Девушка сначала отказалась — ведь она помнила, как помогла ей лягушка у источника на краю света. Но лягушка повторила свою просьбу. Тогда девушка пошла за топором и отрубила ей голову. И вдруг — о чудо! — перед ней предстал молодой прекрасный принц. Он поведал девушке о том, как злой волшебник заколдовал его, и добавил:

— Расколдовать меня могла только та девушка, что согласилась бы исполнять все мои приказания целую ночь — с вечера и до утра, а утром отрубила бы мне голову.

Ну и удивилась мачеха, увидев вместо мерзкой лягушки молодого принца! И уж поверьте мне, не по душе ей пришлось, когда принц сказал, что хочет жениться на ее падчерице за то, что она освободила его от злых чар.

Но они все равно обвенчались и поселились в замке.

А мачехе осталось утешаться тем, что, не будь ее, падчерица никогда бы не вышла замуж за принца.

Давным-давно жил в Хилтон-Холле один брáуни, то есть домовой, — самый проказливый из всех домовых на свете. По ночам, когда слуги расходились спать, он все переворачивал вверх дном. Сахар насыпал в солонки, в пиво бросал перец, опрокидывал стулья, столы ставил ножками вверх, выгребал горячие угли из каминов — словом, пакостил, как мог. Но порой он приходил в хорошее расположение духа, и вот тут-то!..

— Постойте, а кто это — домовой? — спросите вы.

Домовой, он вроде нечистого духа, только не такой коварный, как черт… Да неужто вы не знаете, что такое «нечистый дух» и «черт»? О господи! Чего только не творится на белом свете! Так знайте же, домовой — это смешное крохотное существо, получеловек, полуэльф, весь волосатый и с острыми ушками.

На чем же я остановился? Ах да, я начал рассказывать, как домовой из Хилтон-Холла вытворял бог знает что. Но если служанки оставляли ему миску сливок или медовую лепешку, домовой в благодарность убирал за них со стола и приводил в порядок всю кухню.

Вот как-то поздно ночью служанки долго не ложились спать и вдруг услышали шум в кухне.

Заглянули туда, видят — домовой раскачивается на цепочке вертела и приговаривает:

Служанки сжалились над беднягой и спросили птичницу, как им «уволить» брауни, то есть сделать так, чтобы он смог уйти из этого дома.

— Проще простого, — ответила птичница. — Подарите домовому за труды что-нибудь добротное, прочное, и он тут же исчезнет.

Вот сшили служанки из лучшего зеленого сукна плащ с капюшоном и положили его у камина, а сами стали ждать, что будет. И вдруг смотрят: подошел домовой к камину, увидел плащ с капюшоном, надел его на себя да как примется скакать по комнате на одной ножке. Сам скачет, сам приговаривает:

Сказал это домовой и пропал. И больше его никогда не видели.

В давние времена жил в Англии один рыцарь. На щите у него был изображен страшный крылатый дракон, но, как вы сейчас сами увидите, это ему не помогло.

Однажды рыцарь охотился вдали от Глостера и заехал в лес, где водилось много кабанов, оленей и других диких зверей. В лесу посреди поляны стоял холмик, очень невысокий, в рост человека. На нем всегда отдыхали рыцари и охотники, когда их, бывало, измучает жара или жажда.

Но место это было не простое, а волшебное. Подняться на холм можно было только в одиночку, без спутников.

Когда рыцарь ехал по лесу и был уже недалеко от чудесного холма, ему повстречался дровосек. И рыцарь принялся его расспрашивать про этот холм.

— Поднимись на холм в одиночку, — посоветовал рыцарю дровосек, — и скажи, будто говоришь кому-то: «Хочу пить!» И тотчас пред тобой предстанет виночерпий со светлым ликом и в богатой темно-красной одежде. Он протянет тебе большой рог, украшенный золотом и самоцветами, — как в древности украшали рога наши предки. Рог будет до краев полон неведомым душистым напитком. Пригубь его, и сразу же покинут тебя жажда и усталость и, если ты выбился из сил, силы вернутся к тебе. А когда ты осушишь рог до дна, виночерпий протянет тебе полотенце отереть рот и, не дожидаясь ни вопросов, ни благодарности, исчезнет.

Рыцарь с крылатым драконом на щите только посмеялся рассказу дровосека.

«Неужто найдется такой глупец, — подумал он, — что, однажды увидев столь прекрасный рог, не попытается им завладеть!»

В тот же день рыцарь возвращался с охоты усталый; его мучили жара и жажда, и он вспомнил про чудесный холм и волшебный рог. Он отослал своих спутников и, как научил его дровосек, один поднялся на холм и громко сказал:

— Хочу пить!

И тотчас — как и предсказывал дровосек — появился виночерпий в темно-красной одежде и протянул ему большой рог, усыпанный драгоценными камнями.

Алчность обуяла рыцаря, когда он увидел это сокровище. Он схватил рог и только пригубил, как в жилах его запылала кровь и он решил похитить рог.

И вот он выпил весь напиток до капли, но вместо того чтобы вернуть рог виночерпию, как подобало благородному рыцарю, ринулся вниз с холма и бросился бежать.

Теперь послушайте, какая судьба постигла этого рыцаря, что носил на своем щите крылатого дракона, но потерял свою рыцарскую честь и украл волшебный рог!

В те времена сам граф Глостерский не раз поднимался на чудесный холм, чтобы утолить жажду из волшебного рога и отдохнуть. И вот он узнал, что бесчестный рыцарь нарушил этот добрый обычай. Граф напал на похитителя в его же замке и убил его в честном бою, а волшебный рог забрал. Но — увы! — граф не вернул сокровища волшебнику-виночерпию, а отдал его своему государю и повелителю королю Генриху Старшему.

И с тех пор, хоть весь день стойте на волшебном холме и повторяйте: «Хочу пить!», — вам уж не посчастливится пить из волшебного рога.

со всего света слетелись к сороке птицы и попросили ее научить их вить гнезда. Ведь сорока — лучшая мастерица этого дела! Вот собрала она всех птиц вокруг себя и начала показывать им, как и что делать. Сначала взяла немножко грязи и слепила из нее что-то вроде круглой лепешки.

— Ах, вот как это делается!.. — сказал серый дрозд и полетел прочь.

С тех пор серые дрозды так и вьют себе гнезда. Потом сорока раздобыла несколько веточек и уложила их по краю лепешки.

— Теперь я все понял, — сказал черный дрозд и полетел прочь.

Так черные дрозды и поныне вьют себе гнезда.

Потом сорока положила на веточки слой грязи.

— Все ясно, — сказала мудрая сова и полетела прочь. С тех пор совы так и не научились вить гнездо как следует.

А сорока взяла несколько веточек и обвила ими гнездо снаружи.

— Как раз то, что мне надо! — обрадовался воробей и упорхнул.