Низкое рычание мотора. Рывок. Скорость.

Варя поймала себя на том, что смотрит уже не в боковое стекло, а в лобовое, крепко вцепившись в поручень над сидением пассажира.

Девушка не узнала собственного голоса:

– Ты решил меня сегодня убить?

Айк словно не услышал ее вопроса.

– Около четырех часов утра в выходные – мое любимое время: пустые дороги. Можно отпустить тормоза.

Кажется, тупое безразличие начинало отступать: Варю кольнула злость.

– Нельзя отпустить то, чего нет.

– Хочу музыку. Не возражаешь?

– Я же часть салона… Или тебе нравится говорить со стенами?

– И у стен есть уши, – съязвил Айк. – Но ты права: я хочу слушать то, что я хочу.

Айк нажал кнопку на руле. В салон ворвалось нечто невообразимое и взорвалось во лбу тысячей звуков симфонического оркестра и кричаще-тревожного хорового пения. Варя, которой показалось, что ей голову снесло звуковой волной, невольно вскрикнула.

Айк расхохотался, прибавив скорость и ловко маневрируя под очередным зеленым светофором.

– Что ЭТО?! – заорала Варя, стараясь перекричать какофонию звуков и голосов. Казалось, хор вызывает дьявола.

– Carmina Burana. O fortuna, – бросил Айк. – Идеально под скорость и ночь, правда?

Варя даже не смогла найти слов. Костяшки пальцев, вцепившиеся в поручень, побелели.

– Не любишь оперу?

Варя смотрела расширенными зрачками на дорогу. Сердце билось, как будто это она плыла над асфальтом на скорости 150 км/ч, а не черная акула БВМ Х6.

Айк наслаждался произведенным эффектом.

– Скоро МКАД, мы сможем ехать еще быстрее… Опера и скорость – идеальное сочетание, чтобы чувствовать пульс жизни.

– Угу. Играть со смертью, – прошипела Варя, даже не пытаясь перекричать хор.

– К тебе вернулись твои чувства, да, Варя?

Та, не отрываясь, смотрела на дорогу. Вернулись, да. И, кажется, акустический удар поставил мозг на место. Мысли лихорадочно метались.

«На фиг мои обещания. И деньги. И договор. Все – нафиг. Хрен с ней – с Ликой. Даже без денег можно выжить… Если доживу до утра – уйду нафиг! Но этот… Он же явно маньяк какой-то. Убийца. Боже, как можно было так влипнуть?!»

Машина тем временем поворачивала на МКАД. Плейлист сменился.

– Norma. Overture, – прокомментировал Айк. – Сейчас будет легче, – и втопил педаль газа в пол. Мотор взревел, послушно раскачивая свои внутренности, машина рванулась вперед.

– Вот он – кайф, Варя! Музыка, вибрация мотора, скорость, страх – это секс. Это лучше, чем секс, разве нет?

Варя с шипением выдохнула воздух сквозь плотно сжатые зубы, с ужасом наблюдая за дорогой. Тело словно окаменело, инерция вдавливала его в кресло.

Фура. Айк поменял ряд. Осталась позади.

Легковая в новом ряду стремительно приближалась. Слишком близко. Он не успеет на такой скорости… Айк вильнул вправо в последнюю секунду. Машина исчезла сзади. Где полиция? Где камеры?

И тут в салон ворвался голос солиста «Скорпионз». Айк снова сменил плейлист.

– Это тебя не так пугает?

Варя заставила себя прислушаться, нахмурилась:

– Группа знакомая, песня – нет.

– «Love is war».

«Кто бы сомневался», – мрачно подумала девушка:

– А есть что-нибудь человеческое?

Айк хохотнул:

– Все – человеческое.

Машина летела вперед, как самолет, разгоняющийся на взлетной полосе.

– Следующая «Future never dies». Если тебя это обнадежит.

BMW резко мотнуло в сторону, но Айк, чертыхнувшись, вырулил.

– Осторожнее! Гололед!

– I know, – огрызнулся Айк. – Знаю.

Перестроился, и машину снова повело.

– Если знаешь, сбавь скорость, – Варя чувствовала, что нервы начинают сдавать.

– Мы уже рядом. Uriah Heep – Between two worlds. Тематично, правда? – прокомментировал следующий трек Айк.

– Я бы предпочла сегодня остаться в том, который здесь! – выкрикнула Варя, с ужасом глядя на дорогу.

Айк бросил на нее странный, физически ощутимый взгляд.

– А что здесь хорошего?

Варя настолько растерялась, что даже за дорогой следить перестала.

– В смысле?

– Зачем ты живешь, Варя?

– Зачем я живу?

– Да. В чем смысл? В учебе? В деньгах? В будущем? В сексе? В любви? В доме, муже, собаке и куче детей?

Варя опешила.

Рок.

Ночь.

Скорость.

Колеса скользят в снежной полосе трассы.

В чем смысл жизни?

– Да я просто жить хочу!!!

– Жить? Просто, – Айк усмехнулся. – Просто жить. Это значит, что незачем жить, Варя. July Morning. Слушай! Она прекрасна.

И отпустил руль.

Словно в замедленном кино Варя наблюдала, как машину из крайнего левого повело в правый ряд.

– Стой!

Рванулась схватить руль, но сработал ремень безопасности.

Айк откинул голову назад и закрыл глаза. Губы подпевали песне, руки плавно дирижировали.

Мгновения растянулись в вечность.

Машина дернулась, попала в колею другого ряда и начала вращаться, смещаясь к ограждающему барьеру крайнего правого ряда. Варя завизжала и заткнула уши – закрыть глаза она была не в состоянии. Психоделический рок придавал сюрреалистической картине происходящего законченный вид.

«Жить! Жить!! Хочу!!! Жить!!!»

Музыка закончилась.

Айк подхватил руль.

Педаль газа. Руль в одну сторону, в другую. Машина ревела, крутилась и сопротивлялась, барьер неумолимо приближался, но тут началось беспорядочное скольжение, и вращение машины замедлилось. С характерным звуком – камень о металл – BMW ударился задней дверью и бампером о бетонное ограждение крайнего правого ряда и встал.

Варя и Айк сидели, словно два манекена, будучи не в силах произнести ни слова. Заиграла фортепианная партия.

– Liebestraum, – низким голосом, чуть с хрипотцой, произнес Айк. Его дыхание стало ровным, а поза – расслабленной. Мужчина оглянулся на Варю.

Варя невидящим взглядом смотрела на торпедо, где-то на периферии сознания фиксируя, как мелкой дрожью трясутся руки, но не ощущая, что сердце еще бьется.

Возле них затормозила какая-то машина, встала на аварийку. Вылез водитель, подошел сзади, осмотрел правую сторону, обошел машину и постучал в окно Айку.

Тот опустил стекло.

– У вас все в порядке? – встревоженно спросил мужчина, вкладываясь в лица.

– Да. Мы в порядке, спасибо, – сухо ответил Айк.

– Я видел, как вас прокрутило через все ряды… У вас точно все хорошо?

– Да, мы целы.

– У вас дверь помята и бампер… Если что…

– Спасибо. Я сейчас выйду – посмотрю.

Сердобольный мужчина-водитель еще раз тревожно вгляделся в их лица, затем поднял руку ладонью вверх – мол, окей, бывайте – и ушел.

Айк закрыл окно. Неизвестная машина снялась с аварийки и уехала.

– Удивительно, – довольно промурлыкал Айк. – Какой отзывчивый Харон, правда?

И повернулся к Варе.

По ее щекам текли слезы, а тело мелко тряслось. Однако на сей раз взгляд девушки остался осмысленным, хотя она и сидела, молча уставившись в одну точку.

Айк положил руку ей на плечо.

– Едем дальше?

Повернув голову, Варя посмотрела Айку в глаза. Обычно светлые, сейчас глаза девушки казались темными от пережитого стресса. Во взгляде читалось так много эмоций, что подыскивать для них слова было бы бессмысленно.

Айк больше не задавал вопросов, он просто впитывал все, что читалось в глазах Вари, постепенно поглощая это, как удав – кролика. Или – как громоотвод заземлял бьющую в него молнию.

– Вечером, в Сити, ты сказал: «отдашь мне жизнь». Это в прямом смысле, да? – прошептала Варя, не отводя взгляд и, кажется, даже не моргая.

– Ты еще жива.

– Как надолго? Сколько еще будет попыток?

– Каких попыток?

– Меня убить…

– Варя, ты жива. И сейчас, возможно, жива, как никогда.

Варя моргнула.

– Что?

– В первый раз, после крыши, ты даже не могла и не хотела говорить. Сейчас – ты уже меня ненавидишь и задаешь вопросы. Всего второй раз, а в тебе уже меньше страха. Человек быстро ко всему привыкает, даже к угрозе жизни…