– Да нет, я справлюсь.

Новый дом, тихий уютный двор, чистый подъезд – все это успокоило Римму, позволило ей поверить, что дела Вест не так уж безнадежны. Но оказалось, что она рано расслабилась. Это стало ясно после первого же шага в квартиру.

Здесь все вокруг было темным, черным или серым, мрачным, странным. Стены без штукатурки были выкрашены черной краской, потолки – тоже, пол выстелили темной плиткой. Нормальной мебели Римма вообще не видела, только какие-то сундуки и ящики. Люстры и даже лампочек в квартире не оказалось, вместо них к потолку на прозрачной леске была подвешена та дрянь, которой в квартире вообще не место: высушенные птичьи крылья, вороньи гнезда, льняные мешки с сальными пятнами, плохо обработанные шкурки крыс. В воздухе застыл тяжелый запах: пыль, травы и едва уловимая вонь гниения.

– Ничего себе, – присвистнул Данил. – Похоже, у твоей сестры начался сдвиг подвижного состава с рельсов – и довольно давно.

Тут он был прав. Ремонт Вест сделала не меньше года назад, краска засохла, запах строительной отделки выветрился. Все это не было представлением для гостей, хозяйка квартиры жила в такой обстановке… или нет? Как здесь вообще можно жить?

– Нужно осмотреться, – тихо сказала Римма.

Привычного освещения в квартире не было: Вест не повесила люстры, удалила лампочки и даже выключатели. Массивных свечей вокруг хватало – и на полу, и на сундуках, но трогать их Римма не собиралась. Воск этих свечей казался ей непривычным, странным, и она понятия не имела, откуда он взялся.

В голову сами собой лезли неприятные, колючие мысли: «И это моя сестра! Когда она сошла с ума? Как? Была ли она такой всегда? Должна ли я была помочь ей – и могла ли помочь? Что если я тоже стану такой?!»

Ей потребовалось немало усилий, чтобы успокоиться, раздавить в себе гнетущее чувство вины. Да, Вест ее сестра – причем старшая сестра. Четырнадцать лет назад Римма не бросила ее, а бежала прочь из родного города, чтобы спасти собственную душу. Она бы вернулась и помогла, если бы ее попросили. Так ведь никто не просил! Общая кровь – это не обязанность, нельзя следить за каждым из родственников, живущих в разных городах. Вест, никогда и ни в чем себе не отказывавшая, сама выбрала свою судьбу. Теперь в эту судьбу были втянуты Римма и Данил, и им оставалось лишь справляться с последствиями.

Если прихожая была жуткой, то единственная комната – совсем уж потусторонней. Окна оказались заблокированы листами фольги, чтобы никто не смог рассмотреть, что творится внутри. С внутренней стороны фольга еще и была выкрашена в черный цвет – не выбиваться же ей на общем мрачном фоне! Тут, помимо уже привычных сундуков и свечей, были еще и стеллажи из грубо сколоченных досок, а на них хранилось очередное подтверждение помешательства Вест.

Книги – ведьминские, сатанинские, оккультные, рядом с ними – карты и фигурки богов со всего мира. Несколько видов мела, но не такого, как можно купить в магазине, а странной формы, как будто самодельного. Глиняные фигурки человечков. Иголки и шприцы. А еще – зеркала, очень много зеркал: на полках, на стенах и даже одно на потолке. В общем сумраке Римма то и дело шарахалась от собственного отражения в них.

Пока она осматривала гостиную, Данил перешел на кухню и оттуда позвал свою спутницу:

– Думаю, тебе стоит это увидеть!

– Что там?

– Доказательство того, что наши дела куда хуже, чем мы могли представить.

Спорить с ним было сложно: гостиная была приютом сумасшедшей, а кухня напоминала жертвенный алтарь. Грязный стол был заляпан темными пятнами какой-то вязкой жижи. Плита оказалась закопчена, и вместо нормальной посуды на ней стоял чугунный котел. Там, где другие люди хранили продукты, Вест держала бутылки и колбы с непонятными растворами, коробки с травами, а еще – банки с насекомыми, не все из которых были мертвы.

– Это что, сороконожки? – поразился Данил, рассматривая сосуд с извивающимися созданиями. – Крупные, зараза! Где она их взяла?

– Ты знаешь, это меня интересует меньше всего! Найти такую дрянь несложно, но зачем искать? Да елки…

Открыв очередной шкафчик, Римма обнаружила большую коробку из прозрачного пластика, разделенную на отдельные отсеки – в таких нормальные женщины хранят мелочи для рукоделия, а нормальные мужчины – рыболовные снасти. Но Вест определенно не относилась к нормальным людям: она хранила волосы, причем, судя по оттенкам, чужие. На первый взгляд, в ее коллекции было несколько десятков прядей, а может, и того больше.

И все это – свечи, насекомые, человеческие волосы и ритуальные ножи, – находилось в самой обычной квартире. Слышимость в доме была предсказуемо хорошей, и Римма без труда различала, как бегают дети этажом выше и как спорит о чем-то семейная пара под квартирой Вест.

Знают ли эти люди о том, что находится рядом с ними? Догадываются ли? Конечно, нет, такое здоровому человеку в голову не придет. Там, наверху, каждый вечер укладывают детей, даже не представляя, что под ними, возможно, кого-то проклинают и желают смерти! От мыслей об этом становилось совсем уж тоскливо.

– Ну и что теперь? – тихо спросил Данил. – Вызываем полицию?

– Полицию? И что ты им скажешь?

– А всего этого недостаточно?

– Представь себе, нет, – вздохнула Римма. – Кто мне только что рассказывал про частную собственность? Она ведь не делает ничего противозаконного!

– Но это не нормально!

– Есть разница между законным и нормальным. Это ее квартира. Она портит чужую собственность? Нет. Она создает опасность окружающим? Нет.

– Этого мы не знаем наверняка!

– Раз соседи еще не подожгли ей дверь, вряд ли.

– Ну а это? – Данил указал на копошащихся в банке насекомых.

– Они же изолированы. Я б сейчас не отказалась узнать, для чего они ей, что она вообще затеяла!

У их бабушки, считавшей себя ведьмой, в домике тоже был уголок, где хранились травы и всякие непонятные статуэтки. Для Риммы, тогда еще маленькой девочки, они были настоящим сокровищем, но ей строжайше запрещалось касаться их. И все равно тот скромный уголок не шел ни в какое сравнение с тем, что было собрано здесь!

Нельзя сказать, что Вест совсем уж обезумела и тащила в дом всякий хлам. Присмотревшись внимательней, Римма обнаружила, что книги в ее доме дорогие, свечи тоже не в первом попавшемся магазине куплены. Вест точно знала, что делает, но от этого становилось только страшнее.

Ведь если она – настоящая ведьма, то и проклятье у нее настоящее, правильно?

Данил был поражен всем этим не так, как Римма, но чувствовалось, что и ему не по себе.

– Хорошо, мой план с полицией ты раскритиковала. А свой у тебя есть?

– Нужно найти, где она живет, – отозвалась Римма, продолжая изучать кухню. От всего, что она видела вокруг, ей становилось тошно, но обратного пути уже не было.

– В смысле – где живет? Разве не здесь?

– Так ведь очевидно, что не здесь! Ты здесь где-нибудь кровать видишь? Или вот посуду, подходящую для еды, а не для адского варева? Вест себя любит, она не станет спать на газетке и есть куриные косточки.

– Но ведь она дала тебе именно этот адрес, – напомнил Данил.

– Да, а еще она меня прокляла. Это как бы намекает, что отношения у нас не самые доверительные.

Вест не только дала ей адрес, она еще и оставила дверь открытой. Все это напрягало Римму, но уйти она и правда не могла, ей нужно было найти хоть какую-то подсказку. Потому что если проклятья нет, она всегда может вернуться в Москву и забыть об этом кошмаре.

А если оно есть?

Квартиру нужно было проверить по второму кругу, и они разделились: Данил направился обратно в гостиную, Римма вернулась в прихожую. Оставаться на кухне не хотелось никому.

Да и прихожая была не самым приятным местом. Римма сто раз пожалела, что не взяла с собой перчатки – но откуда она могла знать, что они понадобятся? Теперь ей приходилось довольствоваться тонким носовым платком, через который она касалась сундуков, открывая их. Доски оказались покрыты чем-то липким, и ткань приклеивалась к ним все сильнее.