Серия «Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы»

© В. А. Цесис, 2019

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2019

Мы живем в мире чудес. В нашей жизни чудеса случаются постоянно: все, что нужно, – это принимать их во внимание. За каждым значимым событием нашей жизни скрывается цепочка чудес – очевидная и не столь уж очевидная. В конце концов, сама Вселенная представляет собой непостижимое чудо. Нам известно множество важных научных фактов, но мы до сих пор не знаем, кто мы, куда идем и откуда пришли.

Давид Ламм, второй сын в семье, родился в городе Бельцы, что в Молдове, в самый неподходящий для появления день – 22 июня 1941 года, когда фашистская Германия напала на Советский Союз и развернула театр боевых действий Второй мировой войны – войны, которая унесет множество миллионов невинных человеческих жизней. Давид Ламм, как и любой новорожденный, принадлежал к категории самых невинных людей, втянутых в эту войну; выживание таких детей, как он, было не чем иным, как чудом.

Его родители, которым было слегка за тридцать, вместе со своим старшим, девятилетним сыном Витей, были родом с Украины. Самуил Абрамович Ламм, тридцатипятилетний отец Виктора, был кадровым офицером Красной Армии. Впоследствии семья Ламмов обосновалась в городе Бельцы, в Молдове, где они снимали квартиру в центре города. В конце 1940 года Илана, которая была на два года старше своего мужа, забеременела вторым ребенком. За неделю до начала Второй мировой войны в России Ламмы купили дом в городе Бельцы и были готовы переехать, как только его отремонтируют.

Выпущенные в России в 1938 году фильмы «Профессор Мамлок» и «Болотные солдаты» информировали советских евреев о том, что гитлеровские отморозки кипят ненавистью к еврейскому народу и что евреи не должны ожидать пощады от фашистов. В гораздо большей степени, чем обычные граждане, советский офицер Самуил Абрамович понимал, что одной из важнейших целей фашистской Германии была беспощадная зачистка Европы от еврейского присутствия, и он был убежден, что Гитлера ничто не остановит на пути к достижению этой цели.

В тот день звук разорвавшейся бомбы разбудил Самуила и Илану в пять часов утра. Когда они выбежали на балкон своей квартиры, то увидели на горизонте красную дымку от неутихающих взрывов и пожаров от бомбежек немецкими самолетами, летавшими, в основном, над аэропортом города. Для Ламмов начало войны не было неожиданностью, тем не менее, они были страшно шокированы увиденным.

От звуков разрывавшихся снарядов и пулеметных очередей у Иланы Львовны начались сильные предродовые схватки. Самуил на мгновение забыл о войне, разворачивавшейся снаружи, и сосредоточился на том, чтобы отвезти жену в родильное отделение 1-й городской больницы, расположенной в трех километрах от дома Ламмов. Сын Самуила все еще спал, когда Самуил, одетый в форму лейтенанта Советской Армии, выбежал из дома на ближайшую городскую площадь, где нанял извозчика, предшественника современного такси. Возвратившись, он разбудил Виктора, помог жене одеться, и все вместе они вышли из дома. Под взрывами, сквозь дым и пожары, через полчаса семья добралась до больницы. В приемной родильного отделения дежурная медсестра сообщила родителям, что на случай бомбардировки больницы пациенты были переведены в импровизированное бомбоубежище в подвале здания.

«Мы обустроим родильный зал в подвале, и доктор Гандельман тут же позаботится о вашей жене», – сообщила Самуилу сестра приемного отделения.

«Илана, милая, послушай внимательно, что я тебе скажу, и не забудь ни одного моего указания, – сказал жене Самуил перед тем, как покинуть ее вместе с Виктором: – Прежде всего, я собираюсь оставить Виктора в безопасном месте с Паскалями, нашими агентами недвижимости, которые помогли нам купить новый дом. У Паскалей есть еще один маленький домик в Цыгании, расположенной в южном пригороде, на холмах по другую сторону Кишиневского моста. Я уверен, что немцы сейчас не будут бомбить эту местность. Во-вторых, поскольку я уверен, что война с немцами продолжится, мне необходимо будет пойти в военкомат, чтобы узнать, к какой воинской части меня припишут. Я сделаю все возможное, чтобы снова тебя навестить. Если я не приду, у тебя есть ключи от обеих наших квартир. В случае, если военные действия продолжатся, возвращайся домой с новорожденным, забери Виктора у Паскалей, сложи вещи и пробирайся на железнодорожную станцию. Любой ценой выбирайтесь из города с детьми как можно скорее и двигайтесь так далеко на Восток, как только будет возможно. Я постараюсь увидеться с тобой снова, но не могу этого гарантировать. Помни, что кровавый монстр Гитлер превратил немцев в безжалостных убийц. Он величайшее в мире чудовище; его ублюдки будут охотиться на каждого еврея, до которого смогут добраться. Надеюсь, у тебя будут легкие роды, но как только родишь ребенка и восстановишь силы, покидайте с детьми этот город и двигайтесь как можно дальше от границы».

Из больницы Самуил Абрамович отправился к Паскалям, чтобы оставить у них старшего сына. После этого он поспешил в военкомат узнать о своем военном назначении.

Между тем в подвальном родильном отделении предродовые схватки Иланы становились все сильнее и чаще, и вскоре закономерно привели к родам и родильному залу. Вслед за этим последовала активная фаза родов, и спустя час доктор Гандельман держал на руках первого новорожденного, появившегося в первый день войны. Едва родившись, младенец поначалу отказывался дышать, как будто он колебался, появляться ли ему в этом мире, продуваемом ветрами войны. Доктор Гандельман не разделял это колебание. Привычным движением он шлепнул новорожденного по ягодицам. За этим последовал пронзительный крик новой жизни, который перекрыл звуки взрывов падающих бомб и стрельбы авиационных пулеметов. Как будто забыв о войне, которая бушевала снаружи, медики, присутствовавшие во время родов, на мгновение обменялись улыбками, с незапамятных времен сопровождавшими появление новой человеческой жизни. После благополучных родов Илану вместе с новорожденным младенцем уложили на старую железную койку, расположенную в замусоренном и затхлом углу подвала. После этого усталая «пара», мать и новорожденное дитя, игнорируя новую драматическую реальность мира, наполненную ненавистью и убийствами, погрузилась в глубокий сон.

С начала войны Самуил Абрамович трижды связывался с военным командованием, но решение о его военном назначении каждый раз откладывалось, что позволило ему снова навестить свою жену и новорожденного сына, которого супруги в честь деда по материнской линии назвали Давидом.

На следующее утро после рождения Давида Самуил помчался к Паскалям, чтобы забрать своего сына Виктора и вместе с ним навестить Илану. Хотя Паскали хорошо заботились о мальчике, Витя, избалованный родительской любовью, чувствовал себя одиноким и брошенным. При виде отца он оживился и пришел в себя. Расстояние от дома Паскалей до больницы было не менее четырех километров. Поскольку общественного транспорта не было, отец и сын вынуждены были добираться до больницы пешком. Тем утром не наблюдалось никаких признаков войны, и на протяжении их долгого пути ни одна бомба не взорвалась. Город казался мирным, приветствуя ранних пешеходов нежными лучами солнца, пением птиц и ласковыми прикосновениями ветра. Покой и умиротворение длились ровно до тех пор, пока они не дошли до городского парка, где к этому времени собралось много людей, которые были заняты подготовкой к смутным временам. Когда Виктор и его отец оказались в центре парка, они услышали звуки самолета, который приближался к месту, где они находились.