— Ян, для чего мне "Инконтро" ты знаешь. Вы там хоть оргии устраивайте, но мои встречи чтобы на уровне были, остальное не ебет. Ты в оргиях не участвуешь, если что.
— Да, Эмин Амирович. — Кивнула я, поднимаясь с кресла перед его столом и подхватывая пальто со спинки. — Разрешите идти?
— Минет сделаешь и иди. — Эмин хлопнул крышкой ноутбука и откинулся на спинку кресла, кинув взгляд на часы и переводя взгляд на фыркнувшую меня.
В карих глазах искушение, на губах полуулыбка, он развернул кресло к проходу, расслабленно разваливаясь на сидении, и чуть склонил голову, прикусывая губу, и подогревая мою кровь взглядом.
— Ну, на сомелье я еще не насасывала, но чего только не сделаешь ради бизнеса, причем твоего. — Посмотрев на свои наручные часы и отметив, что в принципе, минут двадцать у меня есть, бросила сумку с пальто на кресло и направилась к нему. — Ладно уж, заголяйся.
— А, нэ, астанавис, жэнщина. — Бесящий меня жест поднятой ладони, и его взгляд на сработавшее напоминание на его мобильном, лежащем у ноутбука. — Чуть не забыл, мне уже в другом месте быть надо. Ладно, просто так сомелье нанимай, я сегодня добрый. — Эмин пробежался взглядом по бумагам на столе и быстро начал их раскладывать на стопки. — Это мне… это дебилам… это другим дебилам… это идиотам… это тормозам… так, это мое. Это Гужиеву. Это Соломину. Это тупым. Это Казакову. Это… кому?.. Ахметову. — Расфасовал в мгновение ока бумаги на стопки и бросил на меня взгляд, — чего стоишь? Сказал же, можешь не отсасывать, иди с миром.
— Вот спасибо, вот уважили Эмин Амирович. Дай вам боже здоровьица! — Не скрывая разочарования, выдохнула я, разглядывая его молниеносно вошедшего в свой рабочий ритм. И ставшего еще более сексуальным. Присела на край его стола и с грустью вздохнула.
— Я атеист. — Эмин не сильно, но с оттяжкой шлепнул мне по ягодице, заставляя встать, чтобы он взял пару листов, на которые я не заметив села.
Задержал взгляд на моей заднице и шлепнул еще раз, но уже с другим подтекстом. Я фыркнула и склонившись быстро и с наслаждением облизала его улыбающиеся губы.
— Тебе уже надо ехать? Прямо вот сейчас да? — выдохнула, обнимая за шею, падая ему на колени и елозя ягодицами по паху, щекоча дыханием его губы. — Вот прямо десяти минут нет совсем? Я уложусь, честно. Асаев? Чего ты подвис?
— Нэ могу, жэнщина, прасти. — На мгновение прикусил мне нижнюю губу и провел по ней языком. Мягко подталкивая, заставляя встать. — Ночью спать не дам, так что сильно на дегустацию не налягай.
Я разочарованно простонала, послушно направляясь за своими вещами. Он нагнал меня на выходе из банка, кивнул ожидающему меня у машины Аслану, перехватил меня за локоть, дернул на себя и хорошенько так трахнув языком направился к танку в отдалении, оставив меня угрюмо смотреть ему вслед.
Время до вечера в ресте тянулось долго, наконец, пролебезив перед последними гостями и едва сдерживаясь от того, чтобы не дать им пинка для скорости, мы закрыли ресторан и начали дегустацию. Как и полагается, сомелье хреначил нам бокалы с разнообразным алкоголем и рекомендации, что бухается с каким блюдом. Повара и халдеи быстро все записали, задали для виду пару десятков вопросов и официоз был окончен, дело плавно перетекало в ожидаемую с утра попойку.
Только ненадолго. Позвонил Эмин Амирович и сказал накрыть ему поляну на две морды. Без особых изысков, так, легкий закусон и алкашку нормальную.
Быстро коллективно исполнили наказ Асаева и я отпустила остальных, не жаждущих того, чтобы криминальный владелец узрел персонал подбуханным, и пошла с поварами клюкаться на кухню. В смысле дегустировать и ждать, вдруг Эмин Амирович изволит требовать всяких явств. Ангелина отправилась пастись у кабинета. Сука.
Эмин Амирович прибыл через полчаса. Его гостя я узнала. Линар, кажется. Тот, что левое бабло нашел.
Они засели в кабинете. Мы с поварами мирно трепались на кухне, делились ресторанными байками и с видом ценителей накидывались элитным бухлишком, когда аки востроногая лань прискакала Ангелина и попросила еще капрезе, а то там все сожрали и требовали добавки.
Леша пошел кулинарить, мы с Витей на столе раздачи дегустировали дальше.
Я смотрела на Ангелину, образцово застывшую у дверей, аки статуя без причинного места, и она меня выбешивала.
— Там все нормально идет? — спокойно спросила я с непроницаемым лицом, внимательно отслеживая ее реакции.
— Да, Яна Алексеева. — Отозвалась она.
Голос, поведение, мимика все ровное. Вежливая, все осознает, все понимает. Ты гля, прямо приебаться вообще не к чему, и это бесит еще больше. Я чокнулась бокалом с Витей и опрокинула в себя. Вот сучка, а.
Нет, я и не сомневаюсь, что все и так все знали. Сменился владелец, притащил свою управляющую, в новый год трахнул вот тут прямо, где мы сейчас с Витей бухаем. Владелец взглядом объясняет лицам с первичными мужскими половыми признаками, что смотреть на управляющую можно только мельком и без всяких посягательств, частенько забирает с работы — перфекто, тут даже додумывать ничего не надо. Вот теперь криминальные пирушки обслуживает не управляющая, но с работы он ее забирает, наверняка у них уже все серьезно. Но персонал «Инконтро» был тренированный и выдрессированный, и если они и шептались (а они точно это делали), то абсолютно незаметно для меня. Именно это и послужило основой того, что я особо не зверствовала, когда бывали моменты профессиональных проебов. Опоздания (только незначительные), путания в позициях меню (торопливо исправляющиеся), легкий налет пыли за большим аквариумом в малом зале (Валера торопливо побежал за тряпкой, как только я перевела на него взгляд). Все всё знали. Но я не была тираном, требуя свыше их обязанностей, поэтому они мыли мне кости уважительно за глаза, не устраивая дерьмовых интриг, даже когда появился повод в виде смены положений и я была только управляющей, а порхала над Асаевской сворой теперь Ангелиночка. Может персонал и ждал классической мыльной оперы что я ее грызть буду, но дурой я никогда не была, и хоть меня выворачивало от ревности, себя я контролировала… Определенно наш роман с Асаевым считали скучным и неперспективным в плане сплетен. Потому что Ангелина не дура, я не стерва, а имя Асаева вообще старались всуе не поминать. И меня это устраивало. Вот смотрю на Ангелину, забирающую капрезе, сдерживаю себя от того, чтобы лицо у меня не перекосилось и напоминаю себе, что меня все устраивает, рядом тусуются два повара, и нельзя давать реакций для базиса сплетен и жарких додумываний. Мужики вообще иногда хуже баб. Поэтому никаких реакций, нас все устраивает, Яна, все устраивает. Хоть бы она на лестнице ебнулась…
Они закончили через двадцать минут. На выходе мы с Эмином чуть задержались, он подозвал Ангелину, ему позвонили, он отклонил звонок и сказал ей чтобы она завтра вечером тоже на работе была. А потом уже мне смилостивились сообщить, что Эмину Амировичу нужно на завтра стол накрыть на четыре персоны.
Внутри взрыв злости, но я позволила себе лишь приподнять бровь, однако криминальная свинья уже отвернулся и пошел на выход из ресторана и мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
В салоне автомобиля тихо играла музыка, молчаливый Аслан выезжал с парковки. Я сидела на заднем сидении рядом с Эмином, поставив локоть на дверь и подпирая пальцами висок разглядывала профиль Асаева. Раздражающий меня с каждой секундой все больше.
Алкоголь играл в крови, играл моим настроением, бросая сразу в две крайности.
Одна из них — он безусловно сексуален. Он всегда сексуален когда… вот так. Тело расслабленно, голос негромкий, но очень серьезный. Нет междометий, нет пауз на поиск слов — он инструктирует сейчас. Глаза чуть-чуть, едва заметно прищурены, сосредоточенный взгляд в водительский подголовник перед собой, пальцы правой руки на сидении между нами, расслаблены, и указательный едва заметно постукивает по коже сидения. Видела много раз. Обычно ноготь по грани бокала. Я вдруг поняла, что это не привычка, это… точка. Подбор варианта, просчет всех последствий, и отметание этого варианта как непригодного, неподходящего, невыгодного. Точка. Следующий вариант. Седьмой. Точка. Восьмой, девятый… при этом не прерывается ни на секунду, голос так же ровный, так же четкий, будто читает по тексту, а в глазах отражается, что его мысли это безудержный бурлящий поток — десятый вариант, одиннадцатый, двенадцатый… Палец замер. Он прищурился и на секунду замолчал. Вариант найден. И уже идеально просчитан. Интонация чуть изменена — серьезнее, слова четче. Это уже приказ. Как и что сделать. А у меня в ассоциациях немедленно возникло то утро, когда он координировал меня в банке. А перед этим остальных. Сейчас тон тот же. Ровный, безукоризненный, слова без пауз. Это заводит нереально.
