Но продолжим. Готовый, сотканный на ручном станке материал назывался текстом. Именно от слова «текст» произошли в последующем такие слова, как «текстура» и «текстиль». Ну а теперь догадайтесь сами, как и от чего впоследствии произошли такие, связанные уже с письменностью, слова, как «буколица» («буквица»), «строка», «текст», «материал» (а не продукт или изделия), который готовят во всех редакциях…

В наших беседах я обещал вам также раскрывать ныне ставшие если не тайными, то мутными истории происхождения имен и фамилий мировых исторических деятелей написанной для нас иной мировой истории. Помните?

Тогда перейдем к интересному. Вспомним, как нарекли древнего арабского ученого, писавшего древние тексты? Подскажу. За тексты, которые он исполнил вязью (кстати, тоже слово, связанное с вязанием, т. е. нитями), его нарекли, или он сам взял себе имя, – внимание – Алишер Навои. Ничего не напоминает в связи с вышеизложенной информацией?

На сегодня все. Перечитываем это, если что упустили, думаем, готовимся к следующим урокам.

Не одно десятилетие я просидел у тысячи костров по всей планете. Разжигал я их не только сам, но и видел, как это делают другие люди – в тайге, в лесу, в пустынях, в джунглях, степях, горах и пещерах.

Все костры, которые разводят люди, всегда получаются у них одного и того же размера. Примерно чуть меньше метра в диаметре. Где бы и кто бы костер ни развел, какая бы древесина его ни кормила, костер везде и всегда получается примерно одинаковым.

Собраться и уютно посидеть вокруг костра может лишь небольшое количество людей. Людям чаще всего нужен именно такой костер, к которому можно протянуть ладони, в котором можно, не вставая с места, пошевелить полешки или хворост прутиком или веточкой. Невозможно разжечь костер, вокруг которого могли бы уютно сидеть сто человек. Или даже двадцать. Ведь посидеть люди хотят у уютного теплого костерка, а не вокруг полыхающего пожарища. Такая вот у меня для вас теплая, можно сказать, горячая присказка, смысл которой будет понятен чуть позже.

А скажу я вам сегодня в моем сегодняшнем сообщении об Отечестве нашем и о нашей Родине. Мы часто обращаемся к понятиям Родина и Отечество, часто произносим эти слова. Так получилось, что люди нынче зачастую не видят и не чувствуют между этими понятиями и словами никакой особой разницы. Но сообщаю вам, друзья мои, братья мои и сестры, братишки мои и мои сестрички, разница между этими понятиями есть. Отечество и Родина – вовсе не одно и то же. Это разные по смыслу слова. И раньше наши предки знали их настоящие значения.

В традиции славян главным человеком в семье всегда был отец. Как бы люди ни любили и ни уважали мать семейства, в конечном счете именно отец определял, что семье нужно и чего ей не нужно, что для семьи хорошо и что плохо.

Отец в семье представлял собою небеса, а землю в семье представляла мать. В исходной вере славян всеобщим же Отцом для всех было Небо. А всеобщей Матерью для всех людей была Мать Сыра Земля. Как ни любили свою землю наши отцы, деды и прадеды, наши бабушки и прабабушки… главным для них было родное небо и родные звезды.

Огонь всегда посылается на землю небесами. На небе – весь главный огонь. Оттуда светят солнце, луна, планеты и звезды. Светят в небе северное и южное полярные сияния. С небес приходит на землю и огонь молний.

Костер на земле – тоже посланник неба. Он является представителем огня небесного – Отца – Неба. Образно говоря, костер, вокруг которого мы сидим, это и есть Отец. А земля, согретая этим костром, это и есть Мать. Они и есть отец и мать всех тех людей, что сидят на этой теплой земле вокруг этого греющего костра. Наши предки считали, что, сидя вокруг костра, все сидели подле Отца, на коленях у Матери Сырой Земли.

Рождает все на свете земля-матушка. И во всем, что она родила, есть тепло отца – неба. Искорка неба. Всякое живое тело на земле содержит в себе частичку, огонек от Отца Небесного.

В древности живот и передняя поверхность ног женщины назывались роди`ны. Ребенок, сидя на коленях матери, сидит на ее роди`нах. Иначе говоря, он сидит на своей Родине. Вот посему-поэтому, по-русски, теплая земля вокруг костра называется роди`ны. Или Родина-мать.

Если заключить костер в очаг, одеть огонь в камень, то отцом станет очаг. А матерью тогда будет земля с очагом, заключенная в стены. То есть матерью является дом, жилище, в котором есть очаг. Очаг-отец обогревает дом, а стены и крыша дома не дают залить дождем или задуть ветром огонь в очаге.

Отец в доме приносит к очагу новое и новое топливо, а мать в доме этим топливом топит очаг и поддерживает в нем огонь. Она не дает огню погаснуть или убежать оттуда и разгореться больше, чем нужно. Мать пользуется очагом для приготовления пищи, для сушки одежды и для многих других разнообразных нужд. Таким образом, в переносном смысле отец в доме является огнем, а мать в доме есть все то, что этим огнем согрето и освещено.

Мать распределяет тепло по дому и создает в доме уют и порядок. Руки отца всегда что-то делают в доме, и что-то в них всегда горит. В руках отца горит какое-то дело. Мы и сейчас так и говорим: дело горит в руках. Или еще говорим: человек горит своим делом, своими идеями. И даже говорим еще: человек сгорел на работе… В большом переносном смысле: все, что делается на земле, есть то, что на ней горит! Или, точнее, то, чем она горит. И согрета, обогрета земля всеми теми делами, которые горят в руках всех тружеников и тружениц на этой земле.

Так вот, скажу я вам: Отечество есть все прежние и нынешние деятели родной земли и все, что на ней делается. Отечество – это деятельность и готовность к действиям. А Родина есть вся та земля, которая этой деятельностью согрета. Родина есть вся та земля, на которой живут, о которой помнят, которую чтут и о которой заботятся.

Любой обработанный камень или любой камень, со смыслом использованный для дела, является частью нашего всеобщего очага. Земля, размежеванная, ограненная, ограниченная, разграниченная таким осмысленным камнем, проявляет устройство нашей земли, нашей Родины. Это и есть обустроенная наша Родина… наша нами по`нятая и политая нашим потом, а порой и кровью Родина.

Это я к тому, что хочу об Отечестве и о Родине сказать вам еще кое-что. В исходной вере наши предки не то чтобы приравнивали женщину к земле – наши предки женщину и землю полностью отождествляли. Для православного славянина земля – это женщина, а женщина – это земля. Рожает женщина, становясь матерью, и рожает земля. Поэтому мы говорим матушка-земля. Семя, посаженное в землю, образует плод. Семя во чреве женщины образует плод. Поэтому и земля, и женщина назывались у наших предков Богородицей, сотворяющей из семени плод по образу и подобию.

Поясом Богородицы (на ее чреслах) называли на Руси пахотные и обжитые, обихоженные земли. Потеряв женщину, наши предки всегда теряли кусок земли. Говорили: дочь – отрезанный ломоть. Тем отрезанным ломтем был именно надел земли. Отдавая дочь замуж, отец отдавал зятю надел земли в качестве приданого. Такая земля была потерей для семьи и для всего рода. Если отец не мог дать зятю земли, он должен был дать ему, например, деньги, на которые он смог бы купить надел земли. Сыновья же приносили в семью вместе с женами землю. С сыновьями земля в семье и в роду прирастала. Все это – ни хорошо, ни плохо. Просто таков был порядок.

И этот порядок сохранился в наших душах и генах, и пребывает он там по сей день. Мы нутром своим чувствуем, в своей душе и в своем сердце помним наш вековой уклад, порядок и главные смыслы нашей жизни. Они в нашей крови – в крови, доставшейся, наследуемой нами от наших предков. С огорчением мы воспринимаем весть об ушедшей от нас женщине к другому мужчине. С болью мы воспринимаем весть о любой ушедшей от нас женщине в другие страны, к далеким от нас берегам, людям, к иностранцам и иноверцам. Женщина, вышедшая замуж за иноземца, – это отданный иноземцам кусок Родины. Ушла женщина – ушла земля, ушла частичка Родины.