А мне нельзя поехать с тобой?

Отчего же, можно. Я просто подумала, что ты устал, и тебе надоело носиться со мной по городам в поисках какого-то мальчика... Все дело в том. Видишь ли, Ваня, мне за это заплатят очень большие деньги, - призналась я.

Вот как, - Ваня отвел взгляд куда-то в сторону, и я поняла, что мы потерялись.

Я знаю. Я ужасный человек в твоих глазах, ты разочарован. Но да, я помогаю не просто так. Зоя Степановна мне платит. Хорошо платит, но я правда прониклась ее историей и действую сейчас не в меркантильных интересах, - призналась я.

Ваня поправил очки и ухмыльнулся. Мне показалось, что он не верит мне.

То есть, вполне возможно, что по окончанию твоего проекта, ты сможешь отказаться от этой самой крупной суммы, бескорыстно помогая несчастной женщине, которая по глупости рассталась с сыном десятки лет назад? – спросил Ваня.

Мне не понравился его тон. Возможно, он был прав, а меня это глубоко задело. Но я действовала импульсивно, ухватив из его рук свою дорожную сумку и направившись в сторону метро. Я не слышала, звал ли он меня, шум толпы не дал мне этого услышать. Хотя я очень хотела услышать свое имя вдогонку. Я быстро смешалась в толпе прохожих, сев в поезд метро и направившись на Ленинский проспект.

Здание больницы с большими белыми колонами было видно издалека. Сердце учащенно билось и трепыхалось в надежде на скорую разгадку. Внутри больница оказалась еще больше, чем снаружи. Я с огромным трудом нашла в этом здании кабинет с табличкой «Архив». Заранее приготовив заветные долларовые бумажечки, я постучала в двери и вошла. Зоя Степановна была права – деньги правят балом. Еще ни один человек на моем пути не отказал мне при виде банкнот с изображением Бенджамина Франклина. Постучав в кабинет, я вошла. На деревянном стуле за письменным столом, сидела и вязала носки такая же пожилая женщина, просто близнец ее воронежской коллеги.

— Мне нужна ваша помощь, — сказала я и протянула ей деньги.

Ловким движением руки, женщина спрятала их в карман своей сумочки, висевшей на стуле по соседству.

— Внимательно слушаю Вас, - сказала она чуть хрипловатым голосом.

— Мне нужны старые данные о мальчике, рожденном 6 февраля 1962 года. Отказник, был записан на фамилию Земляков. Переведен к вам из третьего роддома города Воронеж, приблизительно в конце марта того же года.

Женщина ловко поднялась с места и стала перебирать многочисленные документы. Шуршали бумаги, папки одна за другой доставались из разных полок и ставились на место. Архивариус то и дело переставляла стремянку по всему кабинету. На ее лбу появились мелкие капельки пота. Когда я хотела предложить ей свою помощь, та радостно воскликнула и протянула мне нужные бумажки:

Нашла! Есть такой. Земляков Александр Сергеевич. 6 февраля 1962 года. Рожден в городе Воронеж, вес — полтора килограмма, рост — сорок сантиметров. Доставлен с весом – два с половиной килограмма и ростом сорок пять сантиметров. Он лежал у нас месяц, после этого, был переведен в специализированный дом ребенка номер два города Москвы.

— Какие диагнозы стояли у ребенка? — поинтересовалась я.

— Ой, да тут на две страницы А4 диагнозов. Вам все читать?

Я мельком пробежала глазами по тексту. Внутриутробная пневмония, проблемы с глазами, сердцем, кровоизлияние в мозг, множественные кисты.

— Спасибо Вам, - сказала я с ноткой грусти.

Я вышла из кабинета, находясь в смешанных чувствах. Скорее всего, ребенок был очень тяжелым. Интересно, приложили ли хоть какие-то усилия бабушка и дедушка мальчика, чтобы поставить его на ноги? Предоставили ли ему семью, которая водила его по врачам, лечила и уделяла должное внимание? Мысли путались в голове, на подгибающихся ногах я вышла из больницы и поехала в сторону дома Зои Степановны.

На сегодня с меня хватит. Я находилась без сил, с голодным желудком и гудящей от переутомления головой. Я закрыла глаза в такси и проспала до самого дома. Мне снился юный Борис и молоденькая Зоя. Они вели за руку мальчишку с кудрявыми длинными волосами и громко заливисто смеялись.

Эй, девушка, приехали, - осторожно сказал таксист, прерывая мой спокойный сон.

Простите, задремала.

Заплатив за проезд, я добралась до квартиры Зои Степановны и громко постучала в двери.

— Ирочка! Как хорошо, что ты приехала! — Зоя Степановна просто сияла при виде меня. — Твоя подруга оказалась не такой хорошей, как ты обещала.

— Жалуетесь? — вышла из комнаты сокурсница Жанна и сложила руки на груди.

— Всего доброго, Жанна. Я Вас больше не задерживаю, — сказала Зоя Степановна и укатила на инвалидной коляске в сторону гостиной.

Жанна склонилась ко мне и шепотом произнесла:

— Господи, как ты работаешь с этой каргой? Она мне весь мозг вынесла!

— Мы неплохо подружились, — усмехнулась я.

Когда Жанна ушла, мы сели в кабинете, где я во всех подробностях рассказала, где и с кем я встречалась и кого видела. На мои слова, Зоя Степановна удовлетворительно кивала. Я видела, как дрожали ее морщинистые руки, как нервно шелохнулись губы при упоминании о ребенке.

— Скажите мне, пожалуйста, адрес той деревни, где вы познакомились с Борисом?

— Зачем тебе? Ира, прошу, не надо искать Бориса, — испугалась Зоя Степановна. – Я не хотела настолько ворошить прошлое. Достаточно того, что мы ищем мальчика.

— Видите ли, в архиве Воронежского роддома мне сказали, что некий мужчина искал мальчика. Вашего сына. Мне подумалось, что это мог быть Борис, ведь так? Что если он уже нашел мальчика? Что если он уже знает, где его искать?

—Почему ты так уверена, что это Борис? Вдруг, это сам мальчик пытался докопаться до правды и искал в том же направлении, что и ты?

— Я все равно настаиваю, — сказала я уверенным голосом.

— Поселок находился в Александровке, нынче, там построились коттеджи вместо загородных дач бывшего правительства СССР. Вряд ли, там остался кто-то из прежних жителей.

— А фамилию Бориса вы знали? - спросила с надеждой я.

Я видела, что Зоя Степановна нехотя рассказывает мне. Она поджала губы и то и дело теребила бумажную салфетку в своих руках.

— Дмитровский Борис. Больше я не знаю ничего, не спрашивай, — казалось, Зоя Степановна разозлилась на меня.

Я шепотом поблагодарила ее и, подбежав, чмокнула в щеку. Зоя Степановна тут же просияла в широкой улыбке и с благодарностью сжала мою ладонь.

Ты должно быть проголодалась? Жанна приготовила мясной рулет и домашнее печенье. Пойдем скорее, я накормлю тебя.

Я помогла ей пересесть назад в инвалидную коляску, и вдвоем мы отправились на кухню. Рулет вкусно пах, заполняя сочным ароматом все помещение. Вдоволь насытившись, Зоя Степановна предложила остаться ночевать у нее. Мне казалось, что она не хочет отпускать меня. Я согласилась, помогая ей улечься в мягкую свежую постель. Выключив свет и пожелав доброй ночи, я ушла в гостевую комнату, где сбросив с себя ненужную одежду, я упала на кровать и моментально уснула.