Советская делегация предложила провести встречу на высшем уровне. Чжоу Эньлай ответил, что для этого еще предстоит создать подходящую атмосферу:

– Если вы когда-либо сочтете, что условия для такой встречи уже созрели, вы могли бы внести какие-либо конкретные варианты – что и как обсуждать.

Атмосфера встречи была безнадежно испорчена настоящим скандалом.

На том же праздничном приеме в Кремле, 7 ноября министр обороны маршал Родион Яковлевич Малиновский подошел к Чжоу Эньлаю. Маршал, возможно, несколько возбужденный горячительными напитками, с солдатской прямотой сказал главе китайского правительства:

– Мы не хотим, чтобы какой-то Мао или какой-то Хрущев мешали нашим отношениям.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – ответил Чжоу и ушел.

Малиновский повернулся к китайскому маршалу Хэ Луну:

– Мы от своего дурачка – Хрущева – избавились. Избавьтесь и вы от своего – от Мао. После этого у нас вновь начнется дружба.

Чжоу Эньлай ночью отправил Мао телеграмму о происшедшем. Утром в резиденцию китайской делегации приехал Брежнев с членами президиума ЦК извиняться за Малиновского. Но китайцы обратили внимание на то, что маршал не был наказан.

Чжоу поклялся, что он больше никогда не приедет в Москву. И до смерти Мао вообще никто из руководителей Китая в СССР не приезжал. Только будущий глава страны Дэн Сяопин сделал короткую остановку в Москве, когда в июле 1965 года ехал на партийный съезд в Румынии.

Для Брежнева это были первые важные переговоры международного характера. Он беседовал с китайцами искренне, хотел договориться. Но после окончания переговоров был настроен пессимистически:

– Вполне возможно, что китайские товарищи смотрели на эти контакты как на своего рода «разведку боем», с помощью которой они попытались прощупать нашу стойкость в защите принципиальной линии КПСС… Мы и впредь будем со всей решительностью отстаивать принципиальные позиции нашей партии. Отступать от них нельзя. Мы не можем встать на путь обострения международной напряженности и вооруженных авантюр. Мы не откажемся от линии на повышение благосостояния трудящихся и развитие социалистической демократии. Как бы ни были дороги нам согласие и дружба с КПК, такую цену за них платить нельзя…

Тем не менее, первое время Брежнев не терял надежды на какое-то сближение. Он отозвал из Пекина советского посла Червоненко, который занимал жесткую позицию в отношении китайского руководства. Личных претензий к нему не было, и в порядке компенсации Степана Васильевича перевели в спокойную и комфортную Прагу.

В конце июня 1965 года в Москву приехала делегация компартии Индонезии, которая полностью стояла на позициях китайской компартии. С советской стороны переговоры вели Брежнев и занимавшиеся международными делами секретари ЦК Михаил Андреевич Суслов и Борис Николаевич Пономарев.

Брежнев, по словам заместителя заведующего международным отделом ЦК Карена Нерсесовича Брутенца предложил забыть о прошлом, примирительно сказал:

– Я новый человек. Вы знаете, что я никогда ни с кем из вас не ругался.

Но в Пекине довольно быстро возобновили критику советского руководства, обвиняя его в перерождении и отказе от социалистических идеалов. Чжоу Эньлай доложил Мао Цзэдуну, что Брежнев производит впечатление слабого руководителя.

Но Мао, подозрительный по природе, насторожился. Не зреет ли внутри Китая заговор, который поддерживает Москва?

Профессор Пекинского университета Ли Даньхуэй считает, что 1964 год был поворотным для Мао. Он решил повернуть вооруженные силы не только против США, но и против СССР. Летом шестьдесят четвертого Мао определил подготовку к войне как главную задачу.

Маршала Хэ Луна, с которым разговаривал Родион Малиновский, арестовали. В 1969 году он умер в тюрьме. Через четыре года, когда Мао нуждался в поддержке своих генералов (см. журнал «Проблемы Дальнего Востока», № 6/2006), на заседании Военного совета ЦК он вдруг сказал:

– Мне представляется, что в вопросе о товарище Хэ Луне была совершена ошибка. И я должен нести за нее ответственность… Я прислушивался только к одной стороне, к Линь Бяо, поэтому и совершил ошибку… Вот ведь как получилось: я несколько раз прислушивался только к одной стороне, тут действительно нехорошо получилось. Тут я перед товарищами выступаю с некоторой долей самокритики. Критикую себя…

Заместитель министра обороны, побывавший в мае 1965 года в Советском Союзе в командировке, тоже был арестован. Его пытали, требуя, чтобы он рассказал, кто из китайских руководителей и военачальников связан с Москвой.

Смена первых лиц в советском руководстве осенью 1964 года не привела к снижению напряженности в двусторонних отношениях. Напротив, усилия официальной пропаганды обеих стран привели к чудовищному результату. Советские люди стали воспринимать Китай как врага номер один, китайцы готовились к войне с Советским Союзом. Начались стычки на границе. В марте 1969 года пролилась кровь: китайские солдаты стреляли в советских. Взаимная ненависть достигла предела.

Поводом стали пограничные споры. Обычно границы на реках проводятся по главному фарватеру. Царское правительство когда-то заставило Китай согласиться на границу по урезу воды вдоль китайского берега, в результате река Уссури со всеми островами оказалась российской. Остров Даманский, на котором в 1969 году развернутся настоящие бои между советскими пограничниками и китайскими солдатами, кстати говоря, появился лишь в 1915 году: река подмыла китайский берег, и часть его стала островом…

В пятидесятые годы китайские руководители заговорили о том, что пора бы провести более справедливую границу. В Москве согласились. В 1964 году начались переговоры. Но они были прерваны, когда Мао Цзэдун заявил, что Советский Союз «захватил слишком много чужой земли». Конфронтация между двумя странами сделала переговоры невозможными. Теперь уже китайцы откровенно претендовали на советские острова.

Министр иностранных дел Китая Чэнь И рассказал иностранным журналистам, что царская Россия оккупировала немалую часть китайской территории, а советские руководители не желают вести переговоры на эту тему. Это был прямой вызов.

В феврале 1964 года Мао сказал северокорейскому вождю Ким Ир Сену: когда Советский Союз исчерпает все средства давления на Китай, чтобы заставить его покориться, «останется еще такое средство, как война».

С тех пор Мао стал выспрашивать иностранных гостей:

– Как вы считаете, способна Москва начать против нас войну?

Осенью 1964 года группа офицеров генерального штаба Народно-освободительной армии Китая провела рекогносцировку в Северном, Северо-Восточном и Северо-Западном Китае: изучали возможные направления ударов советской армии.

Больше всего тревожило монгольское направление. От Монголии до Пекина всего пятьсот километров. Чем остановить советские танки? В декабре 1964 года началась разработка грандиозного плана строительства противотанковых заграждений на Северо-Китайской равнине.

Теперь Мао полагал, что не Соединенные Штаты, а Советский Союз представляет главную опасность для Китая. Товарищи по руководству призывали Мао заняться исключительно экономическими делами, чтобы исправить все ошибки. Мао же думал: не пойдет ли в таком случае Китай по пути Советского Союза? Куда заведет этот путь – к западному капитализму? К советскому ревизионизму? Не захватят ли власть в Пекине политики, которые захотят союза с Москвой? Не попытаются ли эти карьеристы и интриганы свергнуть самого Мао, чтобы он не мешал?

Мао Цзэдуна очень беспокоил вопрос: не располагает ли Советской Союз действующей агентурой в Китае?

Но его подозрения были беспочвенны.

Во время Второй мировой войны советская разведка имела двенадцать легальных резидентур на территории Китая, восемь из них – в Синьцзяне, богатом урановой рудой, золотом и нефтью. После прихода коммунистов к власти московские чекисты помогали китайским товарищам в создании органов госбезопасности по советскому образцу.