Ему отказали. Нечаев жив.

«Анархия» — ложь, чтобы остудить пыл уже все понимающей швали, работающей на обе стороны четырнадцать лет.

Эмин и есть система. Упорядоченная и мощная. Только он пришел в паноптикум где сами себя сожрать готовы. Их не задушили вовремя. Я сама забрала у Нечаева пистолет. Чтобы спустя пару лет…

— Началось.

Вроде бы сорвалось с моих губ. Но голос незнаком. Мрачный. Отчаянный.



Эмин Асаев пугающий идиот.

Такой вывод я сделала стоя под дверью туалета, где его выворачивало второй раз за вечер. Послышался плеск воды, он сплевывает и снова чистит зубы. Привалилась к стене, закрывая глаза ладонями и пытаясь успокоить учащенное сердцебиение.

Он позвонил через полчаса с незнакомого номера, сказал что все с ним нормально и скоро будет. Сказал очень раздраженно.

Когда он завалился за порог, у меня первое впечатление было, что он пьяный. Хотя пьяным я его ни разу не видела.

— На трассе был лед, песок не посыпали, задницу занесло, ушел в кювет. Все нормально. — Сказал он, склоняясь, чтобы разуться, но его сильно покачнуло и он в поисках опоры ухватился за дверной косяк.

Я подошла и присев на корточки отстранила его руки, жестом сказав, чтобы выпрямился, сама снимала с него обувь. Не поднимала голову, на мгновение сильнее сжала щиколотку, снимая с него вторую туфлю.

— Головой немного ударился. Легкий сотряс. За пару дней сойдет. — Безумно устало произнес он.

«Машина в хлам».

Легкий сотряс, да?

На мгновение прикрыла глаза и встала перед ним, облокотившимся спиной о стену и опустив руку, глядящего на тыкающихся в его ладонь радостных телят. Он перевел на меня предупреждающий взгляд. Я, сцепив зубы и кивнув, молча отступила. Эмин снял куртку и нетвердо ступая пошел в спальню.

— Эмин, — не выдерживая нарастающего внутри оцепенения, застыв в дверях спальни, негромко позвала я, глядя на него полулежащего на подушках прикрыв глаза и опустившего одну ногу на пол. Потому что головокружение. Как при пьяных вертолетах. Если не сильнее.

— Отстань. — Низко, устало, грубо. Только в ответ раздражения это не вызывало, потому что он хотел прикрыть глаза рукой но сначала ошибся, отведя ладонь сильно вправо. — Или нет, принеси обезболивающее какое-нибудь. И что-нибудь холодное к голове приложить.

Я только пошла за коробкой с лекарствами, как он поковылял в туалет.

— Не заходи. — Не оборачиваясь бросил мне, захлопывая за собой дверь.

Я стояла под дверью, уговаривая себя не сползать по стене. И слушала, как его выворачивает. Когда послышался шум воды в раковине, и он начал чистить зубы, его вывернуло второй раз. Я только повернула ледяными пальцами ручку, как:

— Не заходи сказал. — Сдавлено рявкнул.

Что же ты за сука, Асаев? Задержала дыхание и отстранила пальцы, прикусив губу до боли.

Когда он вышел, то вяло поморщился и обрубил мою попытку предложить съездить в больницу. То есть при повышении температуры надо готовить завещание и звать батюшку, а при том состоянии когда он на ходу шатается идя в спальню — «отстань, просто сотряс».

Я подала ему таблетки и стакан воды. Он выпил и взял кубики льда, завернутые в полотенце, прижав чуть выше и левее лба. Я присела на корточки у кровати, положив свои руки на его предплечье и опустив на них голову, прищурено вглядываясь в его профиль. Он дышал через рот, медленно и глубоко. Губы сухие, кожа очень бледная. Ни черта вот это не сотряс. Ни черта.

— Эмин, ты терял сознание? — тихо спросила я.

— Не помню. — Глухо ответил, слабо поморщившись и убирая свою руку из под моих, вновь прикрывая ладонью глаза. И у меня сердце сжалось, когда я увидела как мелко дрожали кончики пальцев, пока он тянул руку к лицу. — Отстань, Ян. Мне просто поспать надо в тишине и покое и все нормально будет. Не в первый раз.

Выйдя на балкон покурить, я забила симптомы в интернет и едва не поседела от ужаса. Столько вариантов и один страшнее другого. Судя по описанию, я у него даже СПИД нашла, про рак и прочее говорить не буду.

В квартиру почти забегала готовая его связать, чтобы вызвать скорую и сдать его в больницу, но он спал. Чутко, очень поверхностно. И я, с трудом уняв панику, присела на край кровати и очень осторожно поправила съехавший лед, засекая тридцать минут на его наручных часах. С треснувшим стеклом. Это не хуйня китайская, это выглядит дорого даже для меня, которая в этом не сечет, но знает, что дорогие часы всегда имеют блатные стекла, противоударные, водостойкие и прочие. А здесь оно треснуло.

Мысли в голове были пугающие. Нет, уже не касательно того, что у него кровоизлияние в мозг и к рассвету он умрет, нет. А о том, почему это произошло. Задницу у него на трассе занесло, ага. Это вот как «легкий сотряс». Это как «все нормально» при условии, что каменный Аслан вел машину как спиди-гонщик и весь на измене был. Ага, вот да.

Но Эмин спал. И спал дома. Сейчас это самое важное.

Скачала пару медицинских учебников, не доверяя сайтам в интернете и накидав в заметки список того, чем лечат сотрясение, вызвала такси и поехала скупать половину аптеки. Меня медленно внутри погружало в оцепенение, но утром Эмин предъявил счет за то, что его машину на трассе занесло и меня отпустило. С удовольствием. Да просто наслаждением.

* * *

Встал он рано, молча заглотил протянутую мной горсть медикаментов, взял с собой все то, что я ему собрала с пометками сколько раз и когда пить, поцеловал меня в лоб, посоветовал прямо сегодня заняться рестораном на набережной, глотнул кофе и уехал.

Аслан позвонил через двадцать минут и мы поехали с собаками на прогулку. Ехали в тишине. Аслан на басурманском по телефону. Снова почти без перерыва. Напряженно.

Стоя у машины, курила, наблюдая, как невдалеке резвятся радостные телята. Аслан стоял рядом. Закончил звонок, и я, задумчиво глядя в колею дороги, негромко спросила:

— Нашли? Кто столкнул машину Эмина.

Аслан кивнул, быстро набирая кому-то смс. Я усмехнулась, прикусывая губу и выдыхая дым. Палец Аслана замер над экраном. Он глубоко вздохнул и, не переводя на меня взгляда, уточнил:

— Вы ведь не знали, что его столкнули, верно, Яна Алексеевна?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Я не подам виду. — Я посмотрела в его напряженный профиль, невидящим взглядом уставившийся в экран и мне стало не по себе, поэтому я осторожно добавила, — к тому же, это я у тебя хитро выманила, а не ты рассказал.

— Я не рассказал, я ступил. — Аслан прицокнул языком, покачав головой и удрученно вздохнув. Дописал смс и, отправив его, сунул телефон в карман пальто, с непроницаемым лицом глядя перед собой. — И мне придется об этом сообщить Эмину Амировичу. Яна Алексеевна, не надо больше никого ни о чем спрашивать. Тем более вот так хитро. Все имеет последствия и это только для вас они смягченные.

— Я… — нехорошо кольнуло где-то в районе солнечного сплетения. И кольнуло больнее, когда он со все так же непроницаемым лицом достал из кармана пачку сигарет и закурил. Я не видела прежде, чтобы он курил. — Аслан, я могу его…

— Не надо. — Он, сглотнув, глубоко затянулся, глядя на псов невдалеке. — Будет хуже. У меня вчера было первое и последнее предупреждение. Скорее всего, у вас теперь появится другой водитель. Его вы тоже ни о чем не спрашивайте, это просто водитель. Так всем будет лучше.

Чувство внутри поганое. Подозвав собак, которым Аслан распахнул дверь, я выкинула сигарету и села рядом с ними. Краткий басурманский треп Аслана по телефону. Наверное с Эмином, потому что закончив звонок он протяжно и напряженно выдохнул и снова закурил.

На парковке у дома меня ждал уже новый водитель. Аслан представил мне Гурама и уехал. Я отвела собак домой и вернулась. Назвав адрес своего нового ресторана, упала на заднее сидение тонированного внедорожника с Асаевскими номерами.