Клотильда спешила сделать домашние дела – приготовление завтрака и ежедневную утреннюю уборку квартиры, чтобы пойти в мясной магазин.

Когда жена ушла, Туссен тоже стал одеваться. Он заметил, нет скорее ощутил, что Клотильда не настроена на совместную прогулку или поездку, а обременена хозяйственными проблемами и соображениями и не хотел мешать, поэтому пошёл один. В совместных прогулках с женой Туссен был спокойнее, увереннее, ощущал себя будто защищённым и… беспомощнее, попадая в бóльшую зависимость от Клодильды, так как она легче и лучше ориентировалась в быстро меняющемся окружающем мире. Довольно часто это положение Туссена устраивало, но иногда начинало раздражать и чтобы не сорваться в бурный конфликт, чего по убеждению художника его жена совсем не заслуживала, он уходил из дома и шёл, куда глаза глядят, но не всегда пешком, чаще на такси. Туссен уезжал не в поисках сюжетов, а для своеобразного самоутверждения, ведь стало так сложно и малопонятно вокруг и часто он не понимает, что за предметы и сооружения находятся рядом и только запахи остались неизменными, они своеобразный путеводитель в мире вещей и ещё, конечно, цвета.

Туссен постоянно удивлялся тому какие странные теперь делают автомобили и строят здания, выводят новые породы собак и кошек, селекционируют растения! Как добиваются таких странных геометрических форм для живых существ, цветов и деревьев?! Какие гениальные люди! Вот кто достоин высочайшей похвалы и баснословных гонораров, а не он, который лишь срисовывает то, что видит, ведь ни одного сюжета не придумал, в его картинах нет ни особого воображения, ни фантазии, а лишь попытка передать увиденный момент и собственные впечатления. Туссен этого не скрывает и в ответ на восторженные возгласы жены и других отвечает: «Пишу, как вижу. Что вижу, то и пишу». На что Клодильда обычно мудро замечала: «Видишь так, дорогой только ты. И в этом твоя особенность и, быть может гениальность».

Удивление окружающими формами обычно продолжаются недолго, после выхода из дома – привычного мира на улицу в течении нескольких минут, затем Туссен пребывает в той реальности, которую видит сейчас, не помня о том какой эта улица была вчера или неделю назад. Туссен живёт настоящим в прямом смысле, забывая облик прошлых впечатлений.

Клотильду тяготила какая-то необъяснимая тревога. Она торопилась посетить мясной магазин, в который наведывалась много лет с тех пор как поселилась с мужем в квартале Ля Муетт. Атмосфера этого магазинчика привычна и, возможно, рассеет её удручённое настроение. Конечно, Клотильда надеялась не только на доброжелательную обстановку.

Только Луи Вермандуа вошёл в кабинет, как ему позвонила жена. Франсуа– Пьер тактично вышел заодно размять косточки и покурить. Около двух часов он был пригвождён, обзванивая гостиницы. На этот раз комиссар тоже оказался прав, и инспектор с нетерпением ожидал выложить информацию. Разгуливая у входа в комиссариат и изо всех сил дымя, Франсуа-Пьер решил немного повременить, помучить патрона и тем самым удовлетворить своё давнее любопытство.

– Патрон, – спросил инспектор, когда вернулся, – можно задать вопрос, который не относится к делу Жака Форси?

– Давай, да только побыстрее.

– Извините, господин комиссар, если этот вопрос как-то вас заденет.

– Франсуа– Пьер, что-то ты чересчур любезен, к чему бы это, а?

– О, нет-нет, ничего плохого… Итак вопрос: почему ваша жена называет вас Людовúк?

– Потому что меня так зовут!

– Но, патрон?.. Луи, извините для краткости?

– Именно! Всё?!

– Да… Людовúк Вермандуа, почти как Людовúк Валуа…

– Франсуа-Пьер, что происходит?

– Ничего, патрон. Просто взбрело в голову.

Да было время, когда будущий комиссар ненавидел своё имя, которое дала ему мать, несмотря на протесты отца. Мать – единственная из родственников – ярая поклонница монархии и выбрала самое красивое имя, принадлежащее многим королям Франции. Мальчик рос быстрее сверстников и выглядел высоким и худым, за что его дразнили Людовúк Длинный и Людовúк Тощий. Тогда мальчик по совету отца стал заниматься греблей и плаванием, а потом борьбой. Через несколько лет его уже называли Людовúк Статный. И, тем не менее, подросток ненавидел и стыдился своего имени и мечтал его поменять. Но в старших классах изменил решение и назло всем, а точнее самому себе передумал менять имя. Только, когда поступил в полицию стал называть себя для краткости Луи и так все коллеги привыкли за долгие годы, что забыли и не обращали внимания, что в документах и в удостоверении его имя – Людовúк.

– Звонил в отели?

– Господин комиссар, вы опять правы. Жак Форси останавливался в двенадцати отелях из двадцати трёх, что я обзвонил и ещё в одном он забронировал номер на будущий четверг!

– Надо же! И, где они?

– По всему Большому Парижу и в ближних городках, предместьях. Насколько я заметил эти отели вблизи достопримечательностей или живописных мест.

– Может быть, он хотел отдохнуть от магазина, от жены?..

– И с другой женщиной, возможно…

– «Cherehez la femme…»⁵ Что же, не исключено.

Пежо Клотильды остановилось недалеко от мясного магазина.

«Странно, – подумала Клотильда, – но по-прежнему на душе скверно. Ещё немного осталось, может удастся повидаться…» – и сдерживая себя, чтобы не побежать направилась ко входу.

Едва вошла, ощутила что-то не так как всегда… какая-то пустота… Нет, конечно, витрины заполнены, покупательница выходит с битком набитым пакетом. Почему же Клотильда чувствует вокруг себя пустоту?!

– Добрый день, мадам Барбара, – пересиливая себя, улыбнулась Клотильда. – Как дела?

– О, мадам Клотильда, откуда же дню быть добрым при нынешнем состоянии…

– А, что мало покупателей?

– Нет, напротив. Хотя не все заходят за мясом, а больше за новостями.

– Вот это да, не знала, что этот магазин стал сосредоточием новостей.

– Как же, мадам, ведь всем любопытно, кто убил.

– Убил? Новый фильм или сериал? А я уж несколько дней не включала телевизор.

– О, мадам Клотильда, неужель до вас не дошла весть?

– О чём, мадам Барбара?

– Что Жака убили.

– Жака? Какого Жака?

– Как же! Моего мужа, Жака Форси!

– Вашего мужа?! УБИЛИ!

– О, что же вы так побледнели, мадам Клотильда?

– У меня из знакомых никогда ещё никого не убивали… Может быть это ошибка?

– Мадам, я тоже сначала не поверила, тогда меня отвезли… в морг на опознание.

– Когда это случилось?

– Позавчера вечером.

– Боже…

– А нашли Жака ночью. И, где как думаете, в Ля Дефанс. Чего его туда занесло?..

– Кто? – чуть заикаясь спросила Клотильда. – Кто же его?..

– Мне тоже хотелось бы знать… Ищут… Как думаете найдут?

– Если полиция не найдёт, наймём частного детектива. Я помогу. Мадам Барбара, если, что нужно для похорон или ещё что-то не стесняйтесь, обращайтесь, – и Клотильда достала из сумочки визитку, – звоните в любое время суток.

– О, мадам Клотильда, благодарю. У меня был записан где-то ваш телефон, вы давненько продиктовали, – и взяла визитку, положила в карман.

– Мадам Барбара, за что же убили месье Жака? Что говорят полицейские?

– Утверждают, что ограбление. Подумать только из-за нескольких евро, часов и мобильника человека убить!

– Похороны, когда? – едва выговорила Клотильда.

– Не знаю, инспектор сказал, что сообщат, когда можно забрать Жака, – мадам Барбара промокнула краем фартука скатившуюся слезу.

– Как несправедливо…

– Ой, мадам Клотильда, разве справедливость в жизни есть?

– Мадам Барбара, извините, у меня голова кружится, я пойду.

– Как же вы поведёте?

– Посижу в машине, если не пройдёт вызову такси.

– Что же вы хотели купить? Митарра вам вынесет.