Он незаметно кивнул друзьям и, отдав колбу ждущему его профессору, который с нескрываемой жадностью смотрел на пятую воду, извинившись, прихватил сумку и вышел вслед за остальными учениками.
***
— Ты видел, как он смотрел на эту воду? Прямо так и звёздочки из глаз посыплются! — Сириус без устали пародировал зельевара, и с каждой его пародией Гораций Слизнорт всё меньше был похож на себя.
— Так ему и надо! — преданно поддакивал Питер. Сириус был так поглощён триумфально прошедшим началом миссии, что на щенячий восторг парнишки не обращал никого внимания.
— А ведь он и даже не подумает, что это самая вода была взята из его личных запасов! — по мнению Римуса, это было подло, но друзьям ничего против не сказал. Тройка друзей шла в Большой Зал. Джеймс отсутствовал. Ему была поручена основная миссия. Оборотень не был уверен, что стоило взваливать всё на него, но как верно подметил Блэк, если они будут ходить всем скопом, то быстро раскроются. Поэтому парню только оставалось переживать за шебутного друга, который вечно вместе с Сириусом находил на голову проблемы.
— Быстрее бы там, Сохатый! — Сириус уселся за факультетский стол и стал с нетерпением смотреть на огромные двери.
— Хочу увидеть это! — Питер распихал нескольких первокурсников и уселся напротив.
— Тихо вы оба, — шикнул на них Римус. Он тоже временами посматривал на дверь, но при этом не забывая, что главное себя не раскрывать.
Но время шло, а Джеймс всё не появлялся. Оборотень всерьёз опасался, что Сохатый оказался в новой передряге, но тут двери отворились, и вместе с горсткой опоздавших студентов-первогодков вошёл и вечно растрёпанный друг. С сияющий улыбкой он подошёл к Мародёрам, сел между Бродягой и Лунатиком и многозначительно подмигнул.
Прошли долгие десять минут и в зал вбежал Филч, покрасневший от переполняющей его ярости, с раздувающимися ноздрями.
— Разбой! Нарушение! Наказать студентов! Это уже выше всяких сил! — Преподаватели с недоумением смотрели на смотрителя, студенты повскакивали со своих мест, пока не обратили внимание, что в приоткрытых дверях появилась самая ненавистная кошка на планете. Миссис Норрис шла вслед за своим хозяином. Секунду в зале стояла звенящая тишина, которая потом взорвалась оглушительным смехом.
Миссис Норрис, кошка с горящими красными глазами, самое уродливое существо в замке, по мнению студентов, неуверенно ступала по Большому Залу. Её серо-пепельная шерсть с тёмными полосами исчезла. Она переливалась всеми цветами радуги от кончиков ушей до хвоста, включая и пушистые усы и, возможно, впервые казалась не такой уродливой, а если и не смотреть на глаза, которые не сочетались с её новой пестротой, то и вполне милой.
— Найду! Подвешу в подземельях! Моя миссис Норрис! Я это без наказания не оставлю! — надрывался Филч, которого никто не слушал.
========== Глава 4. Прямая обязанность старосты. ==========
После того, как шерсть миссис Норрис заиграла новыми красками, прошли долгие три дня. Несмотря на то, что кошку видели все, история обрастала новыми невозможными подробностями. Одни клялись, что видели шайку подростков, которые собственноручно магловскими красками красили упирающуюся кошку, другие тихим шёпотом сообщали, что видели, как странные личности скармливали любимице Филча непонятные и на вид опасные конфеты, были даже те, кто взял на себя нахальство заявить, что это им принадлежала идея с покраской миссис Норрис, и Мародёры просто её позаимствовали.
Но как бы там не было, последняя выходка переполнила чашу терпения смотрителя, и тот развёл полномасштабную войну со студентами Хогвартса. Теперь нельзя была беспрепятственно переходить из одного кабинета в другой, чтобы не напороться на выскочившего из угла Филча, который потрясал шваброй и, выпучив глаза, сверлил взглядом испуганных учеников. Так ведь это еще было не все! Завхоз добился того, чтобы молодых волшебников проверяли после похода в Хогсмид, ведь, как справедливо полагал Филч, именно там малолетние хулиганы и получали всё необходимое для своих каверз. Его не останавливало даже то, что о посещении волшебной деревни не могло быть речи раньше декабря. Но больше всего удивляло студентов, это то, что преподаватели на выходки сквиба попросту закрывали глаза.
По мнению отдельных учеников, это было просто верхом несправедливости. И в этот круг входила староста девочек Гриффиндора. Лили Эванс выходки смотрителя находила до скрежета зубов возмутительными и незаслуженными. А уж стремление Аргуса Филча получить такую привилегию, как снимать очки с факультетов и вообще вопиющим нарушением. Поэтому она была несказанно рада, что директор эту просьбу отклонил. Но даже так, житьё учеников не облегчилось. Девушка не понимала, зачем заставлять страдать всех, когда нужно просто поймать Мародёров. И даже готова была во всём этом содействовать, но проблема заключалась в том, что Лили не представляла, какие люди могут скрываться поди личиной Мародёров.
Когда школьные знаменитости только начали свою деятельность, она не без причин полагала, что это всё дело рук Джеймса и Сириуса. Но сколько бы она не наблюдала за ними, то всё сильнее убеждалась, что они просто не способны на такие изощрённые проделки. Ума не хватало. Потом была догадка о братьях Лестренж и Эйвери. Вот уж кто точно способен на всякую пакость. Но шалости Мародёров не имели ничего общего с чёрной магией слизеринцев. Вот и выходило, что никто не подходил. Был ещё и Снегг, но, узнав его за годы дружбы, Эванс могла смело сказать, что на такое он и времени тратить не будет. И тем не менее, что-то предпринимать было просто необходимо. Но была и ещё одна проблема… Почти никто не находил проделки шалопаев правосудительными и видели их достаточно забавными! Как же тогда с ними бороться, если всех всё устраивает?
— Лили, что думаешь о том, чтобы начать со мной встречаться? — девушка вынырнула из своих мыслей и с раздражением в зелёных глазах уставилась на улыбающегося Поттера. Она оглядела класс за его спиной. Профессор магловедения ещё не пришла, поэтому ученики спокойно сновали между рядами.
— Смысл спрашивать, если прекрасно знаешь, каким будет ответ? — она насмешливо скривила губы. Но парень не растерялся, он ещё шире улыбнулся и взлохматив ибез того торчащие во все стороны волосы, ответил:
— Просто может, ты уже попала в плен моего обаяния! — Лили закатила глаза. Единственный плен в который она попала — это плен собственных мыслей и, слава Мерлину, Поттера там не было.
К счастью девушки в класс вошла мисс Бендро, которая преподавала эту дисциплину, и прославленному ловцу пришлось вернуться на своё место, где уже по соседству устроился Блэк, распластавшийся на парте и всем своим видом показывающий, что он не знает, какого Мерлина тут делает. Лили этого тоже не знала. Она вообще не понимала, зачем двум чистокровным волшебникам такой предмет. Хотя, кто их, этих волшебников знатных семей разберёт. Ходили же кузина Сириуса и Люциус Малфой на магловедение. И зачем это им? Почему-то на ум приходила фраза Северуса, который ответил на этот вопрос, когда девушка спросила его: «Врага надо знать в лицо.» Какое это имело отношение к простецам, староста не знала, а даже и если знала, искренне хотела, чтобы её суждение было ошибочным. Но врага и вправду надо знать в лицо. А вот Лили не знала и с этим надо было разобраться.
***
Всеми поджилками Сириус не любил свою семью, даже не так, он ненавидел всё, что касалось мании чистой крови, включая и его собственную семью. Конечно, было исключение. В голове возник образ младшего брата. Бедный Регулус. Ему ещё только предстоит во всём разочароваться. На жарые рассказы старшего брата он не обращал внимания. Вполне возможно, что если бы Сириус заменил «свихнувшаяся мамаша», «гадюшник» и «мерзкие слизняки» на более приемлемые слова, то младший брат и задумался бы. Но как изъясняться по другому Бродяга не знал либо не желал.
Но при этом, несмотря на все свои принципы, он всё равно оказался на уроке магловедения, который имел прямое отношение ко всему этому безумию с чистотой крови. И самое обидное, его согласия даже не спрашивали. Сохатый просто вписал этот предмет в его расписание без ведома самого Сириуса. Понятное дело, Джеймс просто не хотел один скучать, вот и притащил с собой друга. И из-за кого всё это? Правильно, как всегда, Лили!
