– Какое ещё начальство??? – негодовал Валентин, грозно оглядывая патологоанатома, её ассистентку и Гостицина.

Они находились в секционной вчетвером, хотя приезд столь важного инспектора в город взбудоражил многих. Не случайно во дворе стояла иномарка мэра, а в коридоре дожидался прокурор. Хорошо, что он забалтывал своими байками о прошлых подвигах напарника Охтина – моложавого Яна Малинина.

– Этот гражданин проходит ещё по одному делу, – вмешался Сергей Владимирович, который тоже выглядел не выспавшимся, как и Пелевец. – У нас пропали люди в горах, и мы думаем, что он один из них. Поиски пока не привели ни к каким результатам. Поэтому мы приняли решение зафиксировать имеющиеся улики, чтобы ускорить розыскной процесс.

Охтин злобно поджал бледные губы, уставившись на разрезанного Фёдора как на испорченный трофей, и вновь взглядом просверлил Герду. Она же пыталась понять, с кем вчера имела честь разговаривать по телефону. Вроде бы фамилия была та же – Охтин. Но голос оказался совсем другим. Да и на вид мужчине было чуть за тридцать, светлые короткие волосы, совершенно неподходящая ему бородка с усиками и злые голубые глаза. Он не производил впечатление начальника. Наоборот, инспектор был похож на какого-нибудь мелкого клерка, который переигрывал с образом столичного «чиновника».

– Позвольте, я объясню вам всю серьёзность этого дела, – заговорил Валентин крайне неприятным голосом, от которого женщина почувствовала себя нехорошо. – Есть разные типы экстремистских групп, действующих в северных районах нашей страны. Они необычайно опасны и влиятельны. К примеру, слышали ли вы про пагомный культ? Уверен, что нет, иначе бы придерживались рекомендаций моего отца, он всех вчера обзвонил лично… «Пагома» по-гречески означает «замерзать». И в горах, особенно северных, существует поверье, что искупить грехи можно только жертвенным замерзанием на вершине священной скалы или в особых молитвенных пещерах.

– Ну, у нас такого точно нету, – мрачно улыбнулся Сергей Владимирович и обменялся с Гердой скептическим взглядом.

– Откуда такая уверенность? – парировал Охтин. – Вы знаете, что в Тибете к этому относятся крайне трепетно даже в современное время. А в Карпатах буквально пару лет назад случился большой скандал, когда жители одной деревушки решили заморить холодом троих туристов, чтобы зимой не было сильных снежных лавин.

Инспектор обошёл выдвинутый ящик с рогатым трупом и указал на него, как на мусор.

– Что, если этот, как вы его назвали, «гражданин» являлся одним из участников такого культа? – продолжил Валентин, недружелюбно посматривая то на Гостицина, то на Пелевец, то на Снегирёву. – Даже если так, то теперь с кашей из внутренностей определить это мы уже не сможем… И всё благодаря тому, что вы вдруг решили побыстрее его вскрыть.

– Я не делала с ним ничего противоправного, – поспешила заметить Герда. – Стандартный осмотр со вскрытием…

– Разве? – ухмыльнулся Охтин и ткнул пальцем в сторону рогов Фёдора. – А почему тогда не вскрыт череп? Или Вы решили как-то избирательно провести этот свой «осмотр»?

В его словах была правда, что патологоанатом уже не могла отрицать. Она сама вчера сглупила, оставив «опасную» часть тела на потом. Любое вскрытие должно начинаться с головы. Но ведь не говорить же этому напыщенному господину, что вытворял рогатый труп, когда Пелевец попыталась поковыряться в нём!..

– У Вас же нет с собой эксперта, – попыталась добавить женщина. – А тело нельзя долго держать без специальных процедур. Это нарушает требования инструкций и закона. Сами чувствуете запах. А всё потому, что мы не стали закачивать раствор формалина, ждали вот Вас.

– Я сам себе эксперт, – произнёс мужчина низким голосом и отошёл к ближайшему столу.

Там он раскрыл свой чемоданчик и быстро натянул на руки резиновые перчатки. Инструменты у него тоже оказались своими.

– Знаете, Вам лучше покинуть помещение и не отвлекать меня больше глупыми отговорками, – сказал Валентин, явно готовясь провести собственное вскрытие. – Я обязательно доложу начальству об этих нарушениях. Вы же элементарно даже не побеспокоились о собственной инфекционной безопасности. Любой подозрительный труп, тем более в делах с религиозно-экстремистским подтекстом, может представлять чрезвычайную опасность. Сектанты могли нашпиговать его всем, чем угодно.

– Не слышала о таких инцидентах, – вполголоса отозвалась Герда, выпроваживая Иру и Гостицина в коридор.

– Поэтому Вы и работаете где-то у чёрта на рогах, а не в Питере, – заключил Охтин, глянув на патологоанатома с высокомерием. – Впрочем, и отсюда Вас надо бы уволить… Будьте добры, позовите ко мне Яна. Думаю, с этой задачей трудно напортачить.

Женщина не стала говорить ему что-либо в ответ. В конце концов, она понимала, что допустила ряд грубых ошибок. Увольнять её за это, конечно, никто не станет. В Юршорске и так имелся дефицит кадров. Поэтому Пелевец молча вернулась в свой кабинет, где вовсю разливался смех. Пожилой прокурор как раз рассказал очередной анекдот, который заставил помощника Охтина покраснеть от веселья. Рыжеволосый парень чуть не поперхнулся – настолько искромётным оказался юмор.

– Вас там попросили подойти, – сообщила Герда, неловко переминаясь на пороге с ноги на ногу.

Такого количества начальников на один квадратный метр медико-криминалистического бюро ей видеть ещё не доводилось. Впрочем, прокурор похвалил за чай и умчался по своим делам. Гостицин тоже предпочёл уйти, болтая с кем-то по мобильному телефону. Ян же без спешки допил кофе, словно и не услышал, что Охтин дожидается его в секционном зале.

– Вода тут у вас отменная, – заулыбался он патологоанатому. – В Питере вот с привкусом, приходится бутилированную заказывать.

– Да, местная вода из горных рек и весьма полезная, – подтвердила Герда, помогая Ире прибрать стол после импровизированного завтрака.

– А из какой конкретно реки? – решил поддержать беседу Малинин. – Из Кары? Усы?

– Ох, река Кара отсюда далеко на западе, – пояснила Пелевец. – А Уса немного южнее Юршорска. У нас через город течёт своя река, называется Изъюорш. И вот как раз она впадает в Усу.

– Какое интересное название. Изъюорш, да? Что-то связанное с чукчами?

– Чукчи на Чукотке живут, а Изъюорш – это ненецкое название, – не вытерпела Снегирёва невежество гостя. – Означает «ручей у каменной головы».

– И именно оттуда вылез этот рогатый стрелец, – вставила Герда и указала на коридор. – Ваш начальник наверняка уже Вас заждался.

– Ничего страшного, подождёт ещё, – ухмыльнулся Ян и попросил налить ему новую чашку кофе.

Судя по всему, отношения между этими двумя приезжими инспекторами были не самыми лучшими. Впрочем, Пелевец не удивилась, учитывая, в каком тоне к ней обращался Охтин. Да и разница в возрасте явно сказывалась: Валентину было за тридцать, а Яну не больше двадцати трёх. Скорее всего, он выполнял функцию «мальчика на побегушках».

– И часто тут у вас появляются подобные персонажи? – с улыбкой поинтересовался Малинин, разворачивая конфету.

– Вы про Вашего шефа или про труп? – уточнила Герда, тоже налив себе немного кофе. – В любом случае, не часто.

– Валентина Кирилловича можно понять, – пояснил парень, уловив неприязнь к Охтину. – Он совсем не рад оказаться здесь, у чёрта на рогах, как он сам это называет. Можно сказать, что это такое наказание для нас обоих.

– Наказание? – обернулась к нему удивлённая Ирина.

– Просто обычно он занимается делами гораздо более существенными.

– Для нашего города это весьма значительное происшествие, – подметила патологоанатом. – Уверена, и для любого другого города тоже. Разве в Петербурге человек с рогами и копытами расстреливал людей на набережной?

– О, у нас были случаи куда как интереснее, – оживился Ян, закинув ногу на ногу. – Вот в мае прошлого года в одном монастыре под Питером сатанисты устроили погром. И там было побольше трупов, в том числе с рогами.

– Так это какая-то распространённая практика? – спросила Ира, отложив посуду. – Ну, цеплять на голову рога и идти устраивать перестрелки?