– Без торговли. И не здесь, – отрезала Шестая из Двенадцати.

– Как скажешь, Мышка, – Децимус обхватил Ратиус за талию, чихнул от пыли, когда серые растрепанные волосы демоницы оказались слишком близко от его носа. Парочка исчезла, чтобы появиться в совершенно другом месте. Купальне.

– Ты куда меня притащил? Я думала, мы пообедаем… – немного разочарованно протянула Ратиус, осматриваясь вокруг. Она и правда почувствовала голод, вспомнив, что очень давно не ела. Не десятилетие, конечно, но дней пять так точно, а весь этот пар и бассейны, наполненные водой, не очень-то вдохновляли.

– Все будет как в сказке, Мышка. Сперва банька. Расслабься, я плачу. – С этими словами Децимус, не выпуская демоницу из объятий, сделал два шага назад и свалился в ближайший бассейн, подняв тучу брызг.

– И прекрати называть меня Мышкой. У меня другой зверь, – заявила Ратиус, выныривая и отфыркиваясь. Децимус оказался рядом и изящным движением кисти освободил их обоих от одежды, переместив груду мокрого тряпья в угол купальни.

– Ты сейчас еще больше на мышку похожа, маленькую мокрую мышку. Пип! – Он чуть коснулся кончика носа демоницы.

– А ты… а ты! Наглый рыжий скунс! – Ратиус отплыла от него и уселась на широкой ступеньке у края бассейна.

– Скунсы не бывают рыжими, сама знаешь. И я хорошо пахну, в отличие от тебя. Так что мы сперва тебя отмоем, потом накормим, а потом ты мне сказку расскажешь, – болтал Децимус, устроившись рядом и раздобыв где-то ароматный брусочек, ловко намыливал волосы демоницы.

– Так что ты хочешь у меня узнать? – спросила Ратиус. Она попыталась сделать это строго, но проворные пальцы Децимуса так приятно массировали голову, а потом перешли на спину и плечи, что голос демоницы стал расслаблено-томным. Особенно когда мужские руки скользнули вперед, накрыв маленькую грудь.

– Всему свое время, Мышка. Мы еще не закончили тебя мыть, – шепнул Децимус ей на ухо, в то время как пальцы одной руки оглаживали впалый девичий живот, а вторая рука, вооруженная мочалкой, продолжала тереть. Потом он стащил ее обратно в бассейн, переместил их обоих в следующую лохань, намылил и смыл пену еще раз. Ратиус уже не пыталась возражать, откинув голову, расслабленно лежала на его плече, позволяя Децимусу вертеть себя и трогать как ему угодно.

– Ты хочешь энергию напрямую передать? – лениво спросила она, ощутив, как мужские руки прошлись по внутренней стороне бедер и принялись поглаживать между ног. Он уже дотрагивался до нее там в процессе омовения, но сейчас прикосновения изменились, приобрели другой оттенок. От этого хотелось развести ноги еще шире, подставляясь под эти умелые и нежные пальцы. Ратиус вспомнила, что у нее очень давно не было секса. Этот процесс ее не слишком интересовал. Когда в последний раз? Кажется, в прошлом столетии. Но сейчас расслабленная или разморенная она была совершенно не против поиграть с братцем-кроликом. Хотя Ратиус всегда нравился другой типаж мужчин: большие и брутальные. Тогда, когда она об этом вспоминала. А Децимус, несмотря на то, что прожил уже не одно тысячелетие, выглядел юнцом, недавно прошедшим обучение. Слишком милый и сладкий, с этими его рыжими кудрями и желтыми, как вересковый мед, глазами. Еще и веснушки, рассыпанные по всему лицу. Но все равно, она была не против. Очень даже не против.

– Потери при изготовлении монет составляют от трех до пяти процентов, – ответил Децимус с придыханием, легонько скользя губами и языком по шее и плечу Ратиус. Как будто для особой чистоты он решил ее еще и вылизать. Звучало это так, словно Децимус признавался в чувствах, а не обсуждал особенности передачи энергии. Кроме монет существовало еще несколько способов. Секс и обмен кровью были самыми эффективными, позволяющими передавать практически сто процентов силы.

– За сколько часов мне у тебя забрать? А-ах, – не сдержала стона демоница, когда Децимус, убедившись, что она мокрая и готовая, приподняв ее за бедра, насадил на себя.

– Самоуверенная Мышка. Ты слабее новорожденного котенка. Сколько ты нормально не питалась? Я сам проконтролирую передачу. – Каждое предложение сопровождалось толчком бедер. Ратиус ничего не отвечала, только тихонько постанывала в такт движениям. Почти доведя ее до пика, он остановился. Развернул лицом к себе. Ратиус неудовлетворенно ерзала, желая вернуться к прерванному занятию.

– Огонек, пожалуйста, – попросила она, пытаясь прижаться теснее. Это прозвище, как и «мышка», они дали друг другу в далеком детстве. Два демоненка, появившиеся с разницей в два года любили вместе играть в своих звериных ипостасях. Огненный кролик с оранжевой шкуркой и серебристая, как ртуть, крыска.

– Уже все, сестренка, передача завершена, – серьезно ответил Децимус, но в его медовых глазах прыгали чертенята-смешинки. Насладившись выражением удивления и детской обиды на лице «мышки», он не выдержал и рассмеялся. И оказался опрокинутым на спину Ратиус, разъяренно когтившей его плечи и грудь. Впрочем, Децимус и не сильно сопротивлялся, он даже помог демонице поудобнее оседлать себя.

– Ну вот, хоть на демона похожа стала, – Децимус тронул серебристый локон волос Ратиус. Шестая из Двенадцати, завернутая в пушистое полотенце, сидела на кушетке и уплетала за обе щеки еду, расставленную на малахитовом, как ее глаза столике. Ратиус сейчас была чудо как хороша. Миниатюрная, она выглядела хрупкой и нежной, как дорогая фарфоровая статуэтка. Светлая кожа чуть разрумянилась после водных процедур и других активностей, платиновые волосы лежали шелковистой волной по плечам. Руки с изящными пальчиками впились в ножку дичи, а жемчужные белые зубки с энтузиазмом рвали мясо.

– Расскажи, чем ты так увлеклась, Мышка? – Децимус, тоже в одном полотенце на бедрах, расположился рядом на кушетке, лениво пощипывал виноград и с улыбкой наблюдал за жующей Ратиус.

– Взаимодействием камней. Есть особенные руды, куски которых притягиваются или отталкиваются друг от друга. Мне это кажется аналогом нашей третьей энергии в мире людей.

– Неужели? – поинтересовался Децимус, но Ратиус поняла, что он не слишком уж заинтересован.

– Смотри! – Она отложила утиную ножку, от которой впрочем осталась только голая косточка, облизала пальцы, а потом притянула к себе лист бумаги и один из образцов магнетических камней из своей лаборатории.

– И куда смотреть?

– Держи лист. Вот так. Сейчас добавим немного металла, – приговаривала Ратиус, притянув забытую на краю купальни шпильку и теперь ломая и кроша ее на бумагу. Человек такой фокус провернуть не смог бы, но под изящными пальцами Ратиус металл рассыпался мелкой крошкой. Она поднесла черный камень снизу листа и мелкие кусочки металла выстроились в изогнутые линии. Демоница победно улыбнулась: – Видишь?

– Ну, определенное сходство есть… – протянул Децимус, разглядывая получившийся узор, а потом поднял глаза на демоницу: – Но я все равно не пойму: зачем тебе это?

– Никто не понимает, – махнула рукой Ратиус, одновременно убирая магнит и лист с металлическими опилками в коробку в своей лаборатории.

– И зачем тогда?

– Огонек, мы – как животные. Знаем и умеем обращаться с силами на инстинктивном уровне. А я хочу понять их природу, закономерности.

– Мышка, ты, кажется, слишком сильно заморочилась по глупому вопросу.

Глаза Ратиус гневно вспыхнули, и Децимус поспешил исправить свою оплошность, подсунув ей под нос еще одну утиную ножку. Демоница впилась в нее зубами.

– Если тебе нравится, то кто я такой, чтобы возражать… Может, от этого и правда будет польза, – примирительно произнес он.

– Еще увидишь, – буркнула Ратиус, не прекращая жевать.

– Просто я волнуюсь за тебя, Мышка. Ты когда последний раз выступала в роли хранителя? Ты же знаешь, нам это надо делать регулярно.

– Я не пренебрегаю своими обязанностями! Три года назад я обезвредила и заточила заклинателя костей, который переворошил и поднял весь Пер-Лашез. Теперь лежит, связанный и смирный, в самом центре. Этого деяния для поддержания Равновесия надолго хватит.