- У тебя неплохо получается, – наконец, заговорила Белла, – только нужно убрать из голоса иронию и добавить туда побольше любви. Это не слишком трудно. Просто представь, что ты, действительно, влюблен.

- Это будет сложно сделать, потому что я никогда и никого не любил, – перебил ее Эдвард.

- Совсем никогда?! – он изумлял Беллу все больше и больше, а теперь, и вовсе, окончательно сбил с толку своим неожиданным признанием.

- Я не верю в любовь! Люди ее просто придумали, чтобы добавить себе проблем, – сквозь зубы пробормотал Эдвард.

- Ну, знаешь ли, это уже ни в какие ворота не лезет! – Белла чувствовала непреодолимое желание доказать этому бесчувственному болвану, что он жестоко ошибается. – Любовь есть! Это самое великое и прекрасное чувство на Земле! Оно прожигает насквозь, заставляет нас смеяться и плакать, оно почти осязаемо! То, что у тебя каменное сердце, не способное никого полюбить, не дает тебе права отрицать само существование любви! Неудивительно, что ты так и не испытал этого чувства! Ты настолько погружен в себя, что не видишь, не слышишь ничего и никого вокруг! Ты не можешь сделать над собой даже малейшее усилие, чтобы просто попытаться стать более живым! Пусть страдающим, но живым! – последние слова сами собой слетели с ее губ, хотя произносить их вслух Белла не хотела, потому что этим она ясно давала понять Каллену, что видит ту боль, которую он старательно скрывает за маской безразличия.

- Кого ты хочешь увидеть во мне? Пылкого влюбленного, сгорающего от желания и страсти?! Пожалуйста! – с этими словами Эдвард больно схватил Беллу за запястья и притянул к себе так, что их лица оказались друг от друга на непозволительно близком расстоянии. – «О, говори же, светлый ангел! Блещешь ты в этой тьме над головой моей, как блещет неба посланец крылатый, когда пред изумленными очами во прах повергшихся людей опережает. Он облаков тяжёлый ход и по воздушной выси реет!»

Его горячее дыхание обжигало лицо Беллы, заставляя ее щеки пылать ярким румянцем. Он говорил страстным, словно от желания охрипшим голосом, который ласкал ей слух, подобно самой прекрасной музыке. Белла посмотрела Эдварду в глаза, напоминавшие в этот миг два глубоких омута: они притягивали, манили, опутывали и звали ее к себе, обещая что-то неизведанное.

Каллен разжал свои пальцы, освобождая ее запястья от тисков, и сделал шаг назад.

- Но это всего лишь маска, – проговорил он шепотом, полным горечи, – просто одна из сотен масок.

Белла стояла и растирала руки, на которых остались едва заметные красные следы от пальцев Эдварда. Попутно она пыталась восстановить сбившееся, как после долгого, страстного поцелуя, дыхание.

- Ты сейчас пересказал все это без бумажки и даже ни разу не запнулся! – наконец, дошло до нее. – Но это абсолютно невозможно выучить за один вечер!

- Выучить невозможно, а вот вспомнить… – улыбнулся Эдвард, прищелкнув пальцами.

- Ты знаешь наизусть «Ромео и Джульетту»?! – уже в который раз за последний час изумилась Белла.

- Не полностью, а только реплики Ромео, – сказал он таким тоном, словно в этом не было ничего удивительного.

- Ты уже играл в спектакле?

- Нет, – немного помедлив, покачал головой Эдвард. – Я выучил все это еще лет пятнадцать назад.

- Так значит, ты вырос в образованной и интеллигентной семье? – лучезарно улыбнулась Белла, не в силах скрыть свое восхищение им.

- Наверное, – едва слышно ответил Каллен.

Белла видела, как моментально напряглись все его мышцы, а спина стала неестественно прямой. Она могла бы поклясться, что сейчас глаза Эдварда снова затопила та боль, что и вчера, когда она накричала на него.

- Что-то не так? – с тревогой в голосе спросила Белла, пытаясь заглянуть ему в лицо, но тот упорно отворачивался.

Эдвард повернулся к ней спиной, закрыл глаза и стал считать до десяти – иногда это помогало ему, но он не был уверен, что поможет и сейчас. Вообще, когда он находился рядом с Беллой, все его системы защиты, тщательно отработанные за столько лет, летели ко всем чертям.

- Если хочешь, я могу помочь тебе выучить роль, – как можно беззаботнее предложил Эдвард, наконец, снова поворачиваясь к ней.

- Мне кажется, что я ни за что не выучу это за месяц! – пожаловалась Белла, вглядываясь в его лицо, но оно уже вернуло себе привычное равнодушие, лишь легкая полуулыбка разбавляла царящий в нем холод.

- Уверен, что выучишь! – Эдвард снова подошел к Белле и положил руку ей на плечо. – Шекспир тяжело учится, но когда делаешь это вдвоем, получается гораздо быстрее. Что скажешь?

- Конечно, я согласна! Раз тебе учить не нужно, то положим совместные усилия на мою зубрежку!

- Расскажи мне немного о себе, – неожиданно попросил Эдвард.

- Ну, я не знаю… Что именно тебя интересует? – неуверенно протянула Белла, чувствуя, как жар от его руки, лежащей на ее плече, быстро растекается по всему телу.

- Все, что угодно, хоть что-нибудь.

- В Сиэтле я совсем недавно, переехала вместе с братом к отцу…

- Твой отец случайно не шеф окружной полиции? – перебил ее Эдвард, вспомнив, что у него та же фамилия.

- Да, он самый! – улыбнувшись, кивнула она.

- Значит, у тебя есть брат. И вы с ним похожи?

- Трудно сказать, – задумчиво протянула Белла. – Я сегодня как раз распечатала фото, так что можешь сам посмотреть.

Порывшись в своей сумке, она достала пухлый конверт с фотографиями и принялась перелистывать их в поисках необходимой.

- Сейчас уже никто не печатает фото, – рассмеялся Эдвард.

- Ни одно цифровое изображение не может передать то, что передает бумага, – убежденно ответила она, протягивая ему снимок.

На фотографии Каллен увидел счастливую и беззаботно улыбающуюся Беллу в обнимку со здоровенным парнем. У них, безусловно, было что-то общее, но все же они не слишком походили друг на друга. Брат Беллы заботливо укрывал ее своей курткой и выглядел при этом абсолютно счастливым и довольным жизнью, так что Эдвард невольно завидовал ему. Такие разные брат и сестра были так похожи своими беззаботными и лучезарными улыбками! Невооруженным взглядом было видно, насколько они близки. На этой фотографии Белла выглядела такой расслабленной и естественной, какой она никогда не бывала в присутствии Эдварда. Она словно светилась изнутри магическим солнечным светом. Кроме нее Каллен знал только одну женщину, чья улыбка так же обезоруживала, притягивала взгляд и мгновенно поднимала настроение. При воспоминании о ней Эдвард, что было сил, закусил нижнюю губу, потому что только физическая боль могла сейчас заглушить ту, что уже начала заполнять его грудь, заставляя сердце сбиваться с нужного ритма.

Неожиданно дверь в театральную студию распахнулась, впуская внутрь безупречную фигуру Джейкоба Блэка.

- Белз, ты освободилась? – спросил он, бросая на Эдварда убийственный взгляд.

- Да, пожалуй, – ответила она, отодвигаясь от Каллена на значительное расстояние. – Увидимся завтра?

Она улыбнулась Эдварду почти такой же улыбкой, что была на фотографии, и неспешно зашагала к выходу.

- Ты иди, принцесса, я тебя догоню, – промурлыкал Джейкоб приторным голосом.

Белла с тревогой взглянула на своего парня, а затем и на Каллена, но все же вышла в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Блэк вразвалочку приблизился к Эдварду и замер в двух шагах от него.

- Тебе что-то нужно от меня, – усмехнулся Каллен, которому первому наскучила эта игра в гляделки.

- Я просто хотел предупредить тебя, чтобы ты даже и не думал заглядываться на мою девушку, – сквозь зубы злобно процедил Джейкоб.

- Ты, кажется, угрожаешь мне? – Эдвард даже не пытался скрыть своего презрения к этому недалекому юноше.

- Я просто предупреждаю, – все тем же «крутым» тоном ответил Блэк. – Если я, не дай Бог, замечу, что ты как-то не так смотришь на нее или, уж тем более, лапаешь…

- Не напрягайся, парень, твои угрозы для меня не больше, чем жужжание назойливого комара, – насмешливо перебил его Эдвард.