– Гильберт?
Бен, как всегда, не мог отыскать во всей этой неразберихе самого хозяина. Наконец Гиневер показала вверх, на пластину из оргстекла, которую Хотбродд по просьбе Гильберта не так давно подвесил между полками. С пластины свешивался длинный голый хвост. Бен разглядел теперь, что крыса сидит там за огромным для ее роста письменным столом. Время от времени с высоты доносились тихие проклятия: Гильберт возмущался, что чернила сохнут слишком медленно, что краска стекает с кисточки мимо контура, что бумага не лежит ровно… Вырывавшиеся у него при этом ругательства выдавали, что юность он провел на корабле. Но упоминать об этом в его присутствии не следовало, как и о слухах, что Гильберт Серохвост стал картографом, потому что не мог справиться с морской болезнью. Крыса согласилась составлять свои поистине энциклопедические карты в Норвегии вместо гамбургского порта лишь при условии, что Визенгрунды возьмут в штат и всех его основных информантов: альбатроса, двух чаек, одного дикого гуся и десяток корабельных крыс. И еще он потребовал новый компьютер. Впрочем, искусство Гильберта того стоило.
– Гильберт, мы насчет новой карты! – крикнула ему Гиневер снизу. – Той, что для поездки в Индонезию. Отец скоро отправится в путь. Готова она?
Незадолго до полуночи Барнабас объявил о своем решении: они отправляются на поиски грифонов. Виту это не обрадовало, но перед лицом чахнущего от горя пегаса и трех осиротевших яиц возражать не приходилось.
– А, это ты, Гиневер! – Крысиный хвост исчез, а сверху блеснули очки в золотой оправе. Белые лапки, цеплявшиеся за край пластины, были перемазаны чернилами. – Разумеется, карта готова. – Голос Гильберта был мягок, как цыплячий пух, но лишь потому, что крыса обращалась к Гиневер. Во всех остальных случаях его голос скорее напоминал наждачную бумагу. – Место назначения было, к сожалению, указано очень расплывчато. Поэтому я включил части Папуа – Новой Гвинеи, Малайзии и Филиппин. Лё-Лёк?
Рядом с Гильбертом возникла голова дикой гусыни. Бен уже спрашивал себя, чьи это перепончатые лапы просвечивают сквозь оргстекло. Лё-Лёк взяла в клюв сложенную карту и грациозно спланировала вниз, на стопку книг, до которой Гиневер могла дотянуться.
– Путевой журнал, я полагаю, опять будет вести гомункулус?! – крикнул Гильберт вдогонку гусиной почте. – Передайте ему, пожалуйста, чтобы он следил за своим почерком! Я убил несметное количество времени, разбирая его записи об экспедиции к спрутам!
– Непременно передам! – откликнулся Бен, хотя ни в коем случае не собирался этого делать. Мухоножка очень обижался, когда критиковали его почерк. Он гордился каждой завитушкой.
Карты Гильберта легко умещались в любой карман, но, когда Гиневер стала разворачивать новый шедевр на большом столе в библиотеке, он потребовал столько места, что Барнабасу пришлось для начала убрать со стола свою коллекцию окаменелых отпечатков лап и копыт. Эти географические карты представляли собой настоящие произведения искусства. Их можно было разворачивать до бесконечности и неделями обнаруживать новые детали, которые Гильберт укрыл в какой-нибудь складке. По картам Гильберта можно было узнать безопасные пути, места ночлега, препятствия, опасности и даже погоду.
Бен уже не раз спрашивал себя, не пользуется ли крыса для их составления каким-то волшебством.
На карте, которой предстояло помочь им в поисках грифона, Гильберт проложил по указанию Барнабаса два маршрута. Красным был прочерчен путь экспедиции за грифонами; он предусматривал остановку на юго-востоке Турции. Вторая, изумрудно-зеленая линия показывала обратный путь Лунга к Подолу Неба. В Индии маршруты пересекались, поэтому Лунг предложил, чтобы до пересечения Бен летел с ним и Серношерсткой. Бен, конечно, с радостью согласился. К счастью, на юге Вьетнама обитали три семьи фениксов, так что маршрут Барнабаса не вызвал у дракона вопросов. Немногих посвященных в настоящую цель экспедиции Барнабас лично обязал молчать, чтобы ни Лунг, ни пегас ничего не заподозрили. В Мимамейдре умели хранить тайны.
Воздушное судно, на котором собирался лететь Барнабас, Хотбродд сконструировал почти целиком из дерева, как и тот грузовой самолет, на котором доставили в Мимамейдр пегаса. Тролль мог убедить почти любое дерево вырастить именно те сучья, какие требовались ему для того или иного сооружения. Самолет, которым Визенгрунды пользовались для дальних перелетов, тролль построил с помощью четырехсотлетнего дуба, который пустил побеги нужной формы специально для крыльев. Руль высоты, закрылки и двигатели были из ветроломной древесины – что бы это ни значило. Хотбродд не склонен был давать пояснения; молчал он и об устройстве мотора, работавшего на листьях деревьев, песке или морской воде. Джеймс Спотисвуд провел не одну ночь, изучая каждую деталь, но так и не понял, как это работает. «Я с ним разговариваю», – бурчал тролль, и больше от него ничего не удавалось добиться. Самолет мог перевозить от четырех до восьми пассажиров (меняя размер в зависимости от их числа). Он садился на воду так же легко, как и на сушу, и был восхитительно красив, поскольку Хотбродд украсил его, подобно всем своим творениям, скандинавской резьбой.
О том, кто отправится в экспедицию за грифонами, споров почти не возникло. Вита и Гиневер решили остаться дома, заботиться об Анемосе и вместе с Ундсет следить за тем, чтобы яйца не остыли раньше, чем прибудет искомое перо. С Барнабасом отправлялись Бен, Мухоножка, а также Лола Серохвост, одна из бесчисленных кузин Гильберта. Она была не только единственной в мире крысой-пилотом, но и ценнейшим разведчиком СВОСКАСОЗ (в частности, благодаря тому, что самолетик Лолы был размером с ворону и обычно не привлекал внимания).
Хотбродд поначалу совсем не обрадовался, когда Барнабас предложил ему стать пятым участником экспедиции. Тролли очень не любят покидать родные леса. Но после того как Бен вывел на мониторы в библиотеке фотографии экзотических деревьев, произраставших в джунглях Индонезии, тролль смирился с судьбой и принялся укладывать вещи.
Точный пункт назначения продолжал оставаться неясным, поэтому Гильберт начертил на обороте карты еще одну карту. Она показывала бесчисленные острова Индонезии – и от одного взгляда на нее можно было прийти в отчаяние. Где им взять проводника по этому бесконечному архипелагу, причем такого проводника, который, с одной стороны, умел бы держать язык за зубами, а с другой – не принял бы их за сумасшедших, когда они объяснят, что им нужно? У Барнабаса было в Индонезии несколько старых соратников. Вита предложила связаться с ними, но Барнабас покачал головой:
– Сомневаюсь, что проводник-человек сможет тут помочь. У меня возникла другая идея. Помнишь индийский храм, о котором нам рассказала очковая кобра-шептунья?
Вита понимающе улыбнулась, но на расспросы Бена Барнабас ответил только: «Пусть это будет сюрприз. Место очень интересное – обещаю!» Чуть больше Бену удалось узнать о запланированной остановке в Турции.
– Я попросил у старинной подруги одну вещь, на которую мы можем выменять перо, – пояснил Барнабас. – Грифоны, как ты уже слышал, весьма меркантильные существа. Боюсь, с пустыми руками мы можем с таким же успехом оставаться дома.
С пустыми руками…
Вита и Гиневер очень старались не выказать тревоги, когда Инуа Элламс во время очередного сеанса по скайпу снова настоятельно предупредил о крайней агрессивности грифонов. Визенгрунды предпочитали даже самым страшным чудовищам противостоять хитростью и знанием слабостей противника, а не оружием. Тем более что оно все равно мало помогало против сказочных существ. Вита когда-то обнаружила растительный яд, способный на несколько спасительных секунд парализовать даже самых опасных чудовищ. Для его применения Бен с Мухоножкой разработали крошечные стрелы, пробивающие даже самую прочную шкуру. Стрелять ими предполагалось из самописок или шариковых ручек, хотя Бену случалось использовать также соломинки, сигары, мобильные телефоны и шоколадные батончики. Как всегда в экспедициях СВОСКАСОЗ, эти стрелы будут их единственным оружием.
