— Лорд Хайнберг, вы практически похитили нашу Терезу, держа ее в заложницах целый час, — хихикнула одна из ее подруг.

— Будет правильным, если в качестве компенсации вы купите нам выпить, — сказала другая.

Брат посмотрел на Терезу, которая ободряюще кивнула.

— Конечно.

Брат отправился к бару в окружении трех девиц. Понимая, что у меня не будет лучшего шанса, я нырнула вперед и схватил его стакан, в котором все еще оставалось немного вина. Я вылила содержимое в пустой флакон и спрятала бокал в карман. Затем, я схватила платок брата, который остался на столе.

Пот и слюна. Остался локон волос и кровь, но я вряд ли бы смогла собрать все это сегодня. В следующий раз, пообещала я себе и растворилась во тьме ночи, улыбаясь тому, как близко мой рассеянный брат находился к своей кончине.

11. Нолан

Я расхаживал взад-вперед по паркетному полу. В моем разуме одна за другой пробегали мысли, не давая времени догнать хоть одну и осмыслить. Я напрягся, когда открылись в дери и вошла Джоли, одетая в простое розовое платье, которое идеально на ней сидело и создавало контраст с ее черными, как у ворона, волосами и карими глазами.

Джоли улыбнулась.

— Удивлена, что вы вовремя.

— А я удивлен, что ты так откровенна в том, что думаешь обо мне. — Джоли закусила губу, ее лицо помрачнело, и я быстро добавил, — это не то, что я хотел сказать. Я хочу, чтобы ты всегда была честной со мной.

Она кивнула и пролистала листы, что были у нее в руках.

— Первым я сыграю вальс. Затем мы сможем перейти к следующему шагу.

Она села за пианино и несколько секунд смотрела на нотный лист. Как только на лице появилось выражение устремленности, ее тело сразу же расслабилось, а пальцы заскользили по клавишам.

Какой бы приятной ни была музыка, Джоли была более очаровательной. То, как ее грудь поднималась прямо перед крещендо и опускалась во время расслабленного прохода, и то, как голова двигалась в ритм музыки. Я был так поглощен наблюдением за ней, что понял, что музыка закончилась, лишь когда она посмотрела на меня.

— Теперь, когда вы знаете музыку, будем разучивать движения.

— Хорошо.

Я прочистил горло и отвел взгляд. Я зашел на опасную территорию. Не было ничего странного в Джоли, или в том, чтобы быть друзьями, но чувства, которые она во мне вызывала, были далеки от дружеских. Как граф Хайнберг я бы никогда не действовал относительно этих чувств, так как должен был взять в жены девушку моего социального положения. Конечно, дворянство Хамбурга смотрело бы по-другому, если бы у меня с Джоли было что-то на стороне, но я бы никогда не поступил с ней так, никогда бы не поступил так с собой. Не смог бы жить во лжи.

И все же, когда Джоли взяла мои руки и положила одну себе на плечо, а другую на талию, я не отступил. Я не мог. Потому что, хоть я и знал, что никогда не смогу действовать по желанию своего сердца, я не мог не принять возможность впустить ее в свою жизнь. За то короткое время, что я знал Джоли, я заметил, что ее присутствие успокаивает меня, а приземленная натура вызывает во мне желание становиться лучше.

Не имея возможности идти на поводу своих неадекватных чувств, мне придется притворяться, что я доволен тем, что мы — друзья, и напоминать себе, что это лучше, чем просто наблюдать за тем, как она время от времени появляется, чтобы убраться в комнатах особняка.

— У вас хорошо получается, — произнесла Джоли после того, как мы немного потанцевали. — Думаю, если вы не устали, можно переходить к более сложным движениям.

До того, как я успел ответить, раздался стук в дверь. Мой взгляд скользнул к двери и вновь вернулся к Джоли. В этот момент мне захотелось взять ее за руку и покинуть особняк. Отправиться в лес или куда-нибудь, где нас никто бы не побеспокоил, и мы были бы свободных от своих ролей.

— Вы должны ответить, — сказала Джоли, отходя назад и вырывая меня из моих мечтаний.

Стук повторился вновь.

— Господин Хайнберг, Леди Давиай прибыла повидаться с вами, — прозвучало басом из-за двери.

Мое сердце дрогнуло, когда я услышал это имя. Тереза здесь, и я не могу отослать ее обратно.

— Войдите, — сказал я, с трудом скрывая свое разочарование.

Дворецкий открыл дверь и вошла Тереза, шелестя юбками. Румянец играл на ее щеках, а на лице красовалась бриллиантовая улыбка, которая исчезла, когда она заметила Джоли.

Джоли присела в реверансе и спросила:

— Принести вам что-нибудь выпить, леди Давиай?

Я хотел сказать, что нам ничего не нужно и не стоит беспокоится, но, конечно же, не мог этого сделать. Она была горничной и выполняла свою работу.

Тереза поджала губы.

— Чай, было бы чудесно.

Джоли снова присела в реверансе и поспешила покинуть комнату, будто бы была не в силах дольше находиться здесь. Мне хотелось бы, чтобы я тоже мог уйти, но у меня не было такой привилегии.

— Тереза, присаживайтесь, пожалуйста. — Я указал на бархатный диван и извинился за свой слишком повседневный наряд. — Вы должны простить мне мой вид. Я не ожидал вашего прихода.

— Я хотела вас удивить.

Я кашлянул, скрывая иронический смешок, поднявшийся в горле. Так ли чувствовал себя Лиам, когда я появился на его пороге без предупреждения? Вел бы мой друг себя по-другому, если бы я сначала отправил ему письмо? Я решил, что нет. Потому что он не хотел меня видеть так же, как я не хотел видеть Терезу. И, хотя, она была умна и красива, я был благодарен ей за то, что она не смотрела на меня свысока, как остальная знать Гамбурга. Но мне не хотелось ухаживать за ней.

— Я рада, что смогла встретиться с вами вчера в Вайнзайте.

Воспоминание о том, сколько я вчера выпил, и насколько был пьян, заставило меня непроизвольно вздрогнуть. Что такого случилось в Гамбурге, что я начал пить? Я смог сохранять трезвость на протяжении пяти лет своих путешествий, и вот, не прошло и недели, как я здесь, а я не отставил ни одной бутылки. Я хочу закончить как мой отец? Как гадкий и жестокий алкоголик? Или, как моя мать — беспомощная женщина, которой нравилось играть жертву и винить других в проблемах в ее жизни.

— Это на самом деле замечательный винный бар, — нерешительно продолжила Тереза, и я осознал, что позволил тишине между нами слишком затянуться.

— Было приятно пообщаться с вами, — ответил я немного неестественно, а затем, приняв решение за долю секунды, добавил, — но вы больше не увидите меня в Вайнзайте.

Тереза подняла брови, когда Джоли зашла с подносом, на котором стоял чай, бисквит и конфеты.

— Да, — продолжал я, глядя на Джоли, в то время, как та ставила поднос. — Я решил, что в следующем месяце не возьму ни капли в рот.

— Что? — Недоверчиво спросила Тереза.

Ресницы Джоли приподнялись, открыв ее великолепные карие глаза с зеленой крапинкой.

— Но почему?

Тереза неловко заерзала. Было бы легко придумать ложь, но у меня и так было достаточно неправды и недомолвок. Пришло время взять ответственность и посмотреть правде в лицо.

— Потому что не хочу стать алкоголиком и закончить, как мой отец.

Тереза ахнула на мое неуважительное упоминание о мертвых. Оно усугублялось тем, что они были мои стариками, но Джоли улыбнулась и произнесла:

— Надеюсь, вам понравятся закуски.

— Большое спасибо, — ответил я, желая, чтобы она прочла в моих глазах, как много для меня значит ее одобрение и поддержка.

Мой разговор с Терезой так и не вошел в нормальное русло после моего откровенного признания. Каждый раз, когда она открывала рот, то сначала колебалась, потом обдумывала то, что собирается сказать, подбирая слова, которые были бы мне приятны. Она относилась ко мне, как к испуганной лошади, к которой нужно подходить осторожно, чтобы не быть укушенным.

Что же касалось меня, то я не мог дождаться, когда она уйдет, и я смогу найти Джоли, чтобы продолжить наш урок. Однако, разум победил мое желание. Возможно, мне не нравилась компания Терезы, но у нее были связи в Гамбурге. Связи, которые могли мне понадобиться, когда я решу воплотить свои идеи в реальность.