Всю дорогу они ехали вдвоём, молча, в закрытом купе. «Профессор» дважды просился в туалет и выходил туда только в сопровождении «хвоста». Бывалый конвоир, как ни странно, туалетом не пользовался. На вокзале в Москве «профессор» был передан следующему офицеру МГБ, который привёз его на конспиративную квартиру, оборудованную всем необходимым для длительного автономного проживания. Как отметил для себя монах, квартира находилась в доме по Архангельскому переулку напротив закрытой ныне церкви Архангела Гавриила, и подумал: «Поди, и переулок сто раз переименовали и уничтожили церковную реликвию – древнюю икону Богоматери, написанную преподобным евангелистом Лукой и привезённую из Полоцка специально для этой церкви святейшим князем Александром Меньшиковым, ироды». И тут же осудил себя за эти мысли: «Негоже отшельнику всякие поношения и мирские думы».
Монах не понимал, чего от него хотят эти люди и как долго он здесь пробудет. Однако очень скоро эти вопросы перестали его тревожить. Как человеку самодостаточному, ему было комфортно жить в одиночестве. Он научился не грустить о прошлом, которого уже нет, и не думать с тревогой о будущем, которого не знаешь, и его тоже нет. Потерять можно только настоящее, и потому он праздновал летящий днесь. Он давно и глубоко осознал, что так называемый реальный мир есть проявление нашего сознания, и ничего более. Мы сделаны из того же вещества, что и сон. Мир именно таков, каким мы создали его себе сами.
Вселенная, которую он носил внутри себя, была нисколько не меньше той, которая была за пределами его тела. Кроме того, посвящённые люди знают, что Вселенная фрактальна, то есть самая малая её часть отображает всю Вселенную в целом. Она доступна исследованию. Продолжая наблюдать, как из ничего возникают миры, он путешествовал по отдалённым уголкам своей Вселенной, наслаждаясь тишиной и никогошностью.
Через две недели, 14 февраля, в субботу, за ним приехали. Монах отметил про себя, что это произошло в тёмный час новолуния, когда старая луна уже исчезла, а новая ещё не народилась, и человек, с которым ему предстоит встретиться, понимает сакральное значение этого часа. Из квартиры его забирал рослый, бритоголовый, не по годам состарившийся мужчина с умным пронзительным взглядом. Он был единственным человеком, посвящённым во все детали этой операции. Это был Александр Николаевич Поскрёбышев – помощник Сталина.
Доверие вождя Александр Николаевич заслужил, после того как безупречно организовал исполнение приказа о ликвидации семьи царя Николая II, затем он руководил поголовным уничтожением «буржуазных националистов» Туркестана и расстрелом сибирских крестьян, поддерживавших адмирала Колчака. В годы массовых репрессий, как атрибут ускоренного строительства социализма, Сталин нуждался в человеке рядом, имеющем «большие уши и короткий язык». Поскрёбышев отвечал этим требованиям. Кроме того, Александр Николаевич был трудолюбив, психически уравновешен, физически вынослив и обладал природным умом и смекалкой. Все эти качества, умноженные абсолютной преданностью лично Сталину, позволили Александру Николаевичу продержаться на этой весьма рискованной должности до самой смерти вождя.
Поскрёбышев привёз «профессора» в Кунцево, на «ближнюю дачу», и провёл его в комнату отдыха Хозяина чёрным ходом, минуя посты охраны с дежурными стукачами Берии. Всё прошло по плану. Сталин разговаривал с пюхтинским старцем почти три часа, но то, о чём они говорили, так и осталось тайной. Сам Сталин до самой смерти ничем не проявил того факта, что исповедался и, разумеется, получил отпущение грехов. Кроме старшего лейтенанта, забиравшего монаха из кельи, никто не знал, какого именно гостя принимал Сталин этой ночью. Впрочем, этот старлей, так и не став капитаном, бесследно исчез уже на следующий день после этих событий. «На всякий случай» были ликвидированы и остальные участники этой операции, включая, разумеется, и пюхтинского священника. Для этих целей не требовалось специального распоряжения Сталина, просто так работает система защиты государственной тайны.
Ночь на 5 марта 1953 года. 19-й лунный день. Убывающая Луна в знаке Весов. Это день несёт опасности, могущие нанести непоправимый ущерб здоровью. Сны в этот день сбываются.
Сталин проснулся оттого, что увидел во сне, будто его отравили. Он предвидел это событие, ещё будучи семнадцатилетним юношей, и упоминал позже своё отравление в стихах. Кажется, они где-то сохранились. Там, во сне, он понимал, что умирает. Путая сон с пробуждением, он лежал не открывая глаз, пытаясь понять, что же происходит, почему он не чувствует своего тела. Вернее, он не чувствовал своих рук, ног или головы так, как чувствуют их нормальные люди. Сейчас его тело представляло собой цельный бесформенный кусок мяса, раздавленный невидимым грузом. Ему хотелось выбраться из-под гнёта, но он не мог этого сделать и даже не знал, возможно ли это.
Голова гудела как растревоженный улей. Сквозь гул мелькнула мысль: «Я умираю». И в это самое мгновение сознание стало чистым и ясным, каким было в лучшие годы его жизни. Он почувствовал необыкновенную лёгкость во всём теле. Он был молод, здоров и полон созидательной энергии. Он обвёл взглядом комнату, в которой находился. Даже не обвёл взглядом, а увидел её всю сразу, в объёме, со всех ракурсов одновременно. Неожиданно для себя он увидел рыжие усы своего отца, целующего его, трёхлетку, в лоб. С холма в центре грузинского Гори видел, как идёт молодая девушка в цветастом платьице по тропинке между развалин старинной крепости Горисцихе. Это была Кеке Геладзе, его мать. Видел, как из дома номер 3 по Фройляйнской улице Тифлиса вышла красивая девушка Като Сванидзе. Видел своё венчание с ней в тифлисском храме на горе Святого Давида и её, лежащую в гробу, перед захоронением на Кукийском кладбище. Видел себя смотрящим на этот гроб и потом убегающим с кладбища от полицейских, пришедших его арестовать. Видел ухмылки родственников себе в спину. В 1936-м году по его приказу все они будут расстреляны. Видел, как проезжает мимо Кобы фаэтон Тифлисского казначейства, запряжённый парой гнедых, и его выстрел в охранника. Видел, как пуля попала в массивный металлический жетон на груди охранника казначейства. Тогда он тут же выстрелил второй и третий раз. Видел глазами охранника, как известный разбойник Коба выстрелил в его массивный металлический жетон, не причинив вреда. Потом увидел, как полетели в его грудь ещё две пули, одна из которых будет для него смертельной. Он бы мог изменить траекторию полёта пуль или вовсе на излёте остановить их, но не захотел этого делать. Сейчас он просто наблюдал за лицом молодого охранника, который, хватая ртом воздух, рухнул на мостовую. Увидел его глаза с медленно сужающимися и приобретающими кошачью форму зрачками, как у всех умирающих. Видел ссыльного в Сибирь Джугашвили, целившегося в изюбра. Благородный олень почувствовал его взгляд, повернул к нему голову, и их взгляды встретились. И в этот момент охотник выстрелил. Видел пышную белоснежную грудь с розовыми сосками своей подружки, сидящей в его курейской постели. Она, заметив его взгляд, улыбнулась и соблазнительно покачала своей бело-розовой роскошью. Видел себя смотрящим на женскую грудь и поиграл ею. Стоя на трибуне Мавзолея, видел восхищённую толпу, идущую мимо него по Красной площади, и даже каждое лицо идущих. Подробно видел лица всех стоящих на трибуне Мавзолея. Видел лежащую с простреленным сердцем красавицу Аллилуеву. Видел лживые лица своих единомышленников, лезущих ему на глаза. И почему-то вспомнил библейский призыв к христовым ученикам оставить семью, забыть родных и близких ради служения господу. «Ибо я пришёл разделить человека с отцом его, и его дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человека – домашние его. Кто любит отца и мать более, нежели меня, не достоин меня». Людьми с такой философией легко управлять. Он увидел перед собой на столе бокал красного грузинского вина и кусочек варёной курицы. Он видел одновременно и в деталях всё, что видели его глаза на протяжении всей его жизни, независимо от того, помнил он это или нет. Более того, он мог видеть всё происходящее во все времена и всех людей, живущих на свете, как в прошлом, так и в будущем времени. Как будто он получил бесконечное количество глаз, которые смотрят одновременно везде и в любое время. Он посмотрел в свою чашку с чаем и одновременно на себя из чашки и даже нырнул вместе с чаем к себе в рот и прошёлся по собственному пищеводу. Сейчас он не знал, где это чаепитие происходит – в прошлом году в Кремле или сто лет спустя где-нибудь в Африке. Для него это было неважно. Он не испытывал ни радости, ни печали, ни удивления от увиденного и даже тогда, когда увидел планету Земля размером с хлебную крошку, населённую счастливыми и несчастными людьми, с происходящими на ней прошлыми и будущими войнами и природными катаклизмами.
