— Нам тоже надо выбираться! Они нас просто по стенке размажут такой толпой! — заорал Сёма и Алекс.

— Хватай Геру и давай за ними! Только под пули не подставляйтесь! — я зарядил новое двухзарядное оружие патронами и нацепил патронташ.

— Пошли! — я подал пример, выбегая из своего укрытия.

Алекс в одной руке придерживал своего хромающего брата, а второй подцепил валяющийся без дела прорезинненый топор с большим лезвием.

На центральной площадке творилась лютая дичь. В проходы вбегали новые противники почти безостановочно и бежали к первым попавшимся жертвам. Бандиты тактично отступали по эскалатору на второй этаж, периодически подбивая зарвавшихся недолюдей.

Когда выскочили мы, в нашу сторону уже шли более сообразительные товарки, почуявшие вкусный сервированный стол в нашем лице.

— Нам тоже наверх! Здесь — задавят! — Герман тыкал на противоположный эскалатор, по которому тоже можно было подняться наверх.

"Так, это мы уже проходили!" — ситуация напоминала ту, в которой меня уже загоняли на верхние этажи толпы обезумевших людей.

Сдвоенным выстрелом я выбил из строя бегущих в нашу сторону приятелей, загораживающих нам путь. Алекс тоже не считал голубей и вынес одного особо ретивого жеребца с каменной рожей и треснутым, как китайская ваза, лицом.

Со второго этажа слышались несмолкаемые выстрелы зеков. Повезло, что они отвлекли большую часть стаи на себя, иначе мы бы потонули в море покорёженных тел. Отступая, у нас очень быстро заканчивались патроны. Из нашей группы самую полезную роль нёс я, отстреливая преследующий нас хвост. Магазин у Алекса уже давно показывал дно, прям как наша ситуация.

— Это всё из-за этих ублюдков! — один из бывших тюремных заключённых, вырвавшимйся вперёд от своих отстающих братьев, закричал и слил два выстрела в нашу сторону.

— Угомонись идиот! Пусть они пока отвлекают часть тварей на себя! Когда всех перебьём, займёмся ими! — шпенял своего подчинённого их главарь.

Побег резко замедлился при переходе с четвёртого этажа на пятый. Проход выше был завален различной деревянной мебелью, начиная от стульев и тумбочек, заканчивая платяным шкафом и матрасами с различными зверюшками.

— Они догоняют! Лезьте так! — кричал я из арьергарда, нащупывая последние патроны в патронаже. Два выстрела и три особи падает на своих сородичей, тормозя всю преследующую колонну. Рука нащупывает последний патрон, а врагов не стало меньше.

Оборачиваюсь и вижу, как Александр, взвалив своего брата на плечо, пробирается через преграды, как ледокол сквозь замороженную кромку льда.

Последний выстрел уходит в здорового мужика в коричневом пиджаке. Будь на нём шляпа, я бы подумал, что против нас выступил инспектор Гаджет в покрытой грязью и внутренностями одежде. Сходу бью прикладом к подступающему парнишке лет 17–19 в голову, он переваливается через бортик и с визгом летит вниз. Кидаю ставшее бесполезным оружие и запрыгиваю на перила. Ноги сами несут меня наверх, перепрыгивая торчащие ножки стульев.

Откуда-то сбоку слышу громкий выстрел и падаю в эту кучу хлама, зажимая руку. Дробь по касательной вошла и вышла из предплечья. Не так страшно как может показаться, но приятного всё равно мало.

— Получай, сука! — это был тот же парень, что стрелял раньше. Он был похож на забитого парнишку, по случайности попавшего в тюрьму. Несколько лет, проведённых в компании "блатных" представителей этой касты ломают даже самых стойких. С течением времени такие неплохие ребята превращаются в шавок, готовые толпой загрызть насмерть, когда к ним повернутся спиной. И это уже не выбить из них силой или убеждением, оно уже укоренилось в их мозгу, как паразит. Как бы мне не было его жалко, в данный момент мне хотелось придушить эту мразь своими руками!

— Вставай! — кричал Сёма, кидая табуреткой в нависшего надо мной монстра. Добавляю ногой и он отправляется на встречу с землёй.

— Тащите всё, чем можно хорошенько по черепушке съездить! Будем держать оборону здесь! — подниматься выше не было смысла. Проходили, знаем. Если раньше у меня была возможность выбежать на крышу и перепрыгнуть на другое здание, то в нашем случае прыгать с восьмого этажа на четвёртый никто не захочет. Самоубийственный полёт в четыре этажа переживут только счастливчики. К таким я никогда себя не относил.

Старший брат положил Германа рядом со входом в магазин бытовой мебели и скрылся в проходе. Спустя пару секунд шебуршаний, оттуда начал вылетать всякий бесполезный хлам, который мы подбирали и сразу использовали.

Я встал посередине и кидал Семёну всё барахло, а он своей усиленной рукой превращал его чуть ли не в снаряды для пушек. Попадая, они не просто сбивали лезущих особей с ног. На месте удара оставались вмятины и порезы от ваз, а если попадёт в голову — мало не покажется даже самым выносливым и крепким.

На другом конце зала происходила похожая ситуация. Зеки засели у эскалатора и поливали подступающих тварей из всех орудий. Даже та шавка решила не тратить на нас свои силы. Пока что.

Они тоже успешно истребляли не успевающих к ним подобраться врагов. Чаша весов начала клонится в сторону людей. У нас оружие и узкие проходы, а у них численность, которая сейчас ни на что не влияет. Главное, чтобы баррикады выдержали и патроны не закончились в самый неподходящий момент.

— Я пуст! — ну вот, накаркал!

— У меня совсем немного осталось. Главное — продержатся! Они должны скоро закончится! — подбадривал главнюк своих товарищей.

В воздухе давно уже витал запах палённого мяса с порохом. Собравшийся от выстрелов дым забивался в нос и резал наждачкой глаза, вызывая слёзы. Каким бы брутальным ты не был, дым заставит тебя плакать как маленькую девочку, оставшуюся без сладкого.

— Это что за хрень?! — со стороны зеков прошла волна истеричного вопля. Я перевёл взгляд на Сёму, пытаясь понять, что происходит и встретил ошеломлённый взгляд. Он пальцам ткнул в гущу беснующихся монстров, куда- то в середину толпы. Там исполином возвышался монстроподобный человек с гипертрофированными мышцами и огромным телосложением. Вся бугрящаяся мышцами кожа была исполосована сетью тёмных трещин. Ростом он возвышался над остальными "смертными" на две головы, слишком выделяясь из толпы. Неплохо сложенный Алекс на его фоне казался дистрофиком с нулевым тестостероном в теле.

— Мочи его! Весь огонь на него! — отдавать приказ не было нужды. Все подчинённые и так уже начали вести огонь в направлении халка-переростка.

Он не то чтобы меня удивил, нет. Я уже просто перестал удивляться чему либо с тех пор, как побольше узнал о поведении и развитии этого вида. Но то, что сделала эта банка с протеинами, навевало желание присесть на скамейке в парке с банкой пива и сигаретой в зубах и задуматься.

Особь 2.0 схватила несколько особей за талию и выставила перед собой как живые щиты. Два недавно живых представителя их расы не успели завыть в попытке пощадить их грешные души, как попали под обстрел десятков людей. Пули, дробь и картечь изрешетили их тела, превращая в дуршлаг на ножках. С ножками я погорячился — от них тоже мало что осталось.

Как расходный материал, особь выкинул два куска мяса и взяла новых, шагая по ступенькам. То, что раньше было дорогой мебелью, под его ногами и весом превращались в щепки и крошку. Баррикада была для него словно детский лепет, а обстрел — надоедливые мухи с их пукалками. Удачные выстрелы сквозь покорёженные тела выбивали в его теле выбоины, на которые он реагировал грозным, внушающим страх воем и пёр дальше, словно бульдозер.

— Вали его! СУКИ, ВАЛИТЕ ЭТУ ТВАРЬ! — бушевал самый татуированный из всего сборища недостойных представителей человечества.

Ни громкие матерные приказы, ни пули не смогли остановить эту машину на пути к цели. За ней хвостиком шли остальные, предпочитая не вставать на пути более старшего и опытного громилы.

— Ты! Останови его! — главарь схватил свою шавку и бросил на эскалатор.