Когда говорят о необходимости,то обыкновенно понимают под этим детерминацию извне, как, например, в конечной механике тело движется лишь в том случае, если оно получает толчок от другого тела и только в том направлении,которое ему сообщено этим толчком. Это, однако,лишь внешняя необходимость, а не подлинная внутренняя необходимость, ибо последняя есть свобода.

Мы также с легкостью найдем аналогии в управленческой практике, где авторитарный руководитель может являться единственным носителем свободы, тогда как низшие по иерархии работники являются носителями необходимости и подчиненности его свободы.

Чтобы уточнить понятие и степень необходимости в определении понятий, примем, что:

Где нет определенности, и есть только абстрактное, там невозможно познание. Чистый свет есть чистая тьма.

Если мы еще не запутались, то пора привести понятие ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, которое состоит в следующем:

Доказательство разума, также как и рассудок, имеет своим исходным пунктом нечто другое, однако, оно в своем дальнейшем движении не оставляет этого другого непосредственным и сущим, а показывает его как опосредствованное и положенное. Таким образом, получается, что лишь мы совершаем переход от одного к другому предмету таким образом, что предмет как следствие есть вместе с тем и абсолютное основание предмета, что, следовательно, наоборот, то, что выступает как следствие, оказывается также и основанием, а то, что сначала представлялось основанием, низводится до уровня следствия. Это и есть ход разумного доказательства.

ВТОРОЕ ОТНОШЕНИЕ МЫСЛИ К ОБЪЕКТИВНОСТИ

Эмпиризм

§ 37-39. Сначала мы собираем определенности, и они кажутся нам достаточно объективными, весомыми и уместными. С точки зрения логики:

Чисто рассудочное мышление ограничено формой абстрактного (всеобщего) и не в состоянии перейти к обособлению этого всеобщего.

С этой точки зрения различные вещи и понятия равны между собой.Особенно это характерно для традиционных воззрений на природу эмпирического опыта, которым так славятся специалисты, прославляющие уход от абстракций.

При познании реальных предметов эмпирики пользуются преимущественно анализом. Аналитическое мышление основывается на конкретном материале действительности. Обладание этим материалом создаёт определённое преимущество по сравнению с абстрактным мышлением прежней метафизики, которая прибегала к разного рода ухищрениям и комбинациям, оправдываемым с помощью хитроумных учений: о руке Бога, об априорной гармонии, о наилучшем из миров, и т.д. К примеру, в проектах контрактов, которые Вы будете получать от итальянских партнеров, упоминание "о руке бога" в форс-мажорных обстоятельствах является весьма типичным.

Но в рядоположности устанавливаемых эмпиризмом понятий начинает теряться основа мышления – переход к общим понятиям, поскольку результатом истинного анализа всегда является установление конкретных различий между предметами. Эти различия могут фиксироваться только с помощью общих понятий, производимых мышлением. Таким образом, эмпиризм скатывается к рассудочному абстрактному мышлению.

Разделим опыт на 2 составляющие:

В опыте содержится 2 элемента:

1. сам по себе разрозненный, бесконечно многообразный материал;

2. форма определения всеобщности и необходимости.

В простом акте опыта уже содержатся две составляющие – материал и форма. Что из них всеобщее, а что конечное? Можно ли их определить в потоке явлений?

ВСЕОБЩНОСТЬ не есть множественность. Эмпирическое наблюдение точно также доставляет нам восприятие СЛЕДУЮЩИХ ДРУГ ЗА ДРУГОМ изменений или ЛЕЖАЩИХ РЯДОМ ДРУГ С ДРУГОМ предметов, но оно не показывает нам НЕОБХОДИМОСТИ связи… Поэтому всеобщность и необходимость кажутся чем-то НЕПРАВОМЕРНЫМ, субъективной случайностью, простой привычкой, содержание которой может носить тот или иной характер.

Неизбежно всеобщее и необходимое, которое и определяет природу явлений, потонет в хаосе бесконечно меняющейся множественной реальности. Хотя эмпиризм и дает нам чувственную основу для познания, но является всего лишь отправной точкой на пути к разумному познанию.

От эмпиризма исходил клич: перестаньте вращаться в пустых абстракциях, смотрите открытыми глазами, постигайте человека и природу, как они предстоят перед вами здесь, пользуйтесь настоящим моментом! Нельзя отрицать, что в этом призыве заключается существенно правомерный момент. «Здесь», настоящее, посюстороннее должно заменить собой пустую потусторонность, паутину и туманные образы абстрактного рассудка. Этим приобретается также прочная опора, отсутствие которой чувствовалось в прежней метафизике, т.е. приобретается бесконечное определение.

Рассудок выделяет лишь конечные определения; последние лишены в себе устойчивости, шатки, и возведенное на них здание обрушивается. Наоборот работает разумное мышление.

Разум всегда стремился к тому, чтобы найти бесконечное определение, но тогда было еще невозможно найти это бесконечное определение в мышлении. И это стремление ухватилось за настоящий момент, за «здесь», за «это», которые имеют в себе бесконечную форму, хотя и не в ее истинном существовании. Внешнее есть в себе истинное, ибо истинное действительно и должно существовать.

Бесконечная определенность, которую ищет разум, существует, таким образом, в мире, хотя она и существует не в своей истине, а в чувственном единичном образе.

Критический подход

§ 40-60. Критический подход представляет собой осмысление, объяснение и сравнение между собой различных определенностей предмета. Однако:

Требование к оценке произведения искусства состоит в том, чтобы она была объективной, а не субъективной, должна исходить не из случайных определений, личного ощущения и настроения данного момента, а из всеобщей и имеющей свое основание в сущности самого искусства точки зрения.

В критическом подходе находят проявления отличия СУБЪЕКТИВНОГО от ОБЪЕКТИВНОГО. Объективное может быть понято как:

– Внешне существующее, в отличие от мнения, мечтания и т.п.

– Как всеобщее, необходимое, в отличие от случайного, субъективного.

– В себе – то, что есть, в отличие от только мыслимого.

Рассматривая два события, находящиеся в отношении причины и действия, мы воспринимаем их как два отдельных события, следующие друг за другом во времени. Но их причинность не воспринимается, а существует лишь для нашего мышления.Т.е. различие между субъективностью и объективностью не имеет значения: важно лишь содержание, а оно в равной мере как субъективно, так и объективно.

Приведем в качестве примера: неверное деяние, например, преступление, является «голым» существованием, и оно недействительно, т.е. не соответствует движению реальности, поскольку именно эта недействительность делается явной, объективной в наказании.

Гегель подчеркивает, что:

ИСТИННО БЕСКОНЕЧНОЕ не есть лишь потустороннее конечного (только выход за его пределы), но содержит в себе конечное как снятое.

Истинное положение вещей на деле таково,что вещи, о которых мы непосредственно знаем, суть простые явления не только ДЛЯ НАС, но также и В СЕБЕ.

И настоящее определение конечных вещей и состоит в том, что они имеют основание своего бытия не в самих себе, а во всеобщем.

За рядоположностью событий необходимо вычленить те элементы, которые имеют ограниченную важность, последствия и т.п. и которые потому конечны, и выделить те, которые являются их основой, т.е. бесконечны.Ошибок при этом не избежать:

Паралогизмы (смешение двоякого рода определений) представляют собой ошибочные умозаключения: ошибочность состоит в том, что одно и тоже слово в обеих посылках употребляется в различном значении.

Другой ошибкой является непонимание взаимосвязи АНТИНОМИЙ в предмете: