Моего появления она то ли не заметила, потому как даже не посмотрела в мою сторону, то ли не обратила внимания. Я выбежал ненадолго, мне надо было купить Матиашу подгузников, пока внук крепко спал в кроватке. Со щелчком я повернул ключ в дверном замке и снова обернулся к девушке. Вид у нее был жалким. Таким взглядом смотрят те, у кого в жизни произошло что-то серьезное. То, чего они не смогли избежать, и чему нельзя помочь. В такие моменты остается только смириться и продолжать жить дальше. Я постоял с полминуты, раздумывая: обратиться к этой незнакомке или нет. Она может ответить хоть как, но я не смог пройти мимо. В любом случае, на бродяжку или наркоманку она не похожа.

– Девушка, с вами все в порядке? – я понимал, что конечно же нет, но обычно именно такой вопрос задают людям, которые плачут в одиночестве на девятом этаже.

Она все-таки подняла на меня взгляд и нахмурилась, а затем заозиралась по сторонам, будто осознавая, где она, и что сейчас происходит.

– Д-да… – пролепетала девушка и, с трудом взявшись за перила, словно промокшее пальто было очень тяжелым, поднялась. Кожа на ее пальцах побелела, она с трудом стояла на ногах. Простое движение отняло у нее столько сил: она тяжело задышала и вымученно улыбнулась мне. – Да, голова немного закружилась, должно быть, из-за погоды, – возможно, другой бы и поверил ее словам, но я видел, что это ложь. Я всегда чувствую, когда мне лгут.

Девушка неторопливо спустилась по ступенькам и подошла к соседней двери.

Она выудила из кармана ключи и попыталась вставить их в замочную скважину, но это оказалось напрасным действием. Я видел, как ее пальцы дрожат, словно у заправского алкоголика, но она точно не пила. Со звяканьем ключи упали на пол и, опираясь о стену, девушка опустилась на корточки, но пошатнулась и упала на колени. Встать она больше не смогла, ее плечи дрожали от безмолвного рыдания, по щекам катились слезы.

– Вот что… раз мы с вами соседи, то давайте-ка вы зайдете ко мне и соблаговолите успокоиться, а я, если понадобится, вызову скорую, – я подобрал ключи, вложил в ее руку и помог встать с пола.

Девушка подняла на меня глаза мокрые от слез и молча кивнула. В другой ситуации я бы возмутился ее доверчивостью принять помощь незнакомца, но не сейчас. От маньяка во мне было столько же, сколько от трубадура.

Я провел ее в свой коридор, помог снять пальто и прошептал:

– Единственное, о чем я попрошу вас – быть тихой, у меня кроха-внук: и сейчас он спит.

Отрешенный взгляд девушки изменился и стал живым. Должно быть, тема детей была ей знакома или близка. Я не знал ее биографии, чтобы судить о ней точно. Пока что. Ни с кем из соседей я не общался, а квартиру оформил на себя и внука, и волокита с документами в этом мире была улажена за несколько дней, стоило мне пройти через портал.

Здесь правили деньги, ну и небольшое магическое вмешательство в умы людей помогло мне избежать множества бюрократических проблем.

Из всех районов в Москве, я выбрал центр города за его уют и доступность ближайшего портала в мой мир. Арбат – место, где я оказался в первую ночь после перемещения отринул из-за многолюдности, шума и яркости вывесок. В риэлтерской конторе мне предложили район рядом с Патриаршими прудами. Приехав сюда, я был приятно удивлен царящим здесь уютом и тишиной.

Так я стал неприметным, но вежливым соседом и владельцем большой квартиры напротив прудов. Рядом находился мой антикварный магазинчик. Помещение, которое я сразу же после оформления квартиры выкупил за кругленькую сумму, распрощавшись с очередными фамильными драгоценностями. Я знал, что мне необходимо место работы, чтобы ни у кого из окружающих не возникло даже малейшего подозрения относительно моей личности и, тем более, внука.

Долго ли я обдумывал переезд в этот мир? Нет. После некоторых событий я собрал все самое необходимое, подхватил ребенка и шагнул в портал, в надежде на лучшую жизнь и искупление собственных ошибок. Жизнь, которую я захотел начать с чистого листа. Пусть это и считалось бегством.

– Можно воды… – хрипло попросила девушка, когда я довел ее до кухни и усадил за стол.

– Конечно, – плеснув из чайника кипяченой воды в кружку, поставил перед ней.

Большими глотками она осушила ее и вытащила из заднего кармана джинсов бумажный платок.

Я сел напротив, расслабленно откинувшись на спинку стула, сосредоточенно наблюдая за ее движениями. Я чувствовал, что напряжение постепенно отпускает ее, и она перестала шмыгать носом, внимательно изучая обстановку, а затем и меня.

– Вы один здесь живете? Я вроде бы вас раньше не видела… – начала она.

– Вы могли просто не заметить. Я живу здесь почти полгода, только я и мой маленький внук, а дочь погибла, – я умышленно сказал ей об этом и тяжело вздохнул, склонив голову, всем своим видом показывая, как мне от этого тяжело. Так оно и было, но сейчас я хотел узнать, что же произошло с ней, а для этого было необходимо завоевать хотя бы толику доверия.

Девушка покачала головой, и ее губы скривились, глаза вновь наполнились слезами:

– Простите, я не хотела лезть не в свое дело. Просто… сегодня выдался не самый простой день и, кажется, дальше будет еще тяжелее, – проговорила она, вытирая щеки платком.

– Может быть… вам стоит поделиться наболевшим. Понимаю, что я незнакомый мужчина, который годится вам в отцы не самый лучший собеседник, но говорят, что такие разговоры помогают облегчить душу, – я порадовался, что с утра не успел побриться и сейчас у меня был небрежный домашний вид. Одежда этого мира пришлась мне по вкусу: она была простой и очень удобной. Джинсы, фланелевая рубашка в клетку и очки в узкой оправе. Все это расположило девушку ко мне. Одинокий мужчина, заботящийся о внуке – что может быть милее. Первым делом, помимо приобретения паспорта и документов на квартиру, я полностью изменил свой внешний облик: сбрил бороду и состриг длинные волосы, переоделся в нормальную одежду и закупил все необходимое для малыша. Этот мир радовал своим многообразием товаров и всего того, что позволит с легкостью заботиться о ребенке. Особенно мне, как одинокому мужчине, без всякого опыта обращения с детьми. Моей дочерью занималась жена и толпа нянек, а здесь пришлось самому браться за дело.

– Да. Возможно, вы правы, и мне станет легче, если я расскажу вам, – она комкала платок в руках и собиралась с мыслями. Я не торопил ее, снова наполнив чашку водой. Девушка благодарно кивнула и отпила немного. в последующие полтора часа она рассказала мне почти всю свою биографию. О том, что ее зовут Арина Чайка, ей двадцать три и сегодня она развелась с мужем, с которым прожила пять лет. Они поженились, когда девушка закончила школу. У самой Арины отца нет, а мать умерла три года назад от онкологии. О причине развода Арина ответила мне, что долгое время они с мужем пытались завести ребенка, но у нее постоянно случались выкидыши. А после ей поставили диагноз – бесплодие. Вначале она думала, что муж будет любить ее как прежде, но и в нем что-то переменилось. Он очень сильно хотел ребенка, но брать чужого малыша из детского дома категорически отказывался. Затем начались затяжные вечера на работе, пьянство, обвинения, дошло даже до пощечин. Муж во всем обвинял Арину и такого давления она не выдержала, а затем сама предложила развестись. Муж не возражал, тем более, как он сказал – встретил одну девушку, а жизнь идет: и он не хочет растить ребенка, будучи старым дедом.

В течение всего дня в суде, Арина держалась молодцом. Четко отвечала на вопросы судьи, монотонно подписывала документы и даже умудрялась всем улыбаться, мол с ней все в порядке и жизнь продолжается. – «Насильно мил не будешь», – так она себя ободряла, пока не вошла в подъезд, где сила духа покинула ее, и она окунулась в ледяное оцепенение. Ее душа так болела, что она физически это ощущала. Одиночество захлестнуло ее и даже осознание того, что она не осталась без крыши над головой, потому что по всем документам квартира, в которой они жили с уже бывшим мужем принадлежит только ей одной, не обрадовало.