– Служу России! – хором ответили «отличники службы».
– Встать в строй!
– Есть! – заняли свои места во взводах.
Андрей хоть и был ростом почти ниже всех во взводе, но стоял первым в первой колонне, как командир первого отделения. Возвышавшийся сзади над ним на добрых две головы, Тухтаров прошептал:
– Андрюх, я что-то не понял. Срача такого на курсе я никогда не видел. За что «увал» – то? Мы думали, вас казнить будут.
– Волшебная сила «Пенолюкса», Тухтар, – улыбнулся хитро Андрей.
****
Не ожидая увидеть сына через неделю после прошлого увольнения, мама спросила, почему он так скоро приехал опять.
– Лень, умноженная на «Пенолюкс» равняется внеочередному увольнению.
«Первый день»
31 августа 2001 года выдался солнечным и теплым. Была пятница, а на завтра родители и первоклашки готовились к торжественной линейке. Для Андрея учёба в школе была позади, как и два года учёбы в техникуме, и ещё два на очном отделении ВУЗа МВД. Сегодня был его первый рабочий день, он шёл в свой родной ЛОВД в милицейской форме с лейтенантскими погонами. Так получилось, что распределили его в службу БЭП. Он сам не рвался, из четверых выпускников трое отказались и горели желанием работать в уголовном розыске. У руководства же была уверенность, что Андрей является родственником однофамильца Владимира Петровича, некогда возглавлявшего данную службу (только во времена СССР она называлась ОБХСС). Андрей поначалу отрицал родственную связь с Владимиром Петровичем, но потом решил, что если начальство хочет так думать, он ему мешать не будет.
После того, как начальник отдела представил новоиспеченных лейтенантов широкой общественности из числа сослуживцев, по случаю пятничного совещания в актовом зале, Андрей с будущими коллегами прибыл в кабинет начальника ОБЭП на утреннее совещание. Как оказалось, в этот день родились двое коллег. Сергею Александровичу стукнуло 32 года, Валере – «Хохлу» – 23. По этому случаю планировалось посетить ресторан и поздравить новорожденных. В связи с чем, день предполагалось посвятить подготовке к данному мероприятию. Только вид у Сергея Саныча был не такой радостный, как следовало бы ожидать.
– Алексей, может перенесем на понедельник? Кто такие мероприятия на пятницу планирует? И следак будет не в восторге, да и днюхи у нас сегодня. Может, отдохнем сегодня, а в понедельник все сделаем в лучшем виде? – О чем-то, пока непонятном для Андрея, просил начальника Сергей Саныч.
– Серега, до понедельника жулик может сорваться. Надо брать, пока горячо. Сейчас из Управления приедут, все сделаем быстро. А вечером и отметим.
– Знаю, как у нас это «быстро», – огорченно вздохнул Сергей Саныч.
Андрей не понимал смысл сказанного, но подумал, что кроме празднования, начальник запланировал ещё какое-то мероприятие, вносившее нежелательные коррективы в планы по проведению пятничного вечера. По лицам остальных было видно, что они тоже не в восторге от этого.
– Андрей, сходи пока домой, переоденься. Лучше в спортивную форму. И кроссовки обуй поудобнее, – сказал начальник ОБЭП.
Андрей этим словам удивился, так как думал, что опера БЭП на службу одевают исключительно костюмы с галстуками, а не ходят, как «братки» из 90-х.
– Сегодня спортдень? – предположил он.
– Вроде того. Может, и побегать и побороться придется. Давай, по-шустрому переоденься и сюда. Из Управления приедут, планы составим и будем работать.
Вернувшись домой, Андрей сообщил матери, что сегодня много работы, да ещё и два дня рождения, так что придёт он поздно.
– Как коллектив, как начальник? – спросила она.
– Всё нормально, сейчас банду Сиволапого брать будем, они фальшивые облигации и векселя Эфиопии и Занзибара сбывают, – облачившись в синий спортивный костюм и белые кроссовки, сообщил Андрей.
– Смотри, аккуратнее там, Шарапов.
– Усё будет пучком, прорвемся, – жуя на ходу бутерброд с колбасой, заверил Андрей мать, и помчался навстречу опасностям, полный желанием искоренить навсегда экономическую преступность в родном городе.
Прибыл он в кабинет начальника вовремя, как раз приехали двое матёрых оперов из Управления. Один (лет сорока) и вправду выглядел грозно – квадратная челюсть, «стальные» глаза и красное, обветренное лицо. Телосложение «матерого» было как у борца-тяжеловеса. Скорее, он напоминал опера уголовного розыска, нежели «белого воротничка» (как иногда, в шутку, называли оперов БЭПа коллеги из других служб), и Андрей с трудом представил, как «Сергеич» (так его называли коллеги) выглядит среди бухгалтерских документов. Второй опер был щуплого телосложения, одет в чёрный кожаный пиджак, несмотря на жару. Возраста был около 30-ти, но вёл себя уверенно, видимо, по должности (а то и званию) был равен «Сергеичу».
Они привезли с собой деньги (купюры оказались помечены невидимыми чернилами, светящимися в ультрафиолетовом освещении) и диковинный аппарат в виде пуговицы со встроенной видеокамерой и компактного устройства с дисплеем. Все сели за стол и стали обсуждать детали предстоящей операции. Андрей внутренне гордился тем, что в первый день имеет возможность на равных вместе со всеми обсудить поимку опасного преступника, но молчал, так как пока ничего в этом не понимал. Предстояло «брать с поличным» взяткополучателя Хрякина.
Суть дела такова… Коммерсант Заславский арендовал в местном подразделении РЖД подъездные пути с прилегающей и огороженной им территорией. На ней производился сбор, а также сортировка и погрузка чёрного и цветного лома металлов для последующей отправки для переработки. Дела в данном направлении деятельности Заславского шли успешно, уже лет шесть. Гражданин Хрякин, который являлся мастером ПЧ (служба, отвечающая за обслуживание и эксплуатацию железнодорожных путей), ежегодно подписывал акт, в котором указывалось, что данный подъездной путь пригоден к эксплуатации. Естественно, данная подпись Хрякина стоила денег («Ох, уж, эта коррупция!!»), но сумма была для Заславского необременительна, и все оставались довольны. Хрякин – деньгами за свою «закорючку» в акте, Заславский – возможностью продолжать выгодный бизнес.
На конец августа у Заславского скопилось изрядное количество металлолома, который он планировал отправить ж\д вагонами покупателю. По заключенному договору, доход от сделки обещал быть крупным, осталось только дождаться подписи Хрякина и отправить лом. Узнал ли Хрякин о сумме контракта, или просто «аппетиты выросли», но 28 августа тот запросил сумму за свою подпись в акте в четыре раза больше, чем годом ранее, не слушая доводы Заславского в пользу уменьшения суммы. «Не подпишу – работать не будешь», – сказал Хрякин коммерсанту. Заславский не желал расставаться с такой большой суммой, в связи с чем направился в ЛОВД искать защиты у органов правопорядка. Каждый год его всё устраивало (то, что он ежегодно совершал преступление, давая взятку, он как-то не думал), а тут жаба уселась к нему на плечи и плотно сдавила шею. Не задушила совсем, но денег он пожалел.
Первую часть требуемой суммы Заславский пожертвовал из своих сбережений. Купюры пометили и вручили «барсетку» с находящейся в ней видеокамерой. При передаче денег 29 августа, Заславский сказал Хрякину требуемую фразу о том, для чего он передает данные деньги и когда принесет остаток суммы. Хрякин взял деньги, ничего не заподозрив.
Сегодня опера Управления привезли с собой недостающую сумму и видеокамеру в пуговице, которую установили в кожаную жилетку. Они пояснили, что «барсетка» могла вызвать подозрения у Хрякина, так как Заславский раньше обходился без неё. По мнению Андрея, кожаная жилетка вызывает больше подозрений (жарко, да и коммерсант придерживался другого стиля в одежде), но он благоразумно помалкивал, считая, что тут люди поумнее и поопытнее него. Пока шло обсуждение деталей, Андрей присоединился к операм, просматривавшим видеозапись с первой передачи денег. На видеозаписи, кроме Хрякина, был ещё парень лет двадцати.
