– А вы? Вы женаты?

Мистер Сароцини ответил медленным кивком:

– Да.

– Ваша жена сегодня здесь?

В глазах мистера Сароцини промелькнула грусть. Он сказал:

– К сожалению, нет.

Джон рассудил, что мистер Сароцини не хочет говорить о своей жене. Наверное, они в разводе или она больна. Джону стало жаль его.

– У вас есть дети?

Мистер Сароцини отломил кусочек ролла и тщательно намазал его маслом. Его руки с длинными элегантными пальцами чуть дрожали. Казалось, они принадлежат более старому человеку.

– Нет. У нас нет детей. – Его глаза затуманились. – А вас Бог благословил ими?

– Нет. Более того, я не уверен, благословение ли это или проклятие!

Мистер Сароцини никак не отреагировал. Испытывая неловкость, Джон поднял бокал с вином и поднес его к губам, но обнаружил, что тот пуст, и поставил бокал на место. Он и не подозревал, что пьет так быстро.

Он посмотрел в сторону леди Траутон, которая занималась тем, что нарезала семгу маленькими ровными квадратиками.

– Во всем виноваты цветные, – вдруг заявила она.

Джону стало любопытно, с кем это она говорит, но тут он вдруг понял, что она обращается к нему.

– Простите?

– Не надо было разрешать им водить наши автобусы в пятидесятых. А теперь они все заполонили. Поглядите только, что Маунтбаттен[6] наобещал Индии. Сейчас ни одной газеты у белого купить нельзя.

Джон подумал, с одной ли они планеты с этой старухой. Знание о том, что с одной, вселяло тревогу.

Мистер Сароцини был поглощен беседой со своим соседом справа. Джон в молчании ел рыбу, а леди Траутон продолжала нарезать свою квадратиками, лишь время от времени кладя какой-нибудь кусочек в рот.

– Благословение, – вдруг сказал мистер Сароцини. – Дети – это определенно благословение.

Появился суп в серебряной супнице. Мистер Сароцини вежливо подождал, пока обслужат Джона, затем попробовал суп и, похоже, нашел его недурным. На его зубах хрустнул гренок.

– Да, дети. Мы все должны помнить, мистер Картер, что мы не унаследовали Землю от предков, а взяли ее взаймы у потомков.

Джон чувствовал к мистеру Сароцини все большее расположение.

– Извините, могу я вас спросить… какова цель этого ужина? Мы с женой, к сожалению, не в курсе.

– Просто Кармайклы любят собирать общество, – ответил мистер Сароцини. – Они всегда, когда бывают в Лондоне, устраивают небольшой банкет для друзей. А сейчас они в Лондоне – как вы понимаете, из-за Аскота. Но вы знаете, – добавил он, – таким людям, как они, не нужно особенного предлога, чтобы устроить званый обед.

– Да, – согласился Джон. Он старался произвести впечатление человека, принадлежащего к кругу Кармайклов.

– Играете на скачках? – спросил мистер Сароцини.

– Да. Предпочитаю гладкий сезон.

– Ну конечно. В скачках с препятствиями… – он махнул рукой, – как бы помягче… отсутствует изящество. Вы были сегодня в Аскоте?

– Нет. Поеду завтра. – Джону не пришлось врать, и он был благодарен за это Арчи, который пригласил его на скачки.

Подали баранину. Разговор перескочил на путешествия: оказалось, что у мистера Сароцини есть дома в Швейцарии, Америке и Англии; он очень хорошо знал Калифорнию, и в частности лос-анджелесский район Венис-Бич, где выросла Сьюзен.

– Как вы встретились с вашей очаровательной женой? – спросил Джона мистер Сароцини.

– В Калифорнийском университете в Вествуде. Я читал доклад на конференции по онлайн-публикациям, а Сьюзен была ассистенткой у одного из делегатов от «Тайм Уорнер».

– Синхронистичность, – сказал мистер Сароцини и загадочно посмотрел на Джона. – Вполне возможно, вы были созданы друг для друга и не могли не встретиться.

– Моя жена увлекается Юнгом. Она верит в синхронистичность.

– Вам знакома древняя китайская пословица: «Услышав – забудешь, увидев – запомнишь, сделав – поймешь»?

– Нет, – ответил Джон. – Но она мне нравится.

– Надеюсь, она понравится и вашей жене, – сказал мистер Сароцини.

– Да, думаю, понравится. – Последняя реплика мистера Сароцини слегка удивила Джона. Он отрезал ломоть баранины, положил его в рот и запил вином «Мутон Ротшильд» урожая 1966 года. Его бокал был тут же наполнен снова.

Казалось, что чем больше Джон сегодня пил, тем бодрее и живее становился. Теперь он наслаждался беседой с мистером Сароцини. Они говорили о том о сем, но ни один из них еще не спросил другого, чем тот занимается. У Джона появилось чувство, что мистер Сароцини может помочь ему, если он правильно разыграет карты, и поэтому Картер намеренно избегал разговоров о бизнесе, чтобы не показаться навязчивым.

– Ваша жена, – вдруг сказал Сароцини, – ей не кажется иногда трудной жизнь без детей? Ей, должно быть, встречаются люди – например, на таком обеде, как этот, – которые делают в отношении ее бестактные, причиняющие ей боль замечания.

– Да. Но она всегда держится молодцом.

– У нее ведь нет никакой патологии, препятствующей беременности?

– Мы никогда не проверяли этого. – Джон покосился на леди Траутон. Старуха нарезала баранину квадратиками и была полностью поглощена этим занятием.

– Простите, что заговорил на такую деликатную тему, – сказал мистер Сароцини. – Я знаю этот свой недостаток.

– Ничего. – Джон улыбнулся. – У вас с женой это тоже было сознательным решением – не иметь детей?

Вопрос Джона вернул выражение печали на лицо мистера Сароцини. Джон даже пожалел, что задал его.

– Да, – ответил Сароцини. – Да, это было сознательным решением, – повторил он, словно эхо, и, казалось, в мгновение ока постарел лет на десять.

За французским пирогом мистер Сароцини наконец спросил, что за бизнес у Джона, и Джон начал рассказывать о своей фирме сначала в общем, а когда увидел, что собеседник заинтересовался, то углубился в детали. К тому времени как стали разносить портвейн и сыры, Джон уже подробно пересказывал ему свою встречу с Клэйком.

Сароцини отнесся к затруднениям Джона с неожиданным сочувствием и даже сказал Джону, что относится с презрением к крупным банкам.

– Знаете, – с горькой улыбкой сказал он, – такой банк может дать денег только в одном случае: если вы докажете им, что они вам совершенно не нужны.

Джон улыбнулся и произнес то, что долгое время вертелось у него на языке:

– А вы чем занимаетесь?

Мистер Сароцини улыбнулся в ответ.

– Я банкир, – сказал он.

Джон положил сверхчеловеческие усилия на то, чтобы воодушевление, которое затопило его, не отразилось на лице.

– В самом деле? – сказал он. – И… в каком виде банковской деятельности вы специализируетесь?

Мистер Сароцини вручил Джону визитную карточку. На ней было напечатано: «Ферн-банк. Э. Сароцини. Директор».

И ниже номер абонентского почтового ящика в Цюрихе.

Джон внимательно изучил карточку. Что-то с ней было не так.

– Где же телефонный номер? – спросил он.

– Мы сами выбираем, с кем нам говорить, мистер Картер. Мы очень осторожны в завязывании новых контактов. Мы работаем в основном с компаниями, специализирующимися в информационных и биотехнологиях. Возможно, нам стоит как-нибудь продолжить наш разговор.

Джон вытащил свою визитку.

– Да, – сказал он. – Спасибо. Это было бы замечательно.

В доме Картеров было тихо. Кунц, надев на голову наушники, в который раз просканировал каналы. В кухне слышался гул компрессора холодильника, но во всех остальных комнатах царила тишина.

Но даже эту тишину было приятно слушать, потому что это была тишина Сьюзен Картер.

Картеры все еще оставались на банкете, устроенном мистером и миссис Уолтер Томас Кармайкл. Кунцу было любопытно, как у них там дела. Мистер Сароцини также присутствовал на банкете, но Кунц не знал, что тот собирался предпринять. Иногда мистер Сароцини не полностью раскрывал свои планы, оставляя Кунца в неведении относительно некоторых деталей и будто дразня его. Мистеру Сароцини нравилось дразнить Кунца, и Кунц не возражал против этого. Будучи знаком с мистером Сароцини много лет, он прекрасно понимал, что тот ничего не делает без причины и что со временем все, как всегда, станет ясно.