– Нет, Кристиан здесь ни при чем. Просто я слишком устала. Всё в порядке, Рико.

Она снова посмотрела в окно, и голос у нее напрягся, как и рука, сжавшая мою руку.

– Все и дальше будет в порядке.

Я наморщил лоб. И что это значит?

Но ответа на этот вопрос зрители не услышат: изображение начинает дрожать, звучит тревожная музыка – и вот я снова на сиденье мотоцикла. Мы с Вемайером поворачиваем то туда, то сюда – в направлении самых разных сторон света. Сколько их там, десять? Уж точно не меньше! Один раз Вемайер так резко выворачивает руль, чтобы увернуться от затормозившей впереди машины, что я чуть не цепляю коленкой по асфальту. Мелькает указатель на Шёнеберг. Вскоре мотоцикл закладывает еще один вираж, и мы выезжаем на красивую улицу. У меня на лице появляется улыбка. Через несколько минут я наконец увижу моего умного-преумного друга Оскара! В последний раз мы виделись больше двух недель назад.

Тут картинка начинает снова качаться, и звучит тревожная музыка… Стоп! Так я совсем запутаюсь во всех этих флэшбеках. Вообще-то следующую сцену надо показывать до того, как мама ругалась на телевизионщиков. Потому что все там происходило еще раньше. Ладно, лучше расскажу просто так. Пока я лежал в больнице, Оскар смог навестить меня всего один раз. В тот же день папа Оскара увез его в Данию к какой-то своей знакомой. Чтобы Оскар отдохнул от всех этих пертурбаций с похищением.

На карте Дания выглядит как продолжение Германии совсем сверху. Она совершенно плоская, но выдается в море, как в ответе B) коса. Раньше датчан называли викингами, а немцы были германцами. Они то и дело рубили друг дружке головы. И у датчан это получалось ловчее. С тех пор утекло много воды, но немцы к верхнему кончику без особой нужды стараются не приближаться. Разве что в отпуске.

Две недели, которые Оскар пропадал у викингов, показались мне вечностью. Но они уже прошли. Сегодня я второй раз зайду к Оскару домой и смогу наконец познакомиться с его папой. Пока что я видел его только по телевизору. В выпуске новостей в тот день, когда Оскара похитили. Если честно, тогда он мне довольно сильно не понравился. А потом понравился еще меньше. Вот надо же было додуматься – взять и увезти моего единственного лучшего друга в какую-то там Данию! Пока я в больнице! С потрясением мозга! И балансирую на грани жизни и смерти!

Это просто какая-то безграничная наглость!

Вемайер сбросил скорость, остановил мотоцикл и повернулся ко мне.

– Ансбахерштрассе, – прогудел он из-под шлема. – Номер дома тот?

Я поглядел и кивнул:

– Ага.

Оскар заставил меня три раза повторить номер дома по телефону, чтобы я действительно смог его найти. Ансбахерштрассе мне понравилась. Деревьев тут росло меньше, чем на Диффе, зато дома очень красивые и много старинных. Выделялся только дом № 117 – коробка всего в четыре этажа с плоской крышей, покрашенная в противный болотный цвет. На угловатых маленьких балконах понатыканы спутниковые тарелки. Таких коробок в Берлине полно. Их понастроили на месте красивых старых домов, которые были разгромлены во Вторую мировую войну. Война – это когда много убитых людей. И еще больше тех, кто по убитым плачет. Здания лежат в руинах. А когда наконец все руины убраны и построено новое, оказывается, что фасады вместо радостно-зеленых стали уныло-болотными.

Я слез с мотоцикла, снял шлем и сунул его Вемайеру в руки.

– Еще раз большое спасибо.

– Не за что, – он повесил шлем на локоть. – Да, Рико, вот еще что… Ты, наверно, уже задавал себе этот вопрос…

– Какой?

– Твой дневник я не читал. То есть я начал, но… там много записей о личном. И мне читать это не нужно.

Он хитро улыбнулся.

– Хотя не буду утверждать, что твоя частная жизнь меня ни капельки не интересует.

Я вспомнил красивую папку, которую мы купили специально для дневника. Распечатали все страницы и в нее подшили. На обложке – человек-паук. Он ужасно клевый и ползет по паутине между двумя небоскребами. Наверно, по направлению к своей частной жизни, про которую читать тоже никому не нужно.

– То, что ты и твой маленький друг проделали, впечатляет, Рико. Очень впечатляет. Но пусть это не войдет у вас в привычку, хорошо? Мне не хочется потерять такого ученика, как ты, – улыбка сползла с лица Вемаейра. – Понимаешь, о чем я?

– О том, что надо быть повнимательней, когда в следующий раз придется выслеживать преступника?

Я вспомнил о пластмассовых наручниках, которые подарил мне Бюль. Если потренироваться, преступника наверняка можно будет быстренько обезвредить и в них заковать.

– Нет, – теперь вид у Вемайера был по-настоящему серьезный. – О том, что следующего раза вообще быть не должно. Это может выйти боком. Помни о людях, которые тебя любят. Окей?

Не дожидаясь ответа, он дотронулся двумя пальцами до шлема, будто отдавал честь, завел мотор и отчалил. Я смотрел ему вслед. Может, Вемайер и не очень разбирается, что такое хороший бонус для необычно одаренного, но в тот момент он был для меня как человек-паук. Почти такой же клевый! Правда, я не совсем понял, какой такой бок он имел в виду.

Потом я повернулся, чтобы подойти к унылому дому, – и тут увидел мальчика. Он стоял метрах в десяти от меня за припаркованной машиной и энергично махал руками. Если б на нем был синий шлем, я бы узнал его быстрее. Но шлема никакого не было. Вместо него были очки с черными стеклами. Такие большие, что закрывали не только глаза, но и оттопыренные уши. Похоже, что на голову Оскар надевает только те вещи, которые ему велики – так же, как его зубищи. Только рюкзак на спине был маленький. Я даже не сразу его заметил.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.