– Я передам тебе все права на усадьбу, если ты оплатишь мое омоложение. Иначе мне придется ее продать, – тяжелым голосом заявил Авель. – Мне хватит и десяти дополнительных лет.

– Продавай, – безразлично ответил молодой барин. – Для тебя денег у меня нет. Поместье мне не особо и нужно.

– Так я и думал, – еле слышно произнес эрл. – Твоя взяла, ты получишь усадьбу Тураннов. Но на определенных условиях.

– Что ты задумал?

– Узнаешь, когда соберутся остальные.

По коридору к кабинету главы дома шествовала большая компания из влиятельных господ: виконт Аурелье в центре, справа епископ Эшериан, с другой стороны эрл Хортензи, позади за ними следовали эрл Тюджармо, Джанторно Беласко, Бристоф Хальтер и эрл Бокеноччи, наш сосед с юга. Замыкали процессию их личные слуги. Господа прошли мимо нас в рабочий кабинет эрла, который был довольно вместителен, но для такого количества людей оказался тесноват. Часть прислуги и охраны осталась в коридоре. Мы с Негошом и Кибруком незаметно встали возле стены. На выражение обиды и злости на лице Бристофа было приятно смотреть.

– Что ж, все в сборе, – взял слово Авель, устало восседая в кресле рядом с письменным столом. – Мы с благородным Беласко уже подготовили все документы о передаче прав и имущества. Повторю еще раз. Я добровольно, в ясной памяти, без какого бы то ни было принуждения передаю титул эрла и все имущество своему законному наследнику. Со следующими условиями. Первое: Эйлерт Туранн не имеет права продавать усадьбу в течение двадцати лет, лимит на продажу рабов – десять штук в год. Второе: новый глава обязан увеличивать общее состояние усадьбы на пятнадцать процентов в год в течение пяти лет. Условие не строгое: все мы знаем, что бывают неурожаи и прочие неурядицы. Итоговую планку в семьдесят пять процентов он обязан преодолеть за семь лет. Если в первые три года будет замечено значительное расхищение имущества или перерасход средств, договор может быть аннулирован. В случае невыполнения условий усадьба и титул переходят моему преемнику – Бристофу Хальтеру. Эйлерту запрещается вкладывать свои накопления в развитие имения, его личный доход не будет учитываться. Однако ему разрешается использовать свои магические умения, дабы повысить урожайность и тому подобное. В бумагах все четко изложено. Прошу, ознакомьтесь.

Нотариус раздал экземпляры договора передачи, исполненного на красивой бумаге. Эйлерт не выглядел сильно недовольным поставленными условиями, а вот Хальтер, судя по просветлевшему лицу, обрадовался. Мне подумалось, что со стороны Авеля это слишком рискованное решение. Хоть в обществе это воспримут крайне негативно, но по закону сир Эйлерт вполне волен выставить эрла Авеля вон, вынудить доживать свои последние дни на улице, без гроша в кармане. Вероятно, старый хозяин успел подстраховаться.

– Господа, вы приглашены сюда, дабы быть свидетелями добровольности передачи прав. Глубокоуважаемый виконт Аурелье заверит передачу титула. Как известно, в Латернии титулы мелкопоместных дворян разрешается передавать без согласования его величества Родерика. Его святейшество епископ Эшериан осуществит перенастройку управляющего рабского жезла. Игния, достань его из сейфа, он открыт. Прошу простить, сегодняшний вечер вымотал меня. Джанторно, продолжишь?

– Конечно, ваше благородие, – откликнулся нотариус. – Ни о чем не беспокойтесь.

Управляющий жезл был сделан из золота и серебра, с россыпью вкраплений мелких драгоценных камней. Семейная реликвия Тураннов. Именно она помогает хозяину управлять рабскими ошейниками. Если слуга без разрешения уйдет от жезла на большое расстояние, то начнет слабеть – ошейник будет постепенно вытягивать из него все силы. Хоть я и ненавидела данный артефакт, но в глубине души всегда восхищалась его красотой и сложностью магии, заключенной внутри него. Настоящее произведение магического искусства. Привнести в него изменения могли лишь церковь или гильдия магов. Последняя в Латернии малочисленна и имеет единственное отделение в столице, Милидженте.

По взмаху руки епископа жезл у меня забрал один из его клириков. Ну да, самолично глава Шемтенского прихода не станет заниматься перенастройкой.

Эрл попросил меня принести наше лучшее бренди, которого оставалась последняя бутылка, презенты для гостей и специальное зелье из холодильного ящика. Когда я вернулась, все документы были уже подписаны и заверены виконтской печатью, управляющий жезл перенастроен на молодого Туранна. Эйлерт принимал поздравления. Теперь уже он наш хозяин. Я поочередно раздала подарки приглашенным. Пока я отвлеклась, Авель успел разлить бутылку по бокалам и произнес короткий тост:

– За нового главу и за величие рода Тураннов!

Ох, этот негодяй вместе со всеми тоже выпил солидную порцию бренди! И ведь прекрасно знает, что ему запрещено пить алкоголь!

– Хорошо! Аж горло дерет! – заметил Авель довольно.

– Господин, вам следует выпить лечебного зелья, иначе вам станет плохо, – сказала я.

– Умолкни, – отмахнулся бывший эрл. – Эйлерт, бумаги, с которыми тебе следует ознакомиться, в сейфе. Кибрук и Игния расскажут остальное. Ну а теперь… Прощайте!

Авель за один миг откупорил пузырек и закинул содержимое в себя. В кабинете воцарилась пораженная тишина. Голова старика упала набок, тело моментально обмякло.

– Что в пузырьке?! – завопил Бокеноччи.

– Я… я не знаю. Хозяин сам покупал его… – замялась я.

– Он мертв, – резюмировал клирик епископа. – Если это сильнодействующий яд, то магией тут вряд ли поможешь. Он выпил целый пузырек.

– Мог бы и дождаться своей очереди, а не бежать на встречу с Локтаром, – проворчал епископ.

– Интересное представление. Старик Туранн умеет удивлять, – произнес виконт равнодушно. – Полагаю, на этом наши роли сыграны?

– Думаю, что так, – ответил Эйлерт и пригладил шевелюру. – Довольно неожиданная развязка. Я пришлю вам приглашение на похороны, господа.

– Не уверен, что смогу присутствовать, эрл. Мне надо вскоре отправляться в столицу, – заметил господин Аурелье.

– Я понимаю, ваше сиятельство, и не настаиваю. Приношу всем извинения за такое неприглядное зрелище. Негош, укрой тело деда и обработай его сохраняющей магией.

– Да, мой господин.

Гости стали постепенно расходиться. Известие о самоубийстве Авеля всколыхнуло угасающий интерес приглашенных, и они еще около часа обсуждали старика, вспоминая былое. Из-за такого события веселье сошло на нет, гости старались держать себя в рамках приличий и не таскать служанок по комнатам. Несмотря на поздний час, оставаться в поместье на ночь никто не возжелал. Вообще, ночевать в доме с покойником считалось дурной приметой. Эйлерт выглядел отстраненным, выпроваживая господ. По его лицу сложно было понять, рад ли он смерти нелюбимого предка или же в глубине души грустит. Какой-никакой, но родственник…

Слуги, да и я в том числе, чувствовали небывалое волнение. Смена хозяина – событие очень редкое в жизни рабов. Иные всю жизнь служат одному повелителю до самой смерти. Усадьба Тураннов застыла в ожидании перемен. Нам оставалось лишь надеяться, что перемены эти будут положительные. Я почти не застала активной старости Авеля, когда он через день менял наложниц, устраивал жестокие бои между слугами, выдумывал изощренные наказания провинившимся и использовал рабов в роли приманки на охоте. Были у эрла старческие заскоки и причуды, но в целом в последние годы он вел себя образцово. Если Эйлерт пойдет по стопам деда в молодости, то слугам придется несладко. Поэтому надо постараться вести себя примерно, но в то же время определить некоторые рамки и правила, насколько это возможно в отношениях рабов и хозяина.

Гости разъехались, я же еще около часа следила за тем, как слуги уносят столы и декорации в кладовые, начищают до блеска полы и посуду. Несмотря на чудовищную усталость от очень длинного дня, я всерьез размышляла о том, следует ли мне навестить хозяина ночью. Но, во-первых, в таком состоянии вряд ли я смогу сделать что-либо, кроме как лежать бревном в постели, чего, по его же словам, Эйлерт не терпит. Во-вторых, милорд вполне может счесть подобное неуважением к памяти покойного деда.