Он знаком позвал ее за собой. Кирстен стряхнула пепел с пальто, зябко поежилась, застегнулась и последовала за коллегой. Они вышли через боковую дверь, и Каспер указал на следы. Снег в этом году выпал раньше обычного, и дождь уже растворял его остатки. Кирстен заметила отпечатки подошв на тропинке, проложенной экспертами между надгробными плитами: туда шли двое, обратно – один человек.

– Убийца направлялся в церковь за жертвой, – констатировал Каспер, угадав ее мысли.

Они встретились где-то в другом месте или назначили свидание у храма? Грабители, не поделившие добычу? Наркоман и дилер? Священник? Любовники, решившие «пошалить» в церкви?

– Эта Паульсен – практикующая христианка?

– Понятия не имею.

– На какой платформе она работала?

Каспер сообщил Кирстен название. Она затушила сигарету об стену, оставив на камне черный след, но окурок на землю не бросила. Взглянула на освещенные окна в здании напротив. Девять утра, а на улице по-прежнему темно. Под дождем блестели типичные для квартала Брюгген деревянные дома XVIII века. Сильный ветер разбивал свет фонарей на искры, швырял морось на волосы Кирстен.

– Думаю, соседей вы опросили?

– Результат нулевой, – сообщил Каспер. – Никто ничего не видел. Кроме бродяг. Естественно…

Он закрыл дверь церкви на ключ, и они вернулись к машине, выйдя через калитку.

– А что епископ?

– Его преосвященство вытащили из постели, и он как раз сейчас отвечает на вопросы.

Кирстен вспомнила обрезок трубы, который принес с собой убийца, и у нее появилась идея.

– А что, если наоборот?

Каспер повернул ключ в зажигании и вопросительно дернул подбородком.

– Вдруг первым пришел убийца?

– Ловушка? – Он нахмурился.

Кирстен молча посмотрела на него.

Полицейский участок, Берген, Хордаланд. Шеф полиции Биргит Стрём изучала Кирстен маленькими, глубоко посаженными глазками. Широкое и плоское, как у рыбы мероу [14], лицо оставалось бесстрастным; губы, больше похожие на лезвие ножа, категорически отказывались изгибаться.

– Ссора? – Голос напоминал скрежет ржавого рашпиля по железу. («Слишком много курит…» – подумала Кирстен.) – Но если умысла не было, зачем убийца принес в церковь обрезок трубы?

– Скорее всего, умысел имел место, – ответила Кирстен. – Но Паульсен сопротивлялась. У нее на ладонях порезы от монстранции. Они дрались, и в какой-то момент Паульсен потеряла одну кроссовку.

Глаза Рыбины коротко сверкнули. Она посмотрела на Каспера, перевела взгляд на Кирстен.

– Ладно. В таком случае как ты объяснишь, что в кармане убитой мы нашли вот это?

Биргит Стрём откинулась назад и выудила из-за спины прозрачный файл (до времени скрытый ее внушительным задом). Движение всколыхнуло не менее впечатляющий бюст. Каспер и другие офицеры из группы расследования проследили за ней глазами, как за Сереной Уильямс, подающей на матч [15].

Кирстен знала, что лежит в файле. Потому-то они и вызвали ее из Осло. А в здание провели, минуя главный вход на улице Всех святых, через узкую бронированную дверь с кодовым замком на улице Хальфдана Хьерульфа, словно хотели скрыть присутствие гостьи. Клочок бумаги. Надпись сделана от руки. Крупными буквами. Каспер просветил Кирстен вчера, позвонив в Крипо меньше чем через час после обнаружения тела. Так что сюрприза не получилось – она знает.

На листке были написаны ее имя и фамилия.

КИРСТЕН НИГААРД

Вертолет летел поперек шквалистого ветра, движимый двумя мощными турбинами «Турбомека». В полумраке кабины Кирстен упиралась взглядом в затылки двух пилотов в шлемофонах.

Сегодня вечером им понадобятся все их таланты, профессиональная выучка и выдержка. Буря разразилась нешуточная. Так говорила себе Кирстен, облаченная в спасательный жилет. Она сидела сзади и как завороженная смотрела на единственные «дворники», едва справлявшиеся с пощечинами дождя по стеклу кабины. За бортом царила ночь. Кирстен помнила, что последняя авария с вертолетом, обслуживающим платформы в открытом море, имела место в 2013 году. «Супер Пума U2». Восемнадцать человек на борту. Четверо погибших. До этого, в 2009-м, у берегов Шотландии рухнула «Пума AS332». Шестнадцать погибших. В 2012-м – две аварии без человеческих жертв.

Несколько последних дней погода стояла такая, что больше двух тысяч человек, работавших на платформе и курсирующих между Ставангером, Бергеном и Флорё, были прикованы к земле. Этим вечером дали разрешение на вылет, но условия оставались критическими.

Кирстен посмотрела на Каспера (он сидел справа, с приоткрытым ртом и мутными глазами), перевела взгляд на ветровое стекло и наконец-то увидела ее. Платформа вынырнула из мрака метрах в двадцати над поверхностью невидимого океана, похожая на космический корабль.

Широта: 56,07817.

Долгота: 4,2032167.

От побережья: 250 километров.

Одиночество и оторванность от мира…

Внизу темнота была непроглядной, и Кирстен, как ни старалась, не могла разглядеть высокие стальные опоры, принимавшие на себя удары беснующейся волны. Дна они касались на глубине ста сорока шести метров – высота сорокавосьмиэтажной башни, с той лишь разницей, что место надежного здания занимали четыре металлические ноги, казавшиеся очень хрупкими. Вокруг ревел и грохотал океан, а они крепко держали плавучий город…

Чем ближе подлетал вертолет, тем больше платформа «Статойл» напоминала шаткое хаотичное нагромождение разнородных частей. Между мостиками, переходами, лестницами, кранами, контейнерами, километрами кабелей, трубами, загородками, буровыми вышками и шестью этажами жилых кварталов, составленных из модулей «Алжеко» [16], не было ни одного свободного квадратного сантиметра поверхности. Все это богатство ярко освещалось, образуя в некоторых местах чередование видимых и невидимых участков.

Жесточайший порыв ветра сбил железную стрекозу с курса.

«Чертова ночь!» – выругалась про себя Кирстен.

На платформе сосуществовали люди тридцати национальностей: поляки, шотландцы, норвежцы, русские, хорваты, латыши, французы… и иже с ними. Девяносто семь мужчин и двадцать три женщины, поделенные на бригады. Неделю – ночная смена, неделю – дневная, по двенадцать часов в течение месяца. А через четыре недели – ура! – двадцать восемь дней отпуска.

Некоторые улетали в Австралию гонять по волнам на доске, другие катались на лыжах в Альпах; многие возвращались к семьям; разведенные веселились на полную катушку, ударялись в загул, проматывая бо́льшую часть заработанных денег, или искали в Таиланде новую подружку, только-только вошедшую в «дозволенный» возраст. Таковы преимущества профессии: хорошие деньги, много свободного времени и возможность путешествовать, накапливая бонусные мили. Но… Куда девать стресс, проблемы психического здоровья и конфликты, неизбежно частые на борту? «Впрочем, руководство не обременяет себя подобными проблемами, – рассудила Кирстен. – На платформе, без сомнения, хватает сумасбродов, отчаянных типов, полубезумных сорвиголов и личностей типа А [17]. Интересно, Каспер уже отнес ее к одной из категорий? Занудой он тебя точно считает. А сам – этакий большой плюшевый мишка типа В [18]: не карьерист, не агрессивный, толерантный… И спокойный, слишком спокойный. Но этой ночью всё иначе: покинув земную твердь, он наконец расстался со своим идиотским добродушно-снисходительным видом и стал похож на перепуганного мальчугана».

Тридцать метров до воды. Зона приземления (или уместнее будет сказать – приводнения?) представляла собой плохо освещенный шестиугольник, покрытый натянутой сеткой, с большой буквой Н в центре. Все вместе зависало над пустотой, на краю платформы. Металлическая лестница вела в рубку. Каспер не спускал глаз с буквы Н, мечущейся в ночи в такт бешеной пляске вертолета, как движущаяся мишень в видеоигре. Кирстен на секунду показалось, что Стрэнд от ужаса сейчас уронит глаза на пол…