы их окрестили «неумершими гражданами»? На самом деле, изначально я придумала для них аббревиатуру ЧБФ.

Я перевел взгляд с неё на Грега.

— Чужеродная безжизненная форма, — пояснила та деревянным голосом.

— Понимаете? — воскликнула Готти. — Они же чужаки-нелегалы!

Я поинтересовался:

— Как это вас еще никто не пристрелил?

Готти развела руками.

— Я полезна.

И, клянусь Тором, я увидел, как Грег беззвучно произнес: «До поры до времени». Вслух же он сказал:

— Доктор Готти ценит свои шутки больше, чем её публика.

— То же самое вы сказали и обо мне, когда мы впервые встретились.

— Гм, — Грег повернулся к ученой. — Пожалуйста, ответьте на все вопросы капитана Хеддока.

— Какой у него уровень доступа?

Грег взглянул на меня.

— Открытая дверь. Он теперь входит в семью. — С этими словами отошел к ближайшему рабочему месту, придвинул стул, сел, скрестив ноги, и сделал вид, что перестал обращать на нас внимание.

Готти секунду изучала меня с головы до ног, кивая своим мыслям, после чего расцвела великолепной улыбкой.

— Есть у вас какие-либо научные познания в багаже?

— Судебная медицина в объемах, необходимых для работы, — ответил я, — несколько вечерних курсов по тому же предмету, еще подписка на мед журнал.

— Я буду использовать самые простые слова, — сказала она, стараясь казаться менее снисходительной, чем была на самом деле. — Мы имеем дело с агрессивной болезнью невероятно сложного вида. Она не эволюционировала сама и даже не является патогеном, который может развиваться. Нет, вовсе не мать-природа рехнулась и выдала нам мутацию. Ситуация странная — некто, наделенный мощным интеллектом, заварил эту кашу в лабораторных условиях.

— Это и дураку ясно, — буркнул я.

— Послушайте, — продолжала она, — я хочу сказать, что человек, создавший подобное, пугающе умен. Он достоин целой полки, забитой Нобелевскими премиями, и нескольких страниц энциклопедии, на которых после его фамилии перечислялись бы ученые степени и звания. Лично у меня нет средств, чтобы сотворить такое, хотя мистер Грег покупает нам много славных игрушек. Для этой разработки необходимы стерильные лаборатории, особое исследовательское оборудование, которого, возможно, ни у кого больше в мире нет. Нужны радикальные технологии, капитан.

— Зовите меня Иккинг.

— О! — Она щелкнула пальцами. — Ведь вас зовут Иккинг Хеддок!

— Угу, этот вопрос мы уже выяснили.

— Вы из комиксов. Знаете… Тони Старка? — Она выжидающе смотрела на меня. — Ну, Тони Старк, супергерой из «комиксов Марвел»? Здорово, правда?

— Если как следует подумать, — сказал я, — то не совсем.

— Доктор… — произнес Грег предостерегающим тоном.

— Ладно, ладно, неважно. Мы говорим о болезни, — спохватилась она, и на миг я увидел за обликом шута настоящего ученого. — Понимаете, наука лишь иногда чертовски прекрасна — и до зубовного скрежета тосклива в девяносто девяти процентах остального времени. Если оставить в стороне тот факт, что эмпирические процессы требуют бесконечного повторения всех без исключения стадий, существуют еще и реалии государственных законов и законов штатов о том, что мы можем и чего не можем делать. Большинство исследований лимитированы, а некоторые просто запрещены. Биологическое оружие относится к последнему виду.

— Даже для военных?

— Да.

— Даже для сверхсекретных военных? — уточнил я, чуть улыбаясь.

Она колебалась.

— Ну что ж, ладно, здесь, конечно, дело обстоит повеселее, однако даже в этом случае вы не сможете опубликовать и половины работ, а это означает, что вам никто не даст премии и бестселлеров вы не напишете.