– Вижу, контурными картами вы пользоваться умеете, – улыбнулась преподавательница. Видимо, на фоне ответов Бикалова, рассказ Андрея вселял надежду, что историю хоть кто-то изучал. – Расскажите, как Иван Грозный Астрахань брал?

Андрей вспомнил комедию «Иван Васильевич меняет профессию».

«Казань брал, Астрахань брал. Шпака – не брал», – говаривал государь.

«В этом вопросе какой-то подвох», – думал Андрей. Но в памяти, история о взятии этого Волжского города Иваном Грозным, почему-то не всплывала.

– Наши доблестные войска осадили город-крепость, потом взяли штурмом, – наугад начал Андрей.

– Вы, наверное, забыли, да? Понятное дело, волнуетесь, – посочувствовала преподавательница и сама ответила за него. Дело оказалось в том, что после объявления войны остаткам на тот момент раздробленной Орды, те ожидали русские войска и были готовы к штурму. Но когда татаро-монголы на горизонте увидели огромное количество всадников, удрали из города, оставив его. А это был караван русских купцов, возвращавшихся по шёлковому пути обратно на Родину. Купцы, конечно, были рады пополнить бесплатно запасы воды и продовольствия, и уехали дальше. Так, город-крепость Астрахань, на несколько дней, совершенно без жертв с нашей стороны, стал русским. Потом, конечно, ордынцы вернулись, и Астрахань гораздо позже была окончательно присоединена к Руси, но впервые русские взяли город без боя.

– Расскажите тогда, как Иван Грозный Казань брал, – снова заставила вспомнить известную комедию преподавательница.

«Тут тоже, какая-то история, не иначе», – подумал Андрей, но кроме доблестных воинов, осадивших и штурмовавших, ничего вспомнить не мог.

Шансы получить «пять» стремительно таяли. Однако, то-ли рассказ Андрея чем-то понравился преподавательнице, то ли Бикалов утомил её своими «опусами», но она решила ему помочь.

– Они сделали подкоп под стену…

– И проникли в город, захватив его, – перебил Андрей, «тыкая пальцем в небо».

– Нет. Они сделали подкоп, и заложили под стену…

– Динамит, – снова «ляпнул» Андрей, уподобляясь Бикалову.

– Нет. Альфред Нобель ещё через несколько веков родится.

– Порох, – сделал Андрей последнюю попытку угадать ответ.

– Правильно. Вот ведь, знаете, а путаетесь. Это понятно, волнение. Вы успокойтесь, расслабьтесь.

«Экзамен сдам, обязательно расслаблюсь»,– подумал Андрей, но на следующем вопросе уже не сбивался и расслабленно вёл беседу, как со старым приятелем. Вопрос был о внутренней и внешней политике Н.С. Хрущева. Сведения Андрей почерпнул, в основном, благодаря просмотру телевизионных публицистических передач, нежели прочтению книг. «Окукурузивание, строительство доступного жилья, выступление на трибуне ООН с ботинком в руке…».

В общем, на втором вопросе, Андрей показал все свои знания, да ещё и прибавил кое-что от себя, уже ведя беседу о политике в целом. Все преподаватели слушали внимательно, перешёптывались и одобрительно кивали. «Пиджак» сидел с безразличным видом, его миссия была выполнена, оставалось дождаться оценок, и главное, чтобы у Бикалова была «пятерка».

«50/50», – думал Андрей, выходя из кабинета. – «Интересно, что за предмет – обществознание?»

Женёк вышел через семнадцать минут.

– На первый вопрос что-то затупил. Наверное, не больше «четверки» получу, – сказал он Андрею.

– Такая же фигня. Иван Грозный попался, я лет восемь назад эту тему по истории изучал. Тыкал пальцем в небо.

*****

– Бикалов – «пять», – огласила на следующий день оценки представитель приемной комиссии.

– Тогда мне «двенадцать» надо ставить, – сказал Андрей Женьку. – Ты слышал, как он тупил?

– Да, такой бред нёс… Я думал, что он историю вообще не изучал.

Как оказалось, все абитуриенты, присутствующие в классе при ответе Бикалова, получили пятёрки. Наверное, чтобы не последовало новых скандалов. Мало ли, какие родители и связи у этих юнцов? У Андрея же, никого в роду из милицейских чинов не было, связей и денег тоже. Поехал за знаниями, в институт поступать, как Ломоносов за рыбным обозом.

Оставалось сдать физкультуру, но в этом Андрей проблем не видел. Василий Петрович (лучший педагог, без всяких «Пеликанов») в школе заложил такую «базу», что ни стометровка, ни кросс в три километра, проблем не представляли. Подтягивался Андрей более двадцати раз, так что четырнадцать – это ерунда. Он взял две пары кроссовок – одна с твёрдой резиновой подошвой (для бега на стометровке по резиновой дорожке), вторая – с мягкой, и глубоким протектором (для кросса по песку и грунту), то есть думал, что всё предусмотрел. Накануне он, не торопясь, пробежал всю дистанцию кросса, чтобы знать, где можно экономить силы при спуске, а где прибавить и «выложиться» перед финишем. Оказалось, предусмотрел он не всё. Погодой управлять он ещё не умел. С вечера пошел сильный дождь. Ну, прямо ливень. И совсем некстати. И шёл всю ночь. Наутро Андрей увидел, что в резиновых квадратах стометровки образовались небольшие лужицы. Сначала он значения этому не придал, но когда прозвучала команда: «Марш!», стал буксовать по мокрой резине, аки та корова на льду. После толчка товарищей в спину, придавшего ему некоторое ускорение, он пошлёпал к финишу, разбрызгивая капли вчерашнего циклона с «переменной облачностью».

Женёк финишировал впереди примерно на метр. Для стометровки это непростительно много. «Ёперный театр. Историю, благодаря Бикалову, сдал. А тут, дождь помешал», – сокрушался Андрей. Находящиеся на финише физруки (их позже прозвали Чип и Дейл), не объявляли результат, лишь спрашивали фамилию. Когда Андрей назвал свою, они переглянулись и один из них многозначительно поднял брови:

– Ты из какого города?

Когда Андрей ответил, физрук что-то пометил в блокноте, кивнул Андрею и сказал:

– Встать в строй.

****

Подтянулся Андрей двадцать два раза (не рекорд, но Чип и Дейл одобрительно закивали), на кросс решил потратить все силы, но пробежать достойно. Женёк стартовал первым, на десять секунд раньше него, и, начав бег, включил секундомер на часах. Андрей в пути обогнал его, и когда, после финиша, Женёк сел рядом, тяжело дыша, то остановил секундомер. Оказалось, Женёк побил свой рекорд, Андрей, соответственно, прибежал ещё быстрее. Однако, «2+5+5» только в арифметике дают «четыре», при поступлении в институт все дисциплины на «физре» должны быть не ниже «тройки».

Когда ехали с Женьком обратно в учебный центр, Андрей стоял в салоне автобуса, держась за поручень и шатаясь. Он действительно отдал все силы на кросс и чудовищно устал. В отражении на стекле на него смотрело зелёное лицо с «мешками» под глазами.

– Садитесь, пожалуйста, – ему уступила место девушка лет семнадцати.

Андрей поблагодарил её и рухнул в кресло. «Наверное, ей на следующей остановке выходить»,– решил он. Обнаружив через четыре остановки ту же девушку рядом с собой, с сожалением понял, что выглядит он ещё хуже, чем думал. Прямо, отвратительно, если девушка, моложе его, уступает ему место. Женёк то, тоже стоит, и никто его не жалеет, место не уступает.

Как оказалось на следующий день, Андрей получил итоговую оценку «четыре» по физре. «Или тут всё-таки считают, как в арифметике, или Женёк побил мировой рекорд на стометровке», – размышлял он. Но, как оказалось, он не угадал, был и третий вариант.

Экзамены были успешно сданы, и Андрей зачислен на первый «б» курс. На занятиях по физподготовке, Чип и Дейл стояли в центре спортзала с журналом и выборочно вызывали курсантов по фамилии, после чего они о чём-то беседовали. Когда вызвали Андрея, он подошел к ним, и его спросили:

– Как там Владимир Петрович поживает?

И тут Андрей понял, в чём дело. Его фамилия была не столь распространена в России, как, например, Кузнецов или Васильев. В его городе, с населением в двести тысяч человек, был один однофамилец. Мама Андрея в советские времена дежурила от завода в качестве дружинника в участковом пункте милиции. И сотрудники милиции часто спрашивали её, не сестра ли она Владимиру Петровичу. Тот был начальником БХСС в милиции, но родственником ей не являлся. Как она ни объясняла, что фамилия у нее от мужа, и Владимира Петровича она не знает, все думали, что она просто стесняется. Андрей перед поступлением случайно узнал, что Владимир Петрович вышел на пенсию и занимает должность в Администрации. Эту информацию он и сообщил физрукам. О том, что родственником он Владимиру Петровичу не является, Андрей умолчал. Да его и не спрашивали, а на вопрос физруков, он ответил.