– Как открыли? Он же тяжелый? – удивился Лазарчук. – Хотя пацаны у Максимовых, конечно, сильные…
– И умные, – добавила я. – Явно знают про рычаг и умеют разнообразно использовать палки! Вероятно, не так плотно он был закрыт. Короче, сначала мальчишки открыли люк, потом забили туда мяч. Мы с Иркой заглянули, а там тело.
– Может, еще не труп? – обнадежился Лазарчук.
– Оно не шевелится и, кажется, пахнет!
– Труба дело…
– Канализационная…
– Шуточки свои оставь и готовься к серьезному разговору, сейчас ребята приедут, – осек меня строгий Серега. – От люка отойдите!
– А смысл? Масяня с Манюней, пока с мячом играли, уже все там затоптали!
– Все равно отойдите! Не дай бог, свалитесь и увеличите количество тел в этом чертовом люке!
– Есть отойти от люка! – Я предпочла не спорить с сердитым мужиком. – А кто приедет-то? Ты с ними будешь?
– Кто надо, тот и приедет! – Злой Лазарчук бросил трубку, а я пошла на аллею к Ирке и детям.
Непростая задача на протяжении четверти часа удерживать на лавочке непоседливых малышей требовала особых мер и средств – например, гвоздей или хотя бы скотча, и я уже готова была попросить его у подружки (у нее в сумке точно есть, я знаю), но Ирка нашла более изящное решение. Она выдала детям по козинаку, и они тут же вгрызлись в твердое лакомство, отключив ради скорейшей победы над ним все двигательные функции, кроме жевательных.
А пока Масяня и Манюня хрустели, как два бобренка, мы с Иркой шепотом обсуждали сложившуюся ситуацию.
– Кто это, как ты думаешь? – спросила подружка, явно интересуясь личностью тела в люке.
– Одно из двух: либо молодая женщина, либо шотландский горец, – ответила я. – Я разглядела край клетчатой юбки выше колена.
– Колено волосатое?
– Вроде нет. А какая разница?
– Если волосатое – горец!
– Или неопрятная девица с небритыми ногами.
– Да, вариантов меньше не стало, – согласилась Ирка. – А как ты думаешь, она или он само упало в люк?
– «Упало» – это уже средний род, – не удержалась я от литературной критики. – Да кто ж его знает! Могло и само, если люк был открыт. Вот только кто-то ведь потом задвинул крышку – когда мы выпускали в загон твоих мальцов, дырки в газоне не было видно.
– И кто бы мог задвинуть эту крышку?
Я посмотрела на золотого Ангела на столбе и предположила:
– Строитель. Или Городской Архитектор. Или оба вместе. Они запросто могли сговориться и спрятать тело, если личность в клетчатой юбке случайно получила по голове упавшей каменной плиткой…
– Ты это сейчас мне что рассказываешь? – с подозрением спросила подружка.
– Ой, прости, – спохватилась я. – Это мне продолжение одной прекрасной современной пьесы привиделось…
– Бить иль не бить – вот в чем вопрос! – продекламировала Ирка, продемонстрировав некоторое знакомство с прекрасными несовременными пьесами.
– Сейчас вопросов станет больше, – предупредила я, разглядев за деревьями паркующийся автомобиль следственной группы. – Давай сразу договоримся, что постараемся не ввязываться в это дело.
– А когда мы ввязывались?!
Я насмешливо покосилась на подружку.
– А, ну да, – стушевалась она. – Но мы же не нарочно, оно как-то само…
– Не виноватая я, он сам пришел, – пробормотала я, наблюдая приближение симпатичного, но сурового парня типичной наружности – среднего роста, атлетического телосложения, с короткой стрижкой и нарочито невозмутимым лицом.
Натуральный клон Лазарчука, только помоложе.
– Кого я вижу! – воспряла духом Ирка, проследив направление моего взгляда и улыбнувшись широко и плотоядно, как Баба-яга при виде заплутавшего Иванушки. – Касатиков, ты ли это? Здравствуй, здравствуй, Максимушка!
– Сто лет не виделись, и хорошо бы еще столько же, да разве бывает простому оперу такое счастье, – сокрушенно пробормотал лейтенант Касатиков в сценическом режиме «реплика в сторону». – Ирина Иннокентьевна, Елена Ивановна, как поживаете?
– Мы-то неплохо, а вот кое-кто у нас тут в ящик сыграл, точнее сказать, в люк. – Я сразу же взяла быка за рога.
Как говорится в среде клиентов Касатикова, раньше сядем – раньше выйдем.
– Да, обойдемся сегодня без реверансов, давайте ближе к телу, – посмотрев на часы, деловито предложила Ирка и встала с лавочки. – Оно в люке на том газоне. Вас проводить?
– Не надо, мы сами. – Макс взглядом и кивком перенаправил на пресловутый газон своих молчаливых коллег. – Будьте добры, подождите немного, у нас к вам будет пара вопросов.
– Знаем, знаем, – отмахнулась Ирка. – Идите уже, а то нам страшно интересно узнать, девица это или горец.
– Кто? – Двинувшийся было к кустам Касатиков споткнулся и замер. – Какой горец?!
– Ну точно не Дункан Маклауд, – фыркнула Ирка.
– Почему ты так уверена, что не Маклауд? – заинтересовалась я. – Разглядела, что на теле килт не той расцветки?
– Нет, просто Дункан Маклауд бессмертный, а в люке труп, – объяснила любительница покачать фильмы с торрентов.
И вроде доступно же объяснила, а лейтенант Касатиков посмотрел на нас, как на сумасшедших.
– Иди уже, Максимушка, – сказала я ему по-матерински ласково. – Наша компания не для слабонервных, юному оперу с неокрепшей психикой нужно держаться простых и понятных реалий…
– Типа трупа в люке, – услужливо подсказала Ирка и собственноручно развела руками ближайший куст, организуя юному оперу с неокрепшей психикой персональный проход на полянку.
Кстати, в проломы, которые мы с подружкой своими телами пробили в зеленой изгороди чуть раньше, служивые не полезли, и это запоздало навело меня на мысль:
– Нужно сказать им, что эти дыры в кустах не имеют отношения к тому телу в люке!
– Не спеши, – остановила меня подружка. – Видишь, люди уже рулетки достали, замеры делать начали, не мешай – в кои-то веки им довелось поработать с прекрасными образцами субтропической зелени!
Мы развернулись на лавочке так, чтобы хорошо видеть происходящее, и скоротали с четверть часа, глазея на работу спецов Касатикова. Его это явно нервировало, он даже нажаловался на нас кому-то по телефону. Кому – быстро выяснилось: мне позвонил Лазарчук.
– Вы там что вытворяете, подружки-веселушки? – спросил он сердито. – А ну, прекращайте морально терроризировать старшего опергруппы! Мало вам того, что бедолага Касатиков теперь любых дружеских посиделок чурается, как черт ладана, даже на служебные корпоративы ходить перестал? Хотите из него убежденного женоненавистника сделать?
– Да ты что?! Мы же совсем наоборот! – запротестовала Ирка, которая прекрасно расслышала претензии Лазарчука, поскольку я включила громкую связь. – Какого женоненавистника? Да я лично твоего Касатикова уже раз десять пыталась женить!
– О том и речь! – рявкнул полковник. – Ирина, я знаю, у тебя доброе сердце и куча бесхозной родни женского пола, но давай ты не будешь устраивать счастье моих подчиненных, а то мне работать не с кем станет, все разбегутся!
– Неблагодарные люди! – вскричала Ирка и надулась. – Спасибо бы сказали!
– За что?! За очередной труп?!
– Сережа, ты так это говоришь, будто мы сами его убили! – Я тоже обиделась.
– Его? Это мужчина?
– Не знаю еще! Но слово «труп» тоже мужского рода! – психанула я, коварно подпустив в голос одну хрустальную слезинку из предусмотрительно сэкономленных.
– Ладно, давайте все остынем, – включил заднюю Лазарчук. – Сейчас вас опросят как свидетелей, и идите по домам.
– А ты нам потом расскажешь, кто там, в люке? – оживилась Ирка.
– Нет! – гаркнул Лазарчук.
– Конечно, расскажет, – шепнула я подруге. – Куда он денется!
– А приходи к нам завтра вечером на пельмени? – Ирка подмигнула мне, а обратилась к Сереге. – Из того кабана, которого вы с Моржиком в прошлые выходные завалили?
– Ну не знаю…
– Пельмешки из кабана и домашний самогон из абрикосов! – поднажала коварная соблазнительница.
