– Да, не повезло тебе… – осторожно посочувствовал я.

– Да я по жизни невезучий – признался он. – Вечно в какие-нибудь косяки влипаю. Мне мама даже говорит – тебя как сглазил кто. Ну, когда не ругается, конечно.

Тут он осекся, еще больше помрачнел и надолго замолчал.

Вскоре вернулись наши, и мы отправились в поселок. Как выяснилось, Митрич тоже порвал тетиву, и Семеновна долго глумилась над нами в стиле «рабы ломали орудия труда»[47]. В поселке мы попрощались с Андреем и отправились в лавку к Индиго.

Я получил за рыбу 12 рублей 50 копеек и оказался самым богатым из нашей компании – остальным дали еще меньше. Индиго подтвердил, что нашим инструментом много не наработаешь, и устроил нам представление «коммивояжер впаривает товар фраеру ушастому». Я особо и не сопротивлялся – понимал, что «подсел», из игры меня теперь и палкой не выгнать, значит, надо обустраиваться здесь всерьез и надолго. В результате я приобрел удочку за 5 тысяч рублей – и это без всяких плюсов к улову! Впрочем, Индиго клялся и божился, что эта модель удочки – вечная, поломок я могу не опасаться («слона удержит – клянусь!!!»), и минимум до третьего уровня мастерства мне ничего другого не понадобится. Рассчитался я сразу – не люблю кредитов. Сергеевна, по-прежнему державшаяся крайне высокомерно, прикупила себе набор ножиков, секаторов и лопаток для сбора трав аж за 10 тысяч, экономная Семеновна ограничилась приличным ножом для снятия шкур за 2 тысячи. Митрич мялся дольше всех – охотничьи луки стоили недешево.

– Ну а что ты хотел? – наседал Индиго – Сам взял самую дорогую профу, а теперь думает – как бы ему из говна конфетку сделать! Тут, знаешь, принцип простой: вложился – зарабатываешь, нет – ходи, цветочки нюхай. Тоже занятие.

– Да я понимаю… – мямлил Митрич – но еще 15 тысяч… Я и так на профессию потратился.

– Блин, дед, ну давай уже что-нибудь решай – буркнул Индиго. – Смотри, я тебе честный расклад даю: это нормальная цена, дешевле ты не найдешь, у нас все-таки социальная локация и цены задирать особо не дают. Дешевле только на аукционе может быть, если какой-нибудь богатый лох ненужную цацку выставит, но это на везенье, и мониторить постоянно надо. А у вас аукциона в ближайшее время не предвидится – общий только для полного аккаунта, а работяжий аукцион доступен только со второго уровня мастерства. Да и не бывает ничего хорошего на работяжьем, там мажоров не водится, все за копейку жмутся, там все в свою цену идет. А лук хороший, отвечаю. Не супер-айс, конечно, но это качество. Если по уму работать будешь, да еще вон с бабкой своей шкуродеркой скооперируешься – ты его быстро окупишь. Да что окупишь – на пета собирать начнешь!

– На кого?! – не понял Митрич.

– Ну, на питомца. Вы что – не в курсе что ли? Некоторым работяжьим профессиям разрешены петы и маунты[48]. Ну, то есть питомцы и ездовые животные. Тоже нулевки, естественно, у этих животных только мастерство и растет. Тем же лесорубам – как бревна из леса возить? На себе не дотащишь. Вот они и покупают лошадь с телегой, обычно в складчину, конечно. Охотнику тоже можно себе собаку завести. Хотя собак, конечно, мало берут, они, сцуко, дорогие, но это фигня. Охотничьего пета почти из любого зверя сделать можно, главное – привязка правильная. Ну что, дед, берешь лук?

– Блин… Скинул бы ты хотя бы тысячу.

– А вот хрен! – огрызнулся Индиго. – Это тебе за «каптерщика говенного».

– Да я же не со зла! – посетовал Митрич. – Ну хочешь – я извинюсь.

– Ладно, хрен с тобой, вояка – смягчился грубый, но незлопамятный Индиго – бери за четырнадцать пятьсот.

– Бери, бери! – поддержал я. – Если что, я займу.

Митрич рассчитался, и мы вышли из игры.

– Ну все! – потер руки старый солдат – Перевооружение состоялось, завтра начнем геноцид!

Геноцида не получилось. Назавтра мы успели отработать только первую ходку, как все это и случилось. «Трио собирателей» едва успело зачистить первый круг и вернуться к нам с Андреем (он вновь пошел с нами, а утомленный и задерганный Эрик только рукой махнул – идите с кем хотите). С новым луком дела у Митрича и впрямь пошли гораздо лучше – последнего зайца он красиво завалил совсем рядом с нами. Семеновна приступила к расчленению, и я с большим интересом наблюдал, как немка точными движениями быстро снимает шкуру.

– Ловко у тебя получается. Как это ты за день так насобачилось?

– За день?! – рыжая девица Динкилякер откровенно заржала, запрокинув веснушчатое лицо. – А за 42 года не хочешь? Милый, я ж всю жизнь хирургом в нашей сельской районной больнице проработала. Одних аппендицитов полтора грузовика нарезала!

Ну вот все и встало на свои места – и интеллигентские словечки, иногда прорывающиеся через нарочитую «деревенщину», и демонстрируемый во время издевательств над Митричем культурный багаж, и все остальные «несрастайки».

Закончив с зайцем, мы рядком уселись на поваленной иве передохнуть, и непринужденно болтали.

– Вроде пылит кто, – кивнул Митрич.

И точно – по проходящей рядом с речкой дороге явно рысил какой-то кортеж. Кавалькада была небольшой – только три всадника.

Поравнявшись с нами, один из рыцарей – красивый молодой парень – вдруг натянул удила, а затем, легко спрыгнув с седла, направился к нам. Его спутники, не спешиваясь, последовали за ним.

– Что не работаем, почему сидим? – не здороваясь, рявкнул незнакомец.

– Они второй день, на карантине еще… – зачастил Андрей, но был тут же прерван.

– Рот закрыл, Рукожоп, я с тобой потом разберусь, что ты опять с группой делаешь. Я вас спрашиваю – какого хера сидим, ничего не делаем?

– А ты вообще кто, боец? – осведомился Митрич, смерив глазами собеседника.

Посмотреть действительно было на что. Объективно говоря, всадник был хорош. Молодой, высокий, очень красивый, роскошно одетый – в лавке Индиго, чей ассортимент мы вчера выучили чуть ли не наизусть, ничего подобного и рядом не лежало.

– Я то – управляющий этой локацией, а вот ты что за хрен с бугра? «Товарищ капитан». Даже майора не выслужил, что ли? Извилин не хватило? Впрочем, по вашим никам понятно, что она у вас на всех одна – и та от фуражки.

– Я охотник, – и Митрич зачем-то предъявил собеседнику свой лук, сунув его буквально под нос. – А управляющий – это тот, что куда-то свалил, бабе своей легендарку выколачивать?

Это он определенно зря сказал. Красавчик побелел как мел, и нас на несколько минут накрыл неостановимый поток отборного мата.

– Молодой человек, – дождавшись затишья, выступила вперед Снежная Королева и ледяным тоном продолжила, – вы что себе позволяете? По какому праву вы так с нами разговариваете?

– Я вообще-то ваш работодатель, – рявкнул ей в лицо он. – И вы, старье утильное, здесь тусуетесь на наши деньги. А вместо того, чтобы хоть что-то отбивать, сидите здесь и лясы точите. То, что в карантине нормы нет, необходимости работать не отменяет, что тут непонятного? Бесплатный допуск в игру жмет? Так я помогу, завтра же вашего духа здесь не будет. Охерели уже вконец, кошелки старые. «Как вы с нами разговариваете…» – передразнил он. – Да о чем с вами вообще разговаривать, вы же мусор, который нахер никому не нужен – даже детям вашим, иначе они бы вас в богадельню не отправили. Если бы не мы – гнили бы вы у себя, маразматики, давились бы овсянкой. Жаль PvP здесь залочен, сложил бы вас всех здесь, твари оборзевшие.

И он сплюнул, попав Сергеевне на платье.

– А ну стоять, урод! – двинулся вперед я. Митрич тоже дернулся, но козлина уже вскочил в седло.

– Короче так, – выкрикнул он оттуда. – Я сейчас в поселке ваши аккаунты заблокирую, завтра в 12 будем с вами разбираться. Чтобы все пятеро были в управлении. Папа вам быстро все объяснит!

И, дав лошади шенкеля[49], он унесся прочь.