Термин «невроз» был предложен еще в 1776 году английским врачом Вильямом Кулленом (W. Cullen), который попытался связать ряд патологических состояний с вызвавшим их нарушением нервной деятельности, а крупнейший французский психиатр Филипп Пинель еще в 1801 году говорил, что истинные неврозы «не чисто нервные заболевания, но и в такой же степени моральные», относя в первую очередь к неврозам истерию. Но только в ХХ веке началось последовательное и глубокое изучение этих расстройств. Швейцарский психиатр, психолог и психотерапевт Поль Дюбуа в 1904 году предложил, а в 1912 году описал термин «психоневроз» («Психоневрозы и их психическое лечение»), чем хотел подчеркнуть роль психических факторов в возникновении невротических расстройств («…умственное представление во все их симптомы»), их функциональный характер, их отличие от психозов. В 1913 году выдающийся немецкий психиатр Карл Ясперс (1883–1969) подчеркивал, что невроз должен отвечать трем основным критериям психогенных заболеваний:

– он вызывается психической травмой;

– содержание травмы отражается в клинической картине страдания;

– невроз появляется, как правило, вслед за психической травмой и чаще всего уменьшается или вообще прекращается после исчезновения или дезактуализации психотравмирующих моментов. При неврозе имеет место осознание своей болезни и стремление избавиться от нарушений [Ясперс 1997].

Исследованию неврозов посвятили себя многие неврологи французской школы. Жан Мартен Шарко (Jean-Martin Charcot; 1825–1893), руководитель всемирно известной больницы Сальпетриер в Париже, разработал учение об истерии, на основе которого ученик Шарко клиницист-невролог Ф. Раймонд (F. Raymond; 1844–1910) установил, что неврозы – это не болезнь, а синдром (синдром неврастении, истерии, психастении), дав в своей монографии чисто феноменологическое, симптоматическое обоснование неврозов. Так как эти синдромы наблюдаются при различных заболеваниях и различных этиологических моментах, то это, по мнению В. К. Хорошко, «…остается верным для многих форм и до сих пор. Обычно диагноз того или иного невроза ставится только на основании симптоматологической картины» [Хорошко 1943].

Ученые этой школы поразили научный мир рядом своих монографий: Пьер Жане (Pierre Janet; 1859–1947) – о фиксированных идеях, навязчивых страхах; Жюль Дежерин (Joseph Jules Dеjerine; 1849–1917) – об эмоциональных факторах при развитии неврозов; Жозеф Бабинский (Joseph Jules Babinski; 1857–1932) – об истерии, дав классическую ее формулировку; Поль Шарль Дюбуа (P. Dubois; 1848–1918) – о психотерапевтическом подходе (рациональная психотерапия) к неврозам.

Интересен исторический обзор отечественной литературы по проблеме неврозов, чему мы и посвятим большую часть этой главы, не забывая и о зарубежных авторах, внесших наибольший вклад в изучение этих расстройств.

Рассматривая вклад Зигмунда Фрейда (1856–1939) в неврозологию, особенно на первом этапе исследования им истерического невроза, необходимо сказать об Йозефе Брейере (1842–1925), наставнике и близком друге Фрейда, основателе катартического метода психотерапии, невропатологе-практике. Он считался самым популярным врачом в Австрии и был настолько блестящим диагностом, что его полагали божественным доктором, ясновидящим, психотерапевтом, добивающимся успеха в тех случаях, когда остальные доктора терпели неудачу. В лечении пациентов с истерией Брейер применял гипноз, нередко в присутствии Фрейда, с совместным обсуждением того, что происходило во время терапии. Все это произвело на З. Фрейда глубочайшее впечатление, и он предложил Брейеру совместно написать книгу об истерии. Фрейд убеждал своего наставника и друга в том, что никто не выдвинул теорию приступов истерии, ее этиопатогенеза, что даже великий Шарко, как и все до него, давал лишь описание клиники этого невроза, что только они, Брейер и Фрейд, открыли роль подсознания как области, в которой и содержатся все механизмы истерии. Книга «Этюды по истерии» вышла в 1895 году. Она написана Фрейдом, но каждый постулат этого произведения многократно обсуждался с Брейером. Кроме того З. Фрейд поставил на титуле фамилию соавтора первой, что характеризует его глубокое уважение к Й. Брейеру.

В книге «Этюды по истерии» авторы впервые научно сформулировали роль психической травмы, осветили механизмы истерических проявлений, описали суть задержанного и вытесненного в подсознание аффекта, психическое содержание которого переносится на соматическую сферу организма (истерическая конверсия), определяя этим клинические проявления истерии.

В дальнейшем Фрейд стал работать один, понимая всю ответственность за свои революционные идеи, предвидя годы сокрушительной критики, неприятия, отвержения и обструкции, что особенно подтвердилось идейным разрывом с самыми близкими его сотрудниками – А. Адлером и К. Юнгом.

Разрабатывая проблему неврозов, Фрейд говорил, что невротики «заболевают вследствие своей несостоятельности (versagung) в каком бы ни было отношении» [Фрейд 1922 с. 89], подчеркивая, что у невротика всегда на первом месте стоит несостоятельность и он, когда следует вступить в борьбу, укрывается в неврозе. Фрейд также отмечал, что у невротика всегда имеется личностный конфликт, когда одна часть личности отстаивает как наиважнейшее то, что для другой ее части – неприемлемо. Он называл это «психическим конфликтом», замечая при этом, что «должны существовать особенные условия для того, чтобы такой конфликт стал патогенным» [Там же с. 139], и тогда «невротик всякий раз совершает бегство в болезнь от конфликта» [Там же с. 171].

В книге «Неврозы и психотерапия» есть размышления: «Многие работы Фрейда пронизаны идеей пансексуализма, и в этом, безусловно, есть свой смысл. Никто не будет отрицать огромную мощь и энергию врожденной, инстинктивной сексуальности как основы первостепенной биологической потребности всего живого в продолжении рода, великой эстафеты жизни. Но для рассмотрения проблемы неврозов лично для меня написанное Фрейдом о сексуальной природе неврозов – модель представления о неврозах и их этиопатогензе – в целом. И когда Фрейд пишет: «Невротик застрял где-то в своем прошлом; теперь мы знаем, что это прошлое составляет период, когда его либидо не было лишено удовлетворения, когда он был счастлив» [Там же с. 155], то для меня это звучит так: «Невротик застрял где-то в своем прошлом… когда он был счастлив…» И для меня это указание: при неврозе человек как бы возвращается в свое детство, инфантилизируется, впадает в пуэрилизм, короче, невроз – регрессия личности… Мне не важно, какое именно удовлетворение имеет в виду Фрейд, а важна мысль о поиске невротиком в неврозе чего-то очень важного, недостающего ему в реальной жизни!» [Гарбузов 2001].

Итак, по З. Фрейду, невроз – регрессия (инфантилизация, «возвращение в детство») страдающего от чувства несостоятельности, внутреннего конфликта, возникших от страха перед реальностью, от «разочарования в жизни», это бегство в болезнь от патогенных психических потрясений, когда психическая травма ведет к формированию клинических проявлений невроза. Надо отметить, что только после вышедших работ Фрейда невроз перестал быть «загадочным» и необъяснимым психопатологическим феноменом.

З. Фрейд хотя и не дал определения невроза, не успел указать на решающую роль психологической защиты в механизме формирования невротического расстройства, но блестяще описал «уловки» неосознаваемой сферы психики, обозначил проблему психологической защиты, устраняющей патогенное воздействие внутреннего конфликта.

Говоря о вкладе в неврозологию Альфреда Адлера (1870–1937), венского психиатра, психолога и психотерапевта, ученика и сотрудника З. Фрейда до 1913 года, необходимо остановиться на истории их взаимоотношений, ибо она – одна из ярчайших иллюстраций того, что всем людям «не чуждо все человеческое», ибо в ней вся сложность личности и ее системы отношений к себе, к другим и к жизни, без понимания которой невозможно понять и этиопатогенез неврозов. Ведь дело в том, что это история не только взаимоотношений Фрейда и Адлера, а и взаимоотношений трех титанов психологической науки и психотерапии – Фрейда, Адлера и Юнга.