Вперед!

Я оттолкнулся от стены и заковылял к лестнице.

Снаружи дома уже неслись гортанные яростные крики, это бежали остальные зеленокожие, видимо, расставленные Покраном по периметру Квартала Должников, чтобы исключить проникновение на поле для Игры случайных людей. Чума, конечно, отпугивает многих, но далеко не все бродяги, нищие и мародеры в курсе последних новостей и распоряжений Магистрата.

Добравшись до лестницы, я вцепился в перила, как утопающий в соломинку и, кашляя кровью, пополз наверх. Пуля во лбу Покрана, конечно, кровожадных орков только раззадорит, но все помирать будет приятнее! И претендентов на душу не останется!

Наверху было неожиданно чисто и прибрано. Очевидно, ворожить в грязи Покрану не нравилось. На подоконнике и низом столике, заставленном склянками и чашками, тускло горела толстая черная свеча. Я за несколько шагов почувствовал исходящий от нее омерзительный запах. Трупной жир. Любимая примочка колдунов и некромантов – свеча из трупного жира с фитилем, сплетенным из волос девственницы, обесчещенной после смерти. В алхимических лавках за такие изделия дерут бешеные деньги, а в Палатах Правосудия приговаривают к закапыванию живьем.

Возле столика стояла бронзовая тренога, в которой жарко рдели угли. Рядом темнел небольшой тазик, до кроев полный черной жидкостью. Пламя свечи с ртутным блеском отражалось от жирной поверхности. Тушки ягненка, чья кровь наполняла тазик, я нигде не увидел. Должно быть, орки сожрали его после того, как Покран совершил жертвоприношение.

Сам Игрок полулежал на высоком ложе. Глаза его сонно блуждали по комнате, а расслабленные черты лица казались отрешенными. Он только начал выходить из транса, разбуженный выстрелами внизу. Невидящий взгляд Покрана несколько раз прошел мимо меня, а потом колдун отчаянно заморгал, словно не в силах поверить, что перед ним не очередное порождение магического бреда. Я смахнул со стола чашки, жертвенный нож и прочие причиндалы для волшбы, опустился рядом и, сдерживая болезненные гримасы, раззявился во весь рот.

Рука Игрока поползла к пентаграмме Малого Вызова, свисавшей на тонкой цепочке. По лестнице тяжело забухали ноги подоспевших орков...

– Не надо, Игрок. – устало сказал я, поднимая пистолет. – Кажется, у нас сложилась патовая ситуация. Но у меня нет возможности выбирать между жизнью и смертью, а у тебя – есть. Начнем переговоры?

***

– ... я рад твоему возвращению, Сет!

Рука Джада Слотера – мускулистая рука опытного фехтовальщика – хлопнула меня по плечу. И я натуральным образом просиял от радости, ощутив прикосновение племянника именно как дружеский хлопок. Ад` Гаррет на моем месте уже бы начал ныть и рассматривать образовавшийся синяк!

Впрочем, ныл барон и сейчас, лежа напротив меня на тощем тюфяке и страдальчески закатывая глаза. Удар о стенку изрядно перетряхнул все содержимое Мышонка, так что тело ему вернулось в несколько... нетоварном виде. Отдельные внутренности, должно быть, оказались повреждены, но при надлежащем уходе даже он должен вскоре отправиться.

Покран-Игрок уныло сидел на табурете напротив. Поджав ноги и нервно раскачиваясь из стороны в сторону, он напоминал черемисского болванчика. Выражение лица у азартного колдуна было совершенно несчастное. Упитанный Ван не выглядел так убито даже, когда Попрыгунчик обещал своей рунной бомбой спалить его таверну и гвоздей не оставить. Интересно, что сейчас больше отравляет существование шулера? Потеря огромного куша, или тревожная неясность недалекого будущего?

Почему-то мне показалось, что второе.

Я потянулся, с удовольствием ощущая привычную силу в мышцах, и поднялся на ноги. Тело слушалось идеально. Сету Слотеру эта ночь обошлась дешевле, чем барону ад`Гаррету. Не было никаких повреждений и травм. Только на шее, горели длинные рваные царапины, спускающиеся почти до середины груди. Мышонок все-таки нашел в себе мужество, чтобы схватится с тварью, выпрыгнувшей из окна следом за нами.

Что ж, тем лучше для него! Значит, и в ад`Гаррете все же есть что-то от мужчины.

– Сет, ты разрешишь мне взять отсюда сувениры?

Знакомый нахальный голос заставил меня обернуться. Помойный Кот – пять футов и три дюйма наглости, абсолютной безбашенности и лихой удали – приветливо помахал мне серебряным подсвечником, реквизированным у Игрока.

– И ты здесь?

– А то! Твой родственник дал понять, что может потребоваться помощь. Нам не остановит ни одна карета, пришлось топать пешком через весь город. В отличие от него мы добрались только под утро. Внизу еще дюжина моих Котят, смотрят, чтобы косоглазые чего не затеяли.

Я представил худосочных, ободранных, словно настоящие уличные коты, мальчишек, наставивших свои ножи на угрюмых здоровяков-орков, и невольно улыбнулся.

Вся честная компания оказалась здесь, конечно же, не случайно!

Чтобы Покран в очередной раз не смухлевал, возвращая мне тело, пришлось вызывать в Чумную Зону Джада. Племянник был единственным человеком в Клане, у которого никогда не возникало желания перерезать глотку Ублюдку-Слотеру. Учитывая, что повод для появления такого желания я пару раз предоставил, дружбу Джада следовало ценить высоко. Очень высоко.

Я и ценил.

То бишь, пользовался.

К сожалению, у Слотеров нет между собой такой сильной телепатической связи, какая есть, например, у Морганов: пришлось отправлять за Джадом одного из покрановых орков. Пока мы дожидались прибытия Слотера, мне сделалось совсем худо. Заметив это Покран, было, ожил и заблестел глазками, продумывая про себя очередное шулерство, но я честно предупредил Игрока, что пристрелю его, как только почувствую, что начинаю терять сознание. Тогда он спохватился и отправил в город второго гонца, на этот раз с точным приказом – добраться до кабака «Веселый Упырь», где вторую неделю подряд кутил Джад, и пригласить его на наш скромный междусобойчик.

К прибытию Джада орки приволокли в дом и измочаленного барона Теофила ад`Гаррета. Последний стонал так отчаянно, словно его неделю рвала стая вурдалаков, а слабо кровоточащие царапины выдавал за смертельные раны и спрашивал, сколько он еще протянет. Я пообещал, что если Мышонок сейчас же не заткнется, то очень недолго. И дальше мы уже сидели в тишине, тупо прислушиваясь к шагам снаружи, с пистолетами направленными на Игрока. Готовность Покрана сотрудничать была куплена торжественной клятвой сохранить ему жизнь, несмотря на мошенничество в Игре и попытку обвести вокруг пальца представителя Клана Слотеров.

Джад, правда, заявившись, сходу заставил Покрана позеленеть от страха.

Племянник с ходу рубанул, что слово, данное Слотером простому смертному, в общем-то, ничего не значит. На то мы и Выродки!

Отчаяние выкристаллизовалось в глазах Игрока, он даже попытался выкинуть какой-то фокус, но Джад одним небрежным движением шпаги проткнул колдуну плечо, и тот, в конце концов, покорился судьбе. Я, правда, для себя так и не решил, что с ним сделать – скормить им же прирученным чудищам, или просто подарить своей помешанной на мертвяках тетушке Аните для экспериментов.

Великодушием Слотеры не отличаются... ну, разве что иногда.

По условиям, чтобы победить в Игре, нам следовало просто дождаться утра. За остаток ночи я раза три терял сознание и вновь приходил в себя. Каждый раз это действовало Джаду на нервы, и он снимал стресс об физиономию Покрана. К рассвету эта физиономия изрядно опухла, взирала на мир глазами-щелочками, утонувшими в набрякших фингалах, и шлепала разбитыми губами. Не могу сказать, чтобы я или Мышонок испытали хотя бы мимолетный приступ жалости к колдуну.

Уличенных шулеров всегда бьют.

Кстати, к моему удивлению, ни одного орка за ночь мой племянник так и не пришиб, хотя всем известно, что он питает давнюю неприязнь к этому племени...

– А это что? – спросил Джад Слотер, когда Покран со вздохом, опасливо косясь в его сторону, протянул мне маленький хрустящий пергамент, свернутый в трубочку.