– Гаур – прекрасный город, господин, – сказал тот, тоже увидев англичанина.

– Согласен, – механически согласился наемник. Он уже собирался вернуться в свою комнату и поспать еще пару часиков, как вдруг ему в голову пришла мысль. – Хассан Али – ведь так, кажется, тебя зовут?

Купец кивнул.

– Хассан Али, ты хорошо знаешь Гаур? – спросил англичанин.

– Да. Я приезжаю сюда шесть раз в год, а два моих двоюродных брата торгуют здесь постоянно.

– Ты говорил, что хочешь отплатить мне за мою помощь. Так будь моим проводником. Я это место совсем не знаю, а мои наниматели в Португалии ждут от меня подробного отчета.

Час спустя Бартоломью вслед за Хассаном пересек квадратный двор караван-сарая и вышел через его высокие арочные ворота на улицы города. Сначала заполненные мусором улицы показались англичанину слишком захудалыми, но постепенно торговец, который для человека его роста двигался очень быстро, вывел его в центр города. Улицы стали шире, а дома – некоторые из них были двухэтажными – выглядели даже красиво. Хокинс также обратил внимание на многочисленные группы солдат, мимо которых они проходили.

– Куда это они направляются? – спросил он, указывая на двадцать воинов в зеленых тюрбанах и зеленых поясах, построенных в колонну по двое.

– Это отряд, который охранял стены города ночью, а сейчас их сменили, и они направляются в казармы, – рассказал его проводник.

– А где эти казармы?

– Недалеко. Я покажу.

Несколько минут спустя Бартоломью смотрел на высокое, похожее на крепость квадратное здание с расположенным перед ним плацом. Его стены, сложенные из кирпича, возвышались футов на пятьдесят. Пока Хокинс наблюдал, группа всадников, без сомнения, возвращавшихся с занятий по выездке, проехала сквозь массивные металлические ворота, украшенные острыми пиками; эти ворота служили единственным входом в строение.

– Неплохое здание, – заметил англичанин.

– Да. Его построил падишах Акбар – да упокоится его душа с миром – после завоевания Бенгалии. Он также укрепил крепостные стены города и построил прекрасные караван-сараи. Это был воистину великий человек.

– Уверен в этом… А кто командует здесь войсками моголов? Он должен быть очень важным человеком, коли падишах доверил ему такое дело.

– Я не знаю его имени. Прошу прощения.

– Пустяки. Мне просто интересно, кому можно было доверить такое задание. Хиндустан, по сравнению с моей страной, просто громаден. У меня на родине монарху значительно легче контролировать свою страну и следить за тем…

– Все верно. Наше государство не имеет себе равных в мире. – Хассан Али самодовольно кивнул. – Пойдем. Я отведу тебя на большой базар, где, так же как и в караван-сараях, тоже ведется торговля.

Они как раз собрались уходить, когда резкие, металлические звуки трубы заставили их остановиться. Через несколько мгновений из переулка появились двенадцать всадников на роскошных гнедых лошадях. Они ехали легким галопом и пересекли плац в направлении казармы. У одного из них в руках была короткая медная труба, звуками которой он возвестил об их прибытии. За ними скакали еще три всадника – двое в куполообразных шлемах двигались по обе стороны от высокого мужчины, который не смотрел по сторонам. Его длинные волосы развевались из-под шлема с белым плюмажем.

Сердце Бартоломью забилось быстрее. Он оглянулся и увидел, что Хассан Али разговаривает с торговцем дынями, одетым в грязную набедренную повязку. Англичанин внимательно прислушался, но так и не смог понять, о чем был разговор. Наверное, это местное наречие, подумал он, но точно не персидский язык. Казалось, что торговцу дынями есть что рассказать. Он возник из-за пирамиды своего желто-зеленого цилиндрического товара и теперь взволнованно говорил, указывая рукой на казармы, где уже успели скрыться мужчина в шлеме с плюмажем и его эскорт.

– Господин, – сказал Хассан Али Хокинсу, – командующего гарнизоном зовут Шер Афган. Мы только что его видели. Торговец дынями говорит, что он великий воин. Два года назад предыдущий падишах послал его в джунгли и болота Аракана к востоку отсюда, с тем чтобы он разобрался с тамошними пиратами. Это ужасное место, полное крокодилов, но Шер Афган победил. Он захватил и казнил пять сотен пиратов, а потом сжег их тела на погребальном костре, сложенном из их же собственных лодок.

– Он что, живет в казармах? – поинтересовался наемник.

– Нет. Его особняк расположен в большом саду на севере города, возле ворот Оружейников. А теперь пойдем на базар. Там ты найдешь много интересного для себя. Последний раз, когда я там был, я видел раскрашенную фигурку одного из ваших португальских богов. У него были золотые крылья…

Бартоломью не торопился. Каждый день шли сильные и теплые дожди, капли которых выбивали фонтанчики грязи на мощеном дворе караван-сарая. В перерывах между этими дождями он надевал темно-коричневый плащ с капюшоном, который купил на базаре, чтобы поменьше привлекать к себе внимания, и бродил по Гауру, пока в его сознании не запечатлелись малейшие изгибы всех улиц и аллей на пространстве между казармами и домом Шер Афгана. Он также наблюдал за передвижениями своей будущей жертвы, которые, если не считать поездок на соколиную охоту, когда это позволяла погода, были удивительно однообразными. Практически каждый день Афган проводил послеобеденные часы в казармах. По понедельникам он устраивал смотр войскам на плацу, наблюдая за тем, как его воины управляются с ружьями, а по средам инспектировал отдельные участки городских оборонительных сооружений.

За время своего долгого путешествия из Агры Бартоломью не раз размышлял над тем, как найти возможность убить этого человека. В какой-то момент ему даже пришло в голову затеять с последним ссору на улице, как будто Гаур был английским городом, в котором они с Шер Афганом могли столкнуться в таверне. Но сейчас, когда он увидел не только физическую силу этого мужчины, но и сопровождавших его везде телохранителей, эта идея показалась ему не такой уж привлекательной. Единственным способом выполнить задание была хитрость. Возможно, у него получится найти такое место, с которого удобно будет прицелиться из лука или метнуть кинжал, но шансы ранить Афгана, не говоря уже о том, чтобы убить его, были слишком призрачными. А Джахангир четко дал понять, что хочет, чтобы Шер Афган умер.

Решение пришло к Бартоломью, только когда прекратились дожди и воздух наполнился новой свежестью. Оно было настолько очевидным и простым – хотя и небезопасным для самого исполнителя, – что Хокинс осклабился, удивляясь, почему не додумался до этого раньше.

Две недели спустя, около одиннадцати часов вечера – в час, когда ворота караван-сарая запирались на ночь, – Бартоломью выскользнул из своей комнаты, пнув на прощание пропитанный потом матрас, набитый сеном, на котором он провел столько беспокойных ночей. Под его темным плащом скрывались висевший на металлической цепи меч и два кинжала – турецкий под правой рукой и персидский под левой. Англичанин сделал прорези в грубой ткани плаща, чтобы их легче было достать.

Он быстро пересек двор караван-сарая и прошел сквозь его арочные ворота, мимо спящего привратника, который по идее должен был следить за поздними визитерами, ищущими ночлег для себя и стойло для своих лошадей. Выйдя на улицу, Хокинс осмотрелся, дабы убедиться, что он один, а потом двинулся вперед по безмолвным узким улочкам. Англичанин уже много раз проходил именно этим путем и отлично знал, куда тот его приведет. Сейчас он пересек плац и направлялся мимо казарм в северную часть города. Добравшись до небольшого индуистского храма, где перед богом в виде слона горели в медном сосуде тонкие свечи, Бартоломью свернул на аллею, где выступающие верхние этажи домов чуть ли не касались друг друга. Он услышал негромкое пение женщины в одном доме и плач ребенка в другом. То тут, то там сквозь резные деревянные ставни, закрывающие окна, мелькал оранжевый свет масляных ламп.