Нуркасим Исхакович. Хорошо ещё, что наблюдают за нами. А то ведь убьёшь ты меня. Как пить дать – убьёшь. Завтра же напишу жалобу в аппарат.
Юсуф Исхакович (бубнит себе под нос). Царапаешься. По лицу бьёшь. Словно боевой петух, которому отрубили голову. (Нуркасиму Исхаковичу.) Пиши! Ты всю жизнь жалобы строчил, анонимщик!
Нуркасим Исхакович. Кто бы говорил. Безголовый. Чтобы жалобу написать, грамотным нужно быть. Тебе, делающему в слове из трёх букв четыре ошибки, такое не по силам.
Юсуф Исхакович. Это кто делает четыре ошибки?! Я, что ли?..
Нуркасим Исхакович. И, 3, Ч, О… Вот как ты пишешь слово «ещё»!
Голос из микрофона. Вы прекратите шуметь в конце-то концов или нет? Завтра же уволю обоих. Нет чтобы отблагодарить за то, что поставили в почётный караул, так они ещё ругаться вздумали. Радоваться должны! Вы же охраняете наследие всего нашего народа. Вот и возрадуйтесь!
Нуркасим Исхакович (подобострастно). Спасибо Вам! Большое Вам спасибо! Дай Вам Бог здоровья и счастья!
Юсуф Исхакович. Разобью я этот глазок! Взорву его к чёртовой матери! (Целится из ружья в угол.)
Нуркасим Исхакович (падает в ноги Юсуфу Исхаковичу, протягивает руки к ружью). Чу, братишка, чу, не нужно этого делать… Погубишь нас обоих… Без наследия оставишь. Не сходи с ума.
Юсуф Исхакович (опускает ружьё). Давным-давно нажив огромное богатство, сижу и месяцами караулю этот паршивый сундук, не зная ни сна, ни отдыха. Кто бы мог такое представить, а?
Нуркасим Исхакович. Не сиди здесь. Кто тебя заставляет-то? Иди домой и спи, сколько душе твоей угодно!
Юсуф Исхакович (подражая Нуркасиму Исхаковичу). Кто тебя заставляет… (После паузы. Указывает пальцем на дверь.) Ты и он. Нет уж. Год буду сидеть, но не дам вам поделить всё наследство на двоих.
Из комнаты доносится звонкий хохот Суфии.
Нуркасим Исхакович (широко зевает, принюхивается). Проснулись, похоже.
Юсуф Исхакович (широко зевает, принюхивается). Наконец-то светает. (Снова слышится хохот из спальни. Юсуф Исхакович вздрагивает.) Пойди-ка, посмотри, чем они там занимаются?..
Нуркасим Исхакович. Тебе надо, ты и смотри. Твоя законная жена Софочка там верещит, а не моя.
Юсуф Исхакович. Так он же девок попросил.
Нуркасим Исхакович. Ну и что. Мало ли что он может попросить. Не надо было быть таким добреньким. Не стоило приводить ему свою жену. Решил, наверное, что для лучшего брата, для Мустакима, ничего не жалко, да?
Юсуф Исхакович. Не издевайся. А что было делать-то? Он же просил молодых девок. А чужих молодух к нему как допустишь-то? Знаю я их. Им не Мустаким нужен, а наш каменный ларец с наследством, ханским наследством, наследством всего нашего рода. Они же братца нашего за одну только ночь десять раз успеют на себе женить, причём все десять раз официально, через ЗАГС. А ты тут сиди, значит, и жди свою долю уведённого из-под носа наследства. Так-то оно наверняка будет.
Нуркасим Исхакович. С Софочкой-то твоей?
Юсуф Исхакович. А куда деваться. Терплю вот. (Снова раздаётся хохот из спальни. Юсуф Исхакович не выдерживает и начинает нервно вышагивать по комнате. Нуркасиму Исхаковичу.) Дай верёвку. Повешусь. Иди уж, посмотри, что они там делают?
Нуркасим Исхакович (подкрадывается к двери, из-за которой доносится хохот, и, слегка приоткрыв её, наблюдает в образовавшуюся щель). О-о-о, молодец, братишка Мустаким, достойно справляется.
Юсуф Исхакович. Что он там делает?!
Нуркасим Исхакович. Что делает, что делает… Подойди и сам посмотри!
Юсуф Исхакович. Ну, не мучай меня, скажи…
Нуркасим Исхакович. Да ничего особенного. Мустаким заставил её делать массаж спины.
Юсуф Исхакович. Всё-таки есть Бог на свете. А ты хорошенько разглядел, она только массаж ему делает?
Нуркасим Исхакович. Ну, а что же ещё-то? Ты как будто Мустакима нашего не знаешь.
Юсуф Исхакович. Как же не знаю-то. И не посмотрит, что это жена старшего брата.
Нуркасим Исхакович. А я Мустакиму верю. Но в твоей Софочке очень даже сомневаюсь.
Юсуф Исхакович. Никакая она тебе не Софочка, а Суфия. Понимаешь – Су-фи-я!
Нуркасим Исхакович. Понимаю, братишка, понимаю. Сегодня она Суфия, завтра – Софочка, а послезавтра – Сонечка.
Из комнаты выходит растрёпанная Суфия.
Суфия (грубо). Всё, хватит с меня! Не могу больше терпеть такое издевательство ни минуты.
Юсуф Исхакович (подходит к Суфие и шепчет ей с подозрением в голосе). Что? Издевался он над тобой, да?..
Суфия. Спрашиваешь. Всю ночь глаз не давал сомкнуть.
Юсуф Исхакович. Сволочь! Потерпи, дорогая, только бы дождаться своей доли наследства. Уж тогда я ему задам! Не рад будет, что на свет родился. Значит, говоришь, всю ночь не давал спать?
Суфия. Какое там всю ночь – всю неделю!
Юсуф Исхакович. Ну что тут поделаешь. Нужно потерпеть, радость моя. Ну не отказываться же нам от ханского наследства, в конце-то концов.
Суфия. Нет. Я больше не могу терпеть. Хоть вешай меня, хоть режь, но я больше к нему не пойду. Человек без сна может сутки продержаться, ну, двое, ну, на худой конец, трое. А я уже…
Юсуф Исхакович. Потерпи, душа моя, потерпи. Немного осталось. Скоро станешь ханбикой, владычицей татарской!
Суфия. Прежде чем я стану ханбикой, твой брат убьёт меня.
Юсуф Исхакович. Вот маньяк!
Суфия. Ладно бы маньяк, он же – зверь! Я ведь всего лишь в ногах его пристроилась, не больно где. Так он меня и оттуда выталкивает. Только задремлю, тут же пинает.
Юсуф Исхакович. Пинает?..
Суфия. Да. Ты что, говорит, ты что тут обо мне подумала? Чтобы я спал с женой своего брата, ты за кого меня принимаешь? Да как ты посмела бросить тень на весь наш ханский род? Всё, с меня хватит! Сегодня же возвращаюсь домой! Пусть меня жена Нуркасима Минлениса сменит. (С решительным видом уходит.)
Юсуф Исхакович (кричит вслед удаляющейся Суфие). Суфия, Суфия, Софочка, что ты делаешь?
Нуркасим Исхакович (громко смеясь). Ну что, капитуляция?
Юсуф Исхакович. Хватит ржать, тупица. Ты и рот закрыть не успеешь, как прохлопаешь своё наследство. Иди лучше позови на смену свою мастерицу.
Из спальни выходит Мустаким.
Как дела, братишка?
Мустаким. Как у бабки!
Нуркасим Исхакович. Что случилось, братишка?
Мустаким. Что случилось, что случилось… Как будто не знаешь. Если сегодня какая-нибудь из ваших жён ко мне в спальню ночевать придёт, так и знайте – или повешусь, или из окна выброшусь. Только начнёшь засыпать, а они, словно кошки, так и норовят залезть в объятия. А если я и вправду стану настоящим ханом, даже представить страшно, что они начнут вытворять.
Юсуф Исхакович. Так ведь это, братишка, нам так было сверху приказано. А вдруг с тобой что-нибудь случится? Приказано, чтобы всегда было кому прийти на помощь.
Мустаким. Мало ли что приказано. Мы же родные братья. Почему бы нам, всем троим, не лечь спать на полу?
Нуркасим Исхакович. Так мы же ларец сторожим.
Мустаким. А жёны ваши, значит, меня охраняют, да?
Юсуф Исхакович. Что поделаешь. Сверху было так приказано.
Мустаким. Плевать я хотел на их приказы!
Нуркасим Исхакович, Юсуф Исхакович (одновременно шепчут). Чу, братишка… (Кивая на глазок в углу.) Там всё видят и слышат.
Мустаким. Вам хорошо, вам никто не мешает.
Нуркасим Исхакович. Не говори так, брат. Думаешь, это легко, не спать ночи напролёт?
