- Обещаю. С ним ничего не случится. Езжай. До связи.

Водитель высадил меня у выхода из парка.  Я рассчиталась, оставив щедрые чаевые, и  пересела в заранее заказанную машину. Всю дорогу до аэропорта я молилась.

Потянулись томительные часы ожидания. Мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем нас посадили в самолет. Я постоянно глядела на часы и гадала, почему время остановилось, а люди двигаются, как в замедленной съемке. Хотелось кричать, плакать, куда-то бежать и чем-то заниматься, лишь бы отвлечься от тревожных мыслей – но приходилось молча сидеть и ждать.

Каждые несколько минут я созванивалась с Леной и обменивалась смс с мамой и Катей, которые буквально атаковали меня вопросами. Я не могла сообщить ничего нового и от этого бесилась еще больше. Незадолго до начала посадки я позвонила Свете.

- Эй, ты где? – встревоженно спросила она.

- В аэропорту. Скоро вылет.

- А Валид?

- Отдала его Лене, - ответила я, чувствуя, что не могу сдержать слез.

- Так-так, успокойся. Все будет в порядке. Саид в Каире? Он ничего не подозревает?

- Нет, мы вчера говорили по телефону, все как обычно.

- Оставила ему записку?

- Нет, - призналась я. – Мне даже в голову не пришло. Все равно Саид узнает о нашем отъезде еще до своего возвращения в Александрию.  Я напишу ему из России. Позвони Лене минут через тридцать, хорошо? У меня душа не на месте, а в самолете сотовый придется выключить.

-  Конечно. Не переживай.  Удачи тебе.

Через несколько минут началась посадка.

Перелет оказался утомительным, как никогда. Я дергалась и постоянно смотрела на часы. Где сейчас Валид? Все ли у них в порядке? Попутчик попытался завязать со мной непринужденный разговор, но, увидев мою реакцию, обиделся и отвернулся к иллюминатору. Шикобелло смирно сидел в клетке и только испуганно зыркал глазами. Казалось, прошло не четыре часа, а четверо суток, прежде чем мы наконец приземлились в Домодедово. К тому моменту я окончательно извелась. Как только шасси самолета коснулось земли, я  включила телефон и отправила Лене смс. Ответа не последовало.

Проходя паспортный контроль и получая багаж,  я постоянно смотрела на экран мобильника. Наверняка телефон выключен, потому что они в полете... Мне не о чем волноваться... Но сердце не верило доводам разума и продолжало отстукивать барабанную дробь.

В толпе встречающих я увидела свою маму.  Мы стояли и плакали, не в силах сказать ни слова.  Люди шли мимо, задевая нас своими чемоданами – ни я, ни мама не обращали на это никакого внимания. Как же давно мы не виделись... Сколько всего случилось за это время... Я впервые поняла, насколько мне не хватало матери. Утерев слезы и с трудом уняв дрожь в руках, я оттащила свою сумку в сторону. Осталось самое главное – дождаться Валида.

Мама засыпала меня вопросами, на которые я не могла ответить. Я вообще была не в состоянии нормально говорить. Ежеминутно глядя на часы, я продолжала набирать телефон Лены. Номер выключен.  Это нормально, так и должно быть – ведь в полете не разрешают пользоваться мобильными. Почему мне страшно? Я гнала от себя дурные предчувствия, но ожидание с каждой минутой становилось все более невыносимым.  По плану в случае возникновения любых проблем Лена должна была связаться со Светой, а если все идет как задумано – отправить смс на мой русский номер, как только они с Валидом окажутся в самолете. Я убеждала себя, что все в порядке,  но на всякий случай позвонила Свете. Подруга сказала, что у нее не получилось связаться с Леной –  ее телефон был выключен. Мне с каждой минутой становилось все тревожней.

Наконец на табло появилась информация, что самолет приземлился. Я тут же начала набирать московский номер Лены – телефон по-прежнему молчал. Какого черта?  У меня началась истерика.

Вышли первые пассажиры. Выловив одного из них, я уточнила, что он прилетел именно из Александрии. Мы  отчаянно высматривали в толпе Лену и Валида. Их не было. Я вцепилась рукой в ограничитель и убеждала себя, что они просто долго получают багаж.  Сердце ежесекундно вздрагивало и норовило выскочить из груди. Поток людей  стал меньше, затем у выхода вновь замаячили  пассажиры.  Онемевшими губами я поинтересовалась, откуда они прилетели. Полный добродушный дядечка удивленно посмотрел на меня и ответил:  из Мюнхена.

На всякий случай мы простояли еще полчаса. Я отказывалась верить в худшее и, цепляясь за призрачную надежду, была готова ждать хоть до ночи.  Телефоны Лены по-прежнему молчали, но я с упорством обреченного продолжала долбить по клавишам.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мама увела меня вглубь зала и усадила на кресло. Мы смотрели друг на друга, не зная, что делать.

-Успокойся, - прошептала она. – Слезами горю не поможешь. Надо выяснять, что случилось.

Я кивнула.

- Интернет... Мне нужен интернет.

Минут десять мы бестолково бегали по аэропорту в поисках вай-фай или интернет-кафе. Потом мама предложила:

- Постой. Давай попробуем выяснить в самом аэропорту. Скажем, что мы встречали родственников, а они не прилетели и не отвечают на звонки. У них должна быть информация.

Мы пошли в справочную. Серьезная девушка в очках уточнила номер рейса, фамилии пассажиров, и защелкала мышкой. Через несколько секунд она сообщила, что в самолете их не было. Увидев мое выражение лица, сотрудница аэропорта  попросила нас немного подождать. Я находилась в полуобморочном состоянии и только кивнула в ответ. Минут через пятнадцать девушка сказала, что билеты на Елену и Дмитрия Коноваловых были выписаны, но эти пассажиры не проходили регистрацию – видимо, опоздали или по какой-то причине не попали на рейс.

- Вы не переживайте, – она обеспокоенно посмотрела на нас с мамой. – Может быть, удастся им дозвониться?

- Спасибо вам большое, - ответила мама и, обняв меня за плечи, увела в другой конец зала.

Мой мозг отказывался соображать. Я плакала, даже не пытаясь сдержать слезы, и рвалась покупать обратный билет в Александрию. Мама уговаривала меня не терять надежды, а поехать в гостиницу, поспать и спокойно все обдумать.

- Мама, что обдумывать? Что обдумывать? Я потеряла своего ребенка! Мне нужно срочно лететь обратно!

- Тише, тише, не кричи. Мы пока не знаем, что именно произошло. Тебе все равно нельзя ехать в таком состоянии. Если нужно, я полечу с тобой. Но сначала надо успокоиться и еще раз попытаться связаться с этой Леной.

Я понимала, что мама права. Прошло уже много часов с тех пор, как я оставила Валида - и пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу снова попасть в Александрию. Надо успокоиться и попробовать узнать, что случилось. Я опять начала плакать.

Мы выяснили расписание ближайших рейсов в Египет – завтра днем вылетал самолет в Каир. Я настояла на том, чтобы забронировать билеты – в крайнем случае их можно будет вернуть.

Мама обняла меня за плечи, посадила в такси, и мы поехали в какую-то гостиницу. Была уже поздняя ночь. Шикобелло вышел из спячки и громко возмущался, требуя свободы и еды. Я впала в оцепенение и ни на что не реагировала, только время от времени  пыталась дозвониться до Лены. Безрезультатно. Администратор гостиницы с сомнением посмотрел на клетку с котом, но мама дала купюру – и нас  заселили в номер. Я сразу спросила про интернет и пошла проверять почту, а не найдя там ничего интересного, вбила в Яндексе фразу "Происшествия в Александрии". Большинство ссылок касались революционных событий и забастовок. Только одно новостное агентство опубликовало известие об автомобильной аварии, в которую попали граждане России. Заметка была датирована сегодняшним, точнее, уже вчерашним числом. Негнущимися пальцами я кликнула на эту ссылку – и сердце оборвалось.

«Сегодня, ---- декабря, на трассе М1 в Александрии (Египет) попала в аварию автомашина, в которой, по неподтвержденным данным, находились водитель-египтянин и двое туристов из России – женщина и ребенок, прилетевшие в страну пирамид несколько дней назад. Все пострадавшие были доставлены в больницу. Их имена и состояние здоровья пока не разглашаются. Консульство России пытается связаться с  родственниками потерпевших».