И вот после пары часов кропотливой работы учителя зачитывают свои сочинения: одна группа отметила один момент, другой показался важным этот эпизод, третья вообще сумела проанализировать отрывок под совершенно неожиданным углом. Вот поэтому я и люблю художественную литературу: каждый может найти в произведении что-то свое, личное, именно поэтому книга и может говорить с тобой.
Глупый, наивный Паша! Книги с ним разговаривают!
Как оказалось, я глубоко ошибался. Все мы ошибались. Мы все делали совершенно неправильно. Надо было озвучивать строго определенные мысли из такого же ограниченного, заранее подготовленного списка, получившего одобрение свыше. Вот мы пни!
Заявив, что никто, из более чем пятидесяти педагогов, не умеет работать с художественным текстом,
И как только учителя физики пережили подобное оскорбление?
руководитель сего действа начала объяснять, что НА САМОМ ДЕЛЕ думал Достоевский.
Есть у меня не самое лучшее качество: я не умею держать язык за зубами. И вот, когда знаток творчества Федора Михайловича соловьем разливалась с трибуны, я решил уточнить, откуда такая уверенность в правоте собственных слов.
– Он вам сам это сказал? Или, может быть, вы знаете какое-то высказывание Достоевского, в котором он заявил: «Я имел в виду именно это!»?
Оказалось, что все гораздо проще: с классиком она, конечно, лично не была знакома, никаких его высказываний на эту тему она не знает, но вот в их учебном заведении…
А у них, на секундочку, гимназия, это я неизвестно из-под какой лавки вылез.
В их доме свободомыслия и мудрости ВСЕГДА именно так анализировали этот момент, поэтому…
Поэтому мне стало безумно жалко ее учеников, которые были вынуждены озвучивать застывшие в своей неприступности неизвестно кем сказанные мысли. Пятерки-то нужны! Вот это полет фантазии и творчества! Какая разница, что ты думаешь и как рассуждаешь, главное – догадаться, к каким выводом успели прийти до тебя очень умные педагоги любимой гимназии. Боюсь, что даже у самого Достоевского возникли бы проблемы с подобными светилами науки, потому что:
– Вы, конечно, извините, Федор Михайлович, но мы уже больше десяти лет преподаем именно так, поэтому нам лучше знать, что вы имели в виду в своем романе. Мы даже семинары уже несколько раз проводили, поэтому займите свое место и не мешайте учебному процессу! Да, и зарегистрироваться не забудьте, листок на первой парте!
Хорошего понемножку
Но все это произойдет еще очень нескоро, а пока я с одноклассниками наслаждался мгновениями свободомыслия на уроках литературы, участвовал в различных конкурсах, с радостью декламировал стихи у доски и готовился к очередным выступлениям и литературным мероприятиям.
Но, как вы знаете, у всего хорошего есть одна очень неприятная особенность: оно имеет свойство заканчиваться, причем в самый неожиданный момент.
Проработав в нашем классе два года, Елена Викторовна перешла в другую школу. Этот был настоящий гром среди ясного неба. Меня успокаивал лишь тот факт, что в восьмом классе нас должны были делить на физиков и гуманитариев, поэтому я был уверен, что уж в гуманитарном классе русский, литература и история точно будут на уровне. А большего мне и не надо. КАК ЖЕ Я ОШИБАЛСЯ!
С учителем истории мне, действительно, повезло. Интересно, четко, по делу, еще и с юмором – идеальная комбинация. Елена Витальевна, спасибо! А вот русский в гуманитарном классе (от гуманитарного в нем было только название), скажем так, не блистал. И, честно говоря, если бы два последних года школы я не занимался с репетитором, то, что-то мне подсказывает, на экзамене я бы чувствовал себя далеко не так уверенно. Хотел сказать: не факт, что сдал бы, но в то время ЕГЭ не было,
Да, завидуйте, современные школьники: во времена динозавров и моей юности дышалось значительно легче.
и из школы с отличными оценками за экзаменами выпускали всех. Двоечник, троечник, а за итоговое сочинение получаешь пятерку – четверку. Вот такой вот парадокс!
Именно тогда, в восьмом или девятом классе, точно уже не помню, я решил, что хочу стать учителем. Достаточно часто на наш выбор профессии влияет чей-то пример, чаще всего положительный. Наблюдает ребенок по телевизору за очередной победой прославленного чемпиона и твердо, но тихо произносит: «И я так хочу!» И вот он уже в пестром круговороте ежедневных тренировок и первых соревнований, если, конечно, желания и характера хватит. Успех других мотивирует и нас задуматься о выборе той же профессиональной дороги. Но… это не мой случай. В отличие от зрителя, восхищенного победителями-олимпийцами, в моей голове все чаще звучала фраза: «Я так не хочу!»
Из любимых предметов русский и литература превратились в… Я даже не знаю, во что они превратились. Судите сами.
Урок в девятом классе. Наверное, самое время готовиться к экзамену. Но у нашего преподавателя совершенно другое мнение на этот счет.
– Что вам объяснить? – многообещающе спрашивает она в начале занятия. – Какое правило повторить?
– Господи, неужели хоть сегодня чем-то полезным займемся, – мелькает в моей голове фраза, но тут же вспоминаю, на каком уроке я нахожусь, и не спешу радоваться раньше времени.
– Не с частями речи, – предлагает кто-то с задних парт.
– Нет, вы это и так отлично знаете, – качает кудрявой головой учительница.
– Может быть, причастия? У меня с ними всегда проблемы, – уже гораздо менее уверенно звучит голос с первого ряда.
– Мы без конца ими занимаемся, – учитель отрезает и этот путь.
– А мы уже давно… – но договорить очередному оратору было уже не суждено. Учитель решает, что мы и без повторения все великолепно знаем, поэтому вот вам пяток номеров, сидите переписывайте, а сама углубляется в заполнение журнала.
– Вот и позанимались, – доставая из рюкзака решебник, бормочу себе под нос я.
Кстати, о решебниках: у нас на партах они очень часто заменяли роль учебников, так как на их наличие учителю было глубоко наплевать, как, в общем-то, и на то, чем мы на уроках занимались. Хочешь – пиши, не хочешь – не пиши! Тройку все равно нарисуют.
На следующий день ситуация повторялась: выясняем, что мы не знаем, оказывается, что все-то мы знаем и объяснять нам ничего не нужно. Вот мы глупыхи. Действительно, в учебнике все правила есть, зачем на них время тратить, а журнал сам себя не заполнит. И привет, очередные пять номеров самостоятельно! Вот такой вот «День сурка».
Многие радовались: еще бы, можно прямо на русском ненавистную домашку по алгебре делать или огромную контурную карту заполнять. Это же какая экономия времени получается!
Вообще, очень часто замечаю, что школьники считают добрыми и хорошими тех учителей, которые позволяют на своих уроках ничего не делать. «Любят» их, обнимаются с ними на переменах. Кавычки я тут поставил неслучайно, потому что любовь эта мгновенно проходит, едва преподаватель совершенно неожиданно для учеников решит наконец-то заняться делом или навести порядок на уроке. Вот тут-то и оказывается, что «любовь» и уважение – совершенно разные вещи.
«А нам учительница биологии разрешает весь урок сидеть в телефоне, если мы будем молчать и не бегать по кабинету», – радостно поделилась своим счастьем под одним из моих роликов ученица шестого класса. Золото, а не педагог! Только вот обычно радость от свободы и восхищение добротой проходят к классу одиннадцатому, когда выпускник внезапно осознает, что ему для поступления нужна эта самая биология, а понимающая и милая Ольга Ивановна как-то совсем забыла со всей своей добротой, что на уроке еще и учиться надо. Именно ближе к окончанию школы ученики начинают ценить строгих и требовательных педагогов, и среди недовольного бурчания об очередной самостоятельной все чаще начинают проскальзывать слова благодарности.
