Лёгкая вспышка и… темнота.

– Ни фига не видно, деда…

– Так ты колечко своё запусти.

– Что, Федька, – вдруг со стороны послышался тихий хриплый шёпот, – одолел-таки Лиховида, а?

– Ваше Величество? – я поспешно крутанул камень на перстне и камеру залил тусклый свет.

– Моё-моё, – подтвердил царь-батюшка, громыхнув цепями.

Выглядел Кощей мягко говоря – не важно. Распятый на стене, перепутанный цепями, худющий, почерневший и весь в пыли и паутине смотрелся он жутковато, но, тем не менее, был бодр и вполне даже в рассудке:

– Здорово, Михалыч. Попить принёс?

– А как же, батюшка! – засуетился дед, выуживая из безразмерного кошеля ковшик. – На-ка от отпей… Да не спеши ты, ишь носом в воду урылси… Три ведра принесли, небось хватит.

– Ваше Величество, – я шагнул к Кощею, – вы как?

Тот только фыркнул прямо в седьмой ковшик.

– Ясно, пардон. А про Лиховида вы откуда знаете?

– От ты Федька у меня, – Кощей оторвался от воды, – то умный, а то как ляпнешь что, будто из-под хвоста коровы да на землю.

– Да ну вас, Ваше Величество… А всё же?

– У батюшки, где бы он ни был, завсегда мозговое единение со дворцом, – пояснил дед. – Отстань, внучек с расспросами покуда, дай человеку попить спокойно.

– Какой я тебе человек, Михалыч? – снова фыркнул Кощей. – А в корзинке что?

– А мы за вами пришли, – выпалил я. – Сейчас за скелетом назад смотаемся, вместо вас пусть висит, а вы через пять минут уже во дворце будете. Я сейчас Гюнтеру прикажу ванную вам набрать.

– Сам придумал? – недоверчиво хмыкнул царь-батюшка.

– Сам-сам, – вмешался дед. – Ить и славного же ты себе работничка воспитал, батюшка. Героического ума у нас Федька! Весь в меня.

– Ну что есть, то есть, – я скромно шаркнул кроссовком по пыльному каменному полу. – Так что собирайтесь Ваше Величество пока я за скелетом смотаюсь.

– Остынь, Статс-секретарь, – проскрипел Кощей. – Нельзя мне просто так во дворце показываться.

– Так никто же не узнает!

– Узнают. Только я во дворце окажусь, как сразу все, кому надо и кому не надо, меня там почувствуют.

– Блин, – я разочарованно вздохнул. – А такая идея хорошая была…

– Идея хорошая, – кивнул Кощей, прикладываясь к бутылке коньяка, заботливо поднесенной к его губам Михалычем, – только… уффф… А откуда такой коньяк у вас?.. А, ладно, потом разберусь… Только не до конца продумана идея твоя, Федор Васильевич.

– Так я же не знал, – развёл я руками.

– Зато я знаю.

– И что теперь? Так и будете висеть тут, пока не созреете на битву с фон Дракхеном?

– А тебе бы этого и хотелось? – прищурился Кощей. – Понравилось, небось, царствовать, а Федька?

– Да ну его на фиг, это царствование, – честно ответил я. – Мне кроме моей Канцелярии, ничего больше не надо.

– Моей.

– А?

– Моей, говорю, Канцелярии, – ворчливо пояснил царь-батюшка.

– А, ну да, ну да. Вашей, конечно… И всё же, Ваше Величество, вот хоть сгущенки мне не давайте больше, а не верю я, что у вас никаких уловок на этот счёт не заготовлено.

– Молодец, Фёдор, – хмыкнул Кощей. – Не зря я тебя к себе взял. Есть одна идея, да только весь расчет у меня на Лиховида был, а ты его и того… Устранил.

– А что еще оставалось, Ваше Величество? – пожал я плечами. – А что за расчет?

– Отсидеться во дворце, да только не открыто, а в защищенных палатах. В библиотеке, например, да хоть в галерее. Там, где не шастает никто.

– А защита?..

– Колдунская, – кивнул Кощей. – Теперь и не знаю, кто такое сделать может…

– Батюшка, – влез Михалыч, – так Лиховид-то не помер, паскудник, а в заточении у нас. Нешто его заставить нельзя?

– Не знаю, Михалыч, – вздохнул Кощей. – Кабы я его за гузку потряс, то и был бы толк. Но нельзя мне во дворец. А его сюда нельзя – без шума не обойдётся, тут-то охрана и набежит.

– Ну, мы попробуем, Ваше Величество, – предложил я. – А он в курсе, как и что?

– Обговаривали с ним, – кивнул Кощей. – Еще весной.

– Тогда ждите, Ваше Величество, мы постараемся побыстрее. Не надо ли вам чего пока мы Лиховида обрабатывать будем?

– Скоморохов для души, да десяток прынцесс покрасивше – для тела, – фыркнул Кощей.

Я задумчиво сидел за компом, а бесенята, устроившись на спинке кресла за моей головой, сочувствующе вздыхали и разглядывали строки на мониторе. Нет, это они не мне сочувствовали – друг другу. Как же, согнали маленьких, мультики выключили, да ещё и любимое кресло заняли. А вот такая жизнь. Пускай с детства приучаются к несовершенству мира.

Зря я указ о праздновании Нового года издал. Надо было все праздники в один указ загнать. Ладно, сейчас исправим. «Приказываю»… Нет. Ага, вот: «Постановляю». Угу.

«Назначить 23 февраля Днём защитника Кощея.

Дамы поздравляют кавалеров, дарят символические подарки, наливают, ухаживают, не ругаются весь день. Офицерам и прочим военнослужащим – 100 грамм за счет казны.

Назначить 8 марта Международным женским днём».

Тут и выдумывать ничего не надо: женский день, он и есть женский день. В любом случае, как ни назови – мужикам страдать.

«Кавалеры поздравляют дам, дарят символические подарки, цветы, наливают, ухаживают, не ругаются матом и подают в постель завтрак».

Нет, не надо в постель. Не поймут. Я удалил строку и написал:

«…и готовят завтрак». Ага, пойдёт. Что там у нас дальше? Первомай.

«Назначить 1 мая – Днём работников Кощея.

Все празднуют, выпивают, поют песни, ходят друг к другу в гости. По желанию выносят плакаты и флаги и ходят с песнями вокруг Лысой горы. Администрация поздравляет работников традиционной ежегодной речью. Рекомендуемые лозунги для транспарантов: «Народ и Кощей едины!», «Наша цель – кощеизм!», «Заветам Кощея верны!», «Пролетарии всех стран…».

Нет, пролетариев не надо, пожалуй.

Убьёт меня Кощей, точно убьёт. А вот надо во дворце править, а не по тюрягам отсиживаться! Сам виноват.

«Назначить 12 июня…»

Хм-м-м… Ну, не независимость же, правда? Надо что-нибудь патриотическое. Ага.

«Назначить 12 июня днём Кощея.

Все радуются, хвалят царя-батюшку, выпивают за его здоровье и процветание государства. Расходы на алкоголь на 50% оплачивает бухгалтерия».

Точно убьёт. Да и ладно, зато погуляем. Что там дальше? 7 ноября. Или 4 ноября. Пусть будет 1 ноября.

«Назначить 1 ноября Днём единства». Бред какой-то. Ну, хоть не социалистической революции. Удаляем.

«Назначить 1 ноября Днём светлого, но тёмного будущего». Ой, да пойдёт.

«Все пьют, гуляют, восхваляют царя-батюшку, ждут скорого приятного будущего. Рекомендуемые напитки: светлое и тёмное пиво».

Ну и хватит. Профессиональные праздники установлю потом, в рабочем порядке. В шаблон, на печать, готово.

– Ну, паразиты, – повернул я голову к Тишке. Или Гришке. – Включать мультики или пойдем стены в коридоре штукатурить?

Риторический вопрос, понятное дело. Включил, конечно, и в спину тут же забарабанили маленькие лапки мол, вали с нашего кресла, Твоё Величество, не мешай.

– Ваше Величество, – заявился Гюнтер. – Прикажете представить пред очи ваши светлые праздничный комитет?

– Подобрал кандидатуры? Ну, давай посмотрим, с кем работать придётся.

– А батюшка царь! – в кабинет влетела Елька. – А вот она и я! А я как услыхала, что вы тут праздновать собралися, так сразу и думаю: нет-нет, не осилит царь-батюшка сам такое! А ручки-ножки от забот отвалятси, головушка разболится, а мне потом от барыни кнутов на конюшне получать? А не согласная я! А вот и примчалась аки ласточка быстрокрылая, на помощь тебе!

– Заходи, ласточка, – проворчал я. – Присаживайся, пернатая ты наша. Только замолчи, хоть на минутку.

– А от чего ж не замолчать-то, батюшка? А и запросто замолчу! Ты сказал – я сделала. А я же у тебя послушная работница, не чета там некоторым. А ты только намекни, да даже просто глазиком своим ясным моргни, а я уж расстараюся, я уж…